Парящий тигр - ДиКамилло Кейт - Страница 3

• Предыдущая
• 3/15
• Следующая

— Да, сэр, — сказал Роб, не поднимая головы. Он боялся выдать свою радость.

Мистер Фелмер откашлялся, почесал лысину и начал писать.

Закончив, он отдал Робу листок. Выйдя из кабинета, Роб аккуратно сложил этот листок и сунул в задний карман. К тигру.

И тут он, наконец, улыбнулся. Он улыбнулся, потому что знал то, чего не знал мистер Фелмер. Эта сыпь не пройдёт. Никогда.

Он свободен!

Остаток школьного дня Роб летал как на крыльях. Уроки промелькнули незаметно — математика, обществознание, природоведение, — а сердце всё ликовало, трепетало. Он знал, что больше в школу не вернётся.

Обед он переждал на крытой веранде, в столовую не пошёл, потому что там были Нортон и Билли Тримангеры. К тому же есть всё равно не хотелось. С тех пор как умерла мама, ему никакая еда не нравится. А от школьной вообще тошнит. Ещё сильнее, чем от того варева, которое готовит на плитке отец.

Роб сидел на скамейке и вертел в руках извлечённый из кармана рисунок. Как же хочется поскорее начать вырезать тигра — даже пальцы покалывает от нетерпения… Он сидел, болтал ногами, изучал свой набросок, как вдруг послышались шум и крики, словно разом застрекотали десятки сверчков. Девчонки что-то не поделили!

Роб остался на месте. В следующую минуту красные, облупившиеся двери столовой распахнулись, и показалась Сикстина Бейли. С гордо поднятой головой. А за ней — целая толпа. В тот миг, когда взгляды Роба и Сикстины встретились, из толпы в неё чем-то запулили. Чем — Роб не разглядел. Но чем-то увесистым.

«Беги! — хотел закричать Роб. — Беги скорее!»

Но промолчал. Ещё не хватало связываться. Он просто сидел и смотрел на Сикстину. Она — на него. Затем она повернулась и решительно пошла на толпу, точно готовилась нырнуть в глубоком месте.

А потом вдруг замолотила кулаками во все стороны. Била, пихала, разила наотмашь. Её враги тут же сомкнули ряды, и Сикстину стало не видно. Роб встал, чтобы посмотреть, что с ней. Мелькнуло розовое платье — измятое, точно салфетка; мелькнули руки, продолжавшие крутиться, как мельничные жернова.

— Эй! — окликнул он неожиданно для самого себя.

— Эй! — повторил он уже громче. И сделал шаг вперёд, по-прежнему держа в руках картинку с тигром. — Не трогайте её! — закричал он.

Неужели он это крикнул?

Его услышали. Повернулись. На миг стало тихо.

— Это ты кому? — спросила высокая черноволосая девица из класса постарше.

— Ага! — поддакнула другая. — Ты с кем разговариваешь?

— Уйди, — сказала Сикстина себе под нос. Как камешек выплюнула. На Роба она не смотрела. Её соломенная чёлка взмокла от пота и прилипла ко лбу.

Черноволосая девица подошла к Робу вплотную и толкнула.

— Оставьте её в покое, — снова сказал Роб.

— Защитник нашёлся! — Девица презрительно фыркнула. — Ну защищай, раз такой борзый.

Все уставились на него. И ждали. Сикстина тоже ждала. Значит, он обязан что-то сделать. Он посмотрел вниз и увидел, чем именно они запулили в Сикстину. Яблоком. Он рассматривал это яблоко довольно долго. А когда поднял глаза, все по-прежнему смотрели на него. Выжидательно. Что же сделать?

Роб опрометью бросился прочь. Спустя мгновение он понял, что сработало. Все бегут за ним. Да, они за спиной, можно даже не оглядываться. Ощущение знакомое: за ним гонятся. Отбросив листок с тигром, Роб бежал изо всей мочи, отчаянно работая руками и ногами. Преследовательницы не отставали. И он вдруг понял, с пронзительной ясностью понял, что спас Сикстину Бейли.

Зачем он это сделал? Зачем спасать кого-то, кто тебя ненавидит? Он не взялся бы ответить на этот вопрос. Он просто бежал. А потом прозвенел звонок. И его не успели поймать. На английский он опоздал, потому что добежал до самого физкультурного зала — оттуда до основного входа в школу путь неблизкий. Рисунок с тигром потерялся, но зато в кармане осталась записка мистера Фелмера, а это самое главное. В этой записке чётко сказано, что он может больше не возвращаться в школу. Никогда.

Денёк оказался во всех отношениях выдающимся. Началось с того, что Роб нашёл тигра. А в конце дня Сикстина Бейли села рядом с ним в школьном автобусе. Платье у неё совсем помялось и даже порвалось. От запястья к локтю тянулась длинная царапина, волосы стояли торчком. Она села на свободное сиденье рядом с Робом и принялась сверлить его своими чёрными глазищами.

— Тут больше сесть некуда, — пояснила она. — Все места заняты.

Роб пожал плечами.

— Лично я с тобой сидеть не жажду, — добавила она.

— Как хочешь. — Он снова пожал плечами. Главное, чтобы она не начала благодарить его за спасение.

— Как тебя зовут? — требовательно спросила она.

— Роб Хортон.

— Послушай, Роб Хортон. И запомни хорошенько. Ни-ког-да, ни-за-что не убегай. Они же только этого и ждут. А ты не убегай!

Роб обалдел от такой логики, даже рот открыл от изумления. А Сикстина смотрела на него как ни в чём не бывало.

Наконец она отвернулась и произнесла глухо и, по обыкновению, отрывисто:

— Я тут всё ненавижу. Тупой захолустный городишко, учителя — сплошная деревенщина. Во всей школе никто даже не знает, что такое Сикстинская капелла.

— Я знаю, — быстро сказал Роб. — Я знаю, что такое Сикстинская капелла.

Он тут же пожалел, что проговорился. Обычно он, когда что-то знает, признаваться в этом не спешит. Такая у него политика. Но отчего-то с Сикстиной любая политика терпит крах.

— Спорим, не знаешь! — Сикстина презрительно фыркнула.

— Это такая картина. Как Бог творит мир, — сказал Роб.

Сикстина посмотрела на него пристально-препристально.

Сузила глаза, так что они превратились в едва заметные щёлки.

— Это в Италии, — продолжал Роб. — Там картины на потолке нарисованы. Фрески называются.

Его прорвало, точно по мановению волшебной палочки. Слова сами выскакивали изо рта друг за дружкой, круглые и ладные, как золотые монеты. И он уже не мог остановиться.

— А мне теперь не надо ходить в школу. Из-за ног. У меня записка есть. Мистер Фелмер, директор наш, отцу написал. Мол, родители учеников волнуются, что я заразный. Ну, что другие тоже таким заболеют.

— Я знаю, что такое заразный. Можешь не объяснять, — сказала Сикстина.

Потом она посмотрела на его ноги. И вдруг сделала что-то вовсе невообразимое. Она закрыла глаза, протянула левую руку и положила её на правую ногу Роба.

— Дай потрогать, пожалуйста! — прошептала она. — Я хочу заразиться.

— Ты не заразишься, — сказал Роб, удивляясь, какая у неё маленькая и тёплая ладонь. Он даже на миг вспомнил мамину руку, тоже маленькую и мягкую. Но Роб отмахнулся от воспоминаний. — Эта болезнь не заразная, — повторил он.

— Ну, пожалуйста, дай потрогать! — горячо шептала она, не отнимая руки. — Я так хочу заразиться, чтобы не ходить в школу!

— Да не заразный я! — повторил Роб. — Это просто из-за…

— Молчи! — приказала Сикстина.

Она сидела очень прямо, не шевелясь. Только губами двигала и то еле-еле. Все вокруг были разгорячённые, потные, все гомонили, смеялись, окликали друг друга, но шум обтекал этих двоих, словно их сиденье высилось островом посреди моря, неподвластное волнам и течениям.

Сикстина открыла глаза. Отняла руку и принялась водить ею по своим собственным ногам, точно втирала невидимую мазь.

— У тебя крыша съехала? — ошалело выдохнул он.

— Ты где живёшь? — спросила она, продолжая отчаянно тереть свои ноги.

• Предыдущая
• 3/15
• Следующая