Сокровища капитана Малисиозо - Щербаков Сергей Анатольевич "Аксу" - Страница 66

• Предыдущая
• 66/67
• Следующая

Брицоне скривился, словно от приступа зубной боли. Его всего передернуло, он тоже был не прочь попасть на спортивные соревнования в Город Цветов, но он вынужден был сидеть в этой всеми забытой дыре и спиваться с туповатым фельшером. Настроение у него было напрочь испорчено. Его когда-то молоденьким лейтенантом направили сюда командовать гарнизоном, направили и навсегда забыли, а в это время его бывшие сокурсники по военной академии делали успешную карьеру в Бельканто при дворе диктатора и наслаждались всеми прелестями столичной жизни.

– Пару бочек мы у вас конфискуем, – вдруг бесцеремонно заявил комендант Брицоне, чтобы хоть как-то отыграться на водовозах.

– Но это же грабеж среди белого дня! – попытался было возмутиться Дядюшка Буоно. – Господин комендант, обычно вы брали только одну бочку.

– Разговорчики в строю! А сегодня мы возьмем две! Я так хочу и точка! Понял?!

– Ладно, ваше право, господин комендант, – смиренно отозвался высокий Канаро, переминаясь с ноги на ногу рядом с отцом и толкая того в бок.

– Разгружайте, вот эту и вон ту большую. Да поживее, лентяи!

Солдаты забрались в повозку и начали выгружать бочки. Одной из них оказалась бочка с Торбеллино.

– Господин комендант, эту мы не можем вам отдать, – сказал Дядюшка Буоно.

– Это еще почему? Что за фокусы? – комендант удивленно выпучил глаза на старшего водовоза: какой-то простолюдин набрался наглости и смеет диктовать ему свои условия.

– Это специальная дворцовая бочка и предназначена лично для его сиятельства Трайдора, в ней чистейшая вода, – поспешил сказать старший водовоз, с почтительностью снимая с седой головы шляпу.

– Видите, на ней изображен даже герб его сиятельства Трайдора, – добавил Канаро.

Брицоне замялся в нерешительности, потом, напустив побольше суровости на холенную физиономию, громко распорядился:

– Эй, остолопы! Отставить! Берите другую бочку! Ту, что рядом! Да поосторожнее, кретины! Не уроните на землю!

Две большие бочки с минеральной водой были осторожно выгружены из повозки Дядюшки Буоно. Солдаты, обливаясь потом, покатили их через подвесной мост к крепостным воротам.

– Мы можем ехать, господин комендант? – спросил облегченно Канаро.

– Проваливайте! – сердито буркнул Брицоне и, развернувшись лихо на высоких каблуках, направился, чеканя шаг, будто он находился на параде, в свою мрачную цитадель. Все, кто его давно знал, с уверенностью могли сказать, что комендант сильно не в духе, что внутри него клокочет, готовый взорваться, настоящий вулкан.

Отъехав от крепости на безопасное расстояние, Канаро забрался в повозку и приподнял на бочке, где томился юноша, крышку. Из убежища высунулась красная, будто из парилки, физиономия Торбеллино. Еще бы немного, и наш герой окончательно задохнулся бы.

Вечером на развилке дорог, где одна дорога вела в Бельканто, а другая – в Брио, водовозы сделали последний привал перед столицей. А ранним утром, когда солнце позолотило кроны деревьев, Торбеллино тепло со всеми распрощался и направил свои стопы в сторону родного города. На прощание Дядюшка Буоно сунул ему в руки сумку с провизией и подарил свою теплую овчинную жилетку. Юноша не думал и не гадал, что скоро судьба вновь сведет его с гостеприимными водовозами.

На этом записи бедного Марио обрывались…

Тут я вспомнил, что часть его рукописи должна находиться у доктора Тюмера, который когда-то брал ее с собой в Париж, чтобы показать ученым мужам в надежде, что они смогут расшифровать загадочные письмена и прочесть их. Я стал разыскивать доктора. После наведения справок выяснил, что он после войны проработал врачом еще пятнадцать лет, а потом прекратил лечебную практику и уехал в Монпелье к своей старшей дочери. Мы с Джанни, моим верным другом и неутомимым помощником, немедленно сорвались с места и отправились в Монпелье, на юг Франции. Приехав туда, мы угодили прямиком на традиционный фестиваль оперы, который постоянно здесь устраивался. Встречу с дочерью Тюмера пришлось отложить, так как Джанни, закоренелого меломана, не было никакой возможности вытащить с концертов. Таким образом, мы потеряли целую неделю. После непродолжительных поисков нам наконец-то удалось встретиться с дочерью доктора, уже довольно пожилой дамой, которая сообщила не очень утешительную весть. Оказывается, ее отец лет десять как умер. И о нашей таинственной рукописи она абсолютно ничего не знает и впервые о ней слышит.

– Отец никогда о ней не упоминал. В последние годы у него были большие проблемы с памятью, – сообщила нам Шарлота Тюмер. – Возможно, интересующая вас рукопись находится на чердаке в нашем фамильном домике в Безансоне, где в настоящее время проживает моя младшая сестра с семьей. Там, в старом доме, на чердаке до сих пор пылится много всякого ненужного хлама. Как сейчас помню, там была огромная плетеная корзина со старыми бумагами, в которой хранились отцовские деловые блокноты с записями, труды по медицине, научные трактаты и статьи, а также его личная переписка с друзьями…

«Опять пыльный чердак!» – грустно подумал я, многозначительно взглянув на Джанни, который тут же понял меня и с разочарованным видом потирал лоб.

Конец первой книги о Торбеллино

Анкерок – бочонок для пресной воды.

Бизань-мачта – самая задняя мачта судне.

Брашпиль – ворот с горизонтальным барабаном, служащий для подъема якоря.

Бриг – двухмачтовое с прямыми парусами на обеих мачтах и косым парусом на грот-мачте.

Бухта троса – свернутый кругами трос.

Бушприт – деревянный брус, выступающий горизонтально или слегка наклонно с носа судна; к нему привязываются нижние передние углы парусов.

Ванты – снасти, поддерживающие мачту и идущие от нее наклонно к бортам.

Галс – курс судна относительно ветра. Идти правым или левым галсом – идти при ветре, дующем с правой или левой стороны.

Гальюн – туалет на корабле.

Гик – горизонтальный брус, упирающийся одним концом в мачту. К нему привязывается нижний край нижнего паруса.

Грот – нижний парус на грот-мачте.

Грот-мачта – вторая от носа мачта.

Камбуз – кухня на судне.

Киль – продольный брус в нижней части судна, простирающийся от носа до кормы и служащий основанием, к которому крепятся остальные детали судна

Клипер – судно, принадлежащее к самому быстроходному классу парусных судов.

Клотик – деревянный кружок, на верхушке мачты, на котором располагался «марсовый».

Клюз – отверстие в борту, через которое проходит якорная цепь.

Корма – задняя оконечность (часть) судна.

Марсовые – матросы, работающие на мачтах при постановке и уборке парусов.

Миля морская – равна 1852 метрам.

Планшир – верхний брус борта шлюпки или фальшборта корабля.

Полубак – площадка над палубой на носу судна.

Реи – длинные горизонтальные поперечины, подвешенные за середину к мачтам и служащие для крепления парусов.

Рубка – надстройка на парусных шхунах и яхтах, выступающая над палубой верхняя часть каюты или кают-компании.

Румпель – рычаг, насажанный на верхнюю часть руля, с помощью которого его поворачивают.

Такелаж – снасти, служащие для подъема и спуска парусов и для управления парусами.

Туманный горн – рожок для подачи в тумане установленных сигналов парусными судами.

Узел – единица измерения скорости хода судов, равная одной морской миле в час.

Фок-мачта – передняя мачта.

Фордевинд – курс, при котором ветер дует прямо или почти прямо в корму.

Форштевень – передняя носовая оконечность судна, являющаяся продолжением киля.

Фрегат – трехмачтовое военное судно, вооруженное 40 – 50 орудиями, с экипажом около 250 человек.

Швартовы – концы (тросы), с помощью которых судно привязывается к причалу или к борту другого судна.

• Предыдущая
• 66/67
• Следующая