Сказочные повести. Выпуск десятый - Виткович Виктор Станиславович - Страница 28

• Предыдущая
• 28/60
• Следующая

Несмотря на заурядную внешность, Тузик обладал храбростью овчарки, хитростью таксы, стремительностью борзой, чутьём легавой, мёртвой хваткой бульдога и добрым сердцем русской дворняжки. Он и был обыкновенной дворняжкой. И ещё одним свойством обладал Тузик: он сразу отличал хорошего человека от плохого, и если уж лаял на кого-нибудь, можно было поспорить на порцию мороженого — этот человек задумал нехорошее дело.

Увидев Тузика, кот выгнул спину и зашипел, как сковорода. Это могло нагнать страх на кого угодно. Но Тузик не испугался. С громким лаем он бросился на кота.

Василий был волшебным котом, и ему, конечно, ничего не стоило бы надавать собаке таких острых пощёчин, что она с визгом удрала бы в подворотню. Однако дело происходило на улице, где, как известно, неблагоразумно обнаруживать свою принадлежность к волшебному миру. Вот почему кот помчался от собаки, целиком доверившись быстроте своих ног. И мы можем вас заверить — он поступил правильно. Тузик был псом, который не побоялся бы и самого чёрта, если бы тот неожиданно выскочил из водосточной трубы.

Спасаясь от Тузика, чёрный Вася три раза обежал вокруг Абракадабра и прыгнул ему в карман. А Тузик, покосившись на костыли инвалида, что-то проворчал и удалился.

Подумать только! Кот перебежал дорогу самому Абракадабру! Хмурясь, старичок двинулся дальше, но сейчас же попятился, — перед ним был впечатан в асфальт воздушный змей.

«Ещё дурной знак…» — подумал Абракадабр, осторожно обогнул змея, прошёл мимо детской пятерни, отпечатанной на парадной двери (это тоже показалось ему дурным знаком), вошёл в лифт и нажал кнопку.

Лифт поднимался медленно, как ртуть в градуснике. Сквозь цветные стёкла лестницы светило солнце, и Абракадабр недовольно морщился, когда по его лицу проплывали красные, синие и жёлтые треугольники света. Вдруг между четвертым и пятым этажами лифт застрял.

— О зловреднейший из котов! — прошипел Абракадабр себе в карман. — Разве я учил тебя перебегать дорогу мне?!

Нажав в лифте на все кнопки по очереди и не добившись ничего, Абракадабр решил прибегнуть к помощи магических заклинаний. Но лифт был выпущен заводом «Красная заря», и в технической инструкции к лифту волшебные заклинания не были предусмотрены. А лифтёр ушёл на обеденный перерыв.

Напрасно волшебник стучал, кричал и тряс решётку лифта — никто его не слыхал.

Пока злой волшебник Абракадабр сидит в лифте, мы расскажем, что делал Федя с золотой кистью.

Взяв её из рук доброго волшебника-маляра, мальчик затаив дыхание смотрел на кисть и не мог насмотреться. Каждый её волосок горел золотым огнём! А какой от неё шёл запах!

Самый лучший на свете! Расхрабрившись, Федя попробовал даже сказать: «Кисть, а кисть, хочу…» — но дальше у него не хватило духу. Чего он боялся? Он не мог себе объяснить. Но мыто знаем: если бы кисть на самом деле оказалась волшебной, Федя бы умер от страха. Ведь ему исполнилось только семь лет, и он был в квартире один! Ну а если бы кисть его обманула, это было бы для него ещё большим ударом. Вот почему, подержав кисть в руках, Федя поставил её в угол. Но глаз с неё не спускал.

«Хоть бы кто-нибудь пришёл… — думал Федя. — Пусть даже Катька! Я бы тогда…» А что бы тогда? Он представил себе перочинный ножик с двадцатью четырьмя предметами и от этой заманчивой мысли проглотил слюну.

Подойдя к кисти, мальчик зачем-то осторожно переставил её в другой угол. Когда он её нёс, ему показалось, что кисть сама сделала какое-то движение. Всё же Федя донёс её и только потом отдёрнул руку, будто обжёгся. Ему захотелось плакать от страха. Но тут раздался звонок.

— Кто там?! — закричал Федя не своим голосом и побежал к дверям.

— Чего орёшь? — раздался солидный голос Мишки. — Давай открывай!

— Мишка! — задыхаясь от радости, заорал Федя. — А что у меня есть! Отгадай!

— Лобзик, — сказал Мишка, который не обладал пылким воображением. — Только, наверное, без пилки. Ты откроешь или нет?!

Разве Федя мог сознаться кому-нибудь, а особенно Мишке, что его заперли? Конечно, нет! Он уже хотел соврать, что ключ утащила ворона, но тут его осенила блестящая мысль.

— Сейчас открою! — закричал он. — Только, смотри, не уходи! Не уйдёшь?

Помчавшись в комнату, Федя схватил кисть, подбежал к входной двери, ткнул конец кисти в замочную скважину, Зажмурил глаза и прошептал:

— Кисть, а кисть… хочу… — у него от волнения перехватило горло, но он всё же сумел договорить —…ключ!

И вдруг золотая кисть в его руке дрогнула, затрепетала и начала — поверите ли! — сама начала прямо на двери, около замочной скважины, рисовать ключ, выводя каждую бородку, каждую выемку, каждую загогулинку. И странное дело! Когда Федя смотрел на это, ему нисколько не было страшно. Наоборот, хотелось петь и плясать от радости, как будто это он сам был волшебник. Но вот кисть опять вздрогнула и остановилась. И тут случилось то, чего ни Федя, ни вы никогда не видали, а мы отказываемся объяснять. Нарисованный ключ стал пухнуть, сделался круглым и упал на пол с металлическим стуком.

Не помня себя от восторга, Федя схватил ключ и открыл дверь. Мишка, тоже уже умытый и переодевшийся, вошёл и сказал скучным голосом (он ведь ещё ничего не знал про волшебную кисть):

— Там кто-то застрял в лифте. Позвони управдому!

Встав на цыпочки и потянувшись вверх, Мишка нацепил на крюк новенькую школьную фуражку с гербом.

— Где достал кисть? — спросил он.

— Мишка! Что бы ты хотел иметь?! — сказал Федя, охрипнув от волнения.

— Тройку, — сказал тот, не задумавшись, — по арифметике.

Он был на год старше Феди и уже учился в первом классе…

— Я не про то, — сказал Федя, небрежно играя кистью. — Мотоцикл хочешь?

— Из чего сделаем? — деловито спросил Мишка.

— Настоящий! — завопил Федя, сияя от счастья.

— Не ври, — сказал Мишка.

Федя направил конец золотой кисти на стену и начал торжественно.

— Кисть, а кисть…

Но сказать «хочу» уже не успел. Как назло, вошла его сестра Катя, вернувшаяся от Люды Беловой. Катя носила свой нос очень высоко. Иногда он поднимался выше её голубых глаз. Она всегда всё знала и, о чём бы ни зашла речь, говорила: «Отсюда вывод…»

Катя сразу подняла крик:

— Почему дверь открыта? Где ты достал ключ, скверный мальчишка?!

— Отстань, — сказал Федя и, показав кисть, добавил: — Я его нарисовал.

— Нарисовал? — сказала она злорадно. — Вот папа придёт, я ему скажу — он тебе нарисует. Ты у кого взял кисть?

— Катя, — сказал Федя. — Эта кисть волшебная! — Он приложил руку к сердцу. — Честное слово!

Но Кате было уже десять, она ходила в четвёртый класс и не верила в сказки.

— Не говори глупости! — сказала она, сняла телефонную трубку и начала набирать номер домовой конторы. Она хотела сообщить, что застрял лифт с каким-то старичком.

«Ах, так! — подумал Федя. — Ну, хорошо же…» Он направил конец золотой кисти на пол, вспомнил любимое Катино пирожное и сказал звенящим от вдохновения голосом:

— Кисть, а кисть, хочу корзиночку с кремом!

Волшебная кисть, как и в тот раз, вздрогнула в его руке и начала рисовать прямо на паркете, между ножкой от стола и упавшим папиным галстуком, пирожное. Оно тоже, как и ключ, росло, росло, пухло, пока не превратилось в обыкновенную корзиночку с кремом, и от него запахло ванилью.

Федя испытывал настоящее счастье, увидев, что Мишка, который никогда ничему не удивлялся, разинул рот и так с открытым ртом и остался. А Катя, хотя в домовую контору ещё не дозвонилась, будто зачарованная, положила трубку куда-то на стол и опустилась на коленки. Она сперва понюхала корзиночку, потом посмотрела на Федю, на кисть, деловито поправила пионерский галстук и лизнула крем. Федя ждал. Ему для полноты счастья нужно было, чтобы Катя испустила хоть крошечный крик восторга. Но она взяла пирожное, поднялась, стряхнула пыль с коленок и сказала, вздёрнув нос:

• Предыдущая
• 28/60
• Следующая