Золотая Ригма - Сысоев Всеволод Петрович - Страница 34

• Предыдущая
• 34/66
• Следующая

Впереди показалась огромная старая лиственница, следы вели к ней. «Залез!» — в один голос с облегчением прошептали охотники. Осторожно обойдя несколько раз вокруг дерева и пристально рассмотрев на его поверхности свежие царапины медвежьих когтей, они увидели на большой высоте черное отверстие в стволе, недавно прогрызенное медведем. Отойдя немного в сторону, посовещались:

— Снизу лесина ядреная, пустоты нет, — заметил Матвей.

— Да, видать, высоко лежит, как выживать будем? — сокрушался Маркин.

— Свалить — сам вылезет.

— Может, его пулей пошевелить?

— А если ты наповал его в дупле уложишь? Тогда хочешь не хочешь — рубить надо, а такую дуру да в два топора — в день не повалить. Давай оставим до другого раза, — окончательно решил Матвей. Его спутник возражать не стал. Не привязывая к сворке собак, охотники направились в зимовье.

Солнце спряталось за лесистую сопку, но небо еще долго светилось голубизной. Постепенно темнели на нем золотистые облака, и густые сумерки стали заволакивать узкие пади, поросшие темным ельником и кедрачом.

Первым в избушку возвратился бригадир. Он принес лосиную печень и, порезав ее крупными кусками, поставил варить. Затем подошли Степан с Кондратом, сняли с плеч рюкзаки с кабаньим салом и мясом. Теперь этими продуктами бригада обеспечена была вдосталь.

Напилив сырых ясеневых дров, охотники развесили свою мокрую от снега одежду у жарко топившейся печки, а сами прилегли на нары. Приятная истома после трудового дня сковала усталые тела.

— Ну, кто кого добыл? — спросил бригадир. Степан рассказал, как неожиданно на них набрел большой табун во время их отдыха на сопке, как они выбили из него четырех кабанов.

— Кабан хорошо заелся, — добавил Степан, — жирнющий. Секачи уже с табунами ходят: видать, гон нынче ранний будет.

— Вам подфартило! Да и я не промах — одного лося добыл. Правда, бык хоть и большой, да худой: после гона они завсегда такие. Но и то мясо. Что-то Матвей с Маркиным не идут. Знать, далеко утянулись. Однако, печенка уварилась, погляди-ка, Кондрат.

Из-под крышки кастрюли вырвался клуб душмяного пара, и все сразу почувствовали, что изрядно проголодались. Но ужинать не садились, поджидая товарищей. Подбросив дров в печку, Кондрат приоткрыл дверь. В просвет показалась узкая полоска темного неба с редкими яркими звездами. Где-то невдалеке ухал филин.

Лениво взбрехнувший Рябчик оповестил о приближении запоздавших. Вскоре к открытой двери подбежали собаки, заскрипел снег, и двое возвратившихся к зимовью промысловиков повесили на гвоздь, вбитый снаружи в бревенчатую стену, свои карабины. Бригада собралась в полном составе.

В Дальневосточном отделении научно-исследовательского института пушнины готовились к полевому сезону. Наташа Суходольская, недавно окончившая аспирантуру, с нетерпением ожидала возможности приступить к самостоятельной работе.

Стройная, с пышными светло-русыми локонами, ниспадавшими на плечи, с улыбчивыми синими глазами, она скорее походила на актрису, нежели на биолога-охотоведа. Девушка не раз ловила на себе недоверчивые взгляды сослуживцев, и вот теперь она хотела доказать, что мужская профессия охотоведа ей вполне по плечу. Смелостью и выносливостью она наделена не меньше, чем иной юноша, а страстная любовь к избранному делу и настойчивость в преодолении трудностей необходимы, по ее мнению, в равной степени в любой сфере деятельности.

С какой радостью укладывала она спальный мешок и снаряжение в объемистый рюкзак! Наконец-то она покинет свой тесный кабинет, уставленный шкафами с книгами, черепами и полевыми отчетами, и очутится в северных джунглях! Было решено ехать с лаборантом Соловьевым на машине до Сикачи-Аляна, а оттуда на нарте вместе с проводником-нанайцем подниматься на Сихотэ-Алинь. Погрузив в «газик» рюкзаки, лыжи и оружие, распрощавшись с сотрудниками института и получив в напутствие пожелание удачи, Суходольская и Соловьев с трудом втиснулись в машину. Захлопнулась дверца, и видавший виды «газик» помчал возбужденную Наташу к заснеженным отрогам Сихотэ-Алиня. До Сикачи-Аляна доехали засветло, но все же пришлось здесь переночевать. Утром они вместе с ожидавшим их проводником снова погрузились в машину и углубились в лес. Доехав до Биксура, остановились: дальше дороги не было.

Вытащив из машины нарту, лаборант и проводник уложили на нее все полевое имущество, увязали веревками, надели лямки на собак и стали прощаться с шофером. Он возвращался в город, а остальные уходили в дебри Сихотэ-Алиня.

Наташа без сожаления помахала вслед возвращавшемуся «газику» и, закинув ловким движением за плечо свой одноствольный дробовичок, бодро зашагала вслед за ушедшими в лес людьми и нартой. Снег на тропе не глубок, поэтому шли без лыж. Перейдя замерзшую реку, проводник снова разыскал едва приметную звериную тропу и пошел по ней. За ним по пятам собаки тащили нарту. Соловьев следовал за санями. На подъемах он помогал продвигать вперед тяжелую нарту. Наташа приотстала. Она не торопилась догонять своих спутников. Ее переполняла радость встречи с зимним лесом. Наслаждаясь настороженной тишиной, жмурясь от яркого солнца, она следила за перелетавшими краснохвостыми дятлами. Все привлекало ее внимание: звериные следы и старые причудливые деревья, крик желны и урчание испуганной белки. Одетая в коричневый лыжный костюм, девушка легко перешагивала через поваленные деревья, одежда не стесняла ее движений.

Вдруг в стороне от тропы вспорхнул рябчик, за ним второй. Наташа остановилась, сняла с плеча ружье, зарядила его патроном с мелкой дробью и затем стала осторожно подходить к птицам. Доверчивые рябчики подпустили ее близко. Тщательно прицелившись, девушка выстрелила. Серый комочек безжизненно упал на снег. Второй рябчик перелетел и затаился в густых ветвях одинокой ели, но и он не ушел от меткого выстрела Наташи. Догнав поджидавших ее мужчин, она приторочила к нарте свою первую добычу. Лицо ее раскраснелось, глаза от возбуждения расширились и сверкали. Она улыбнулась лаборанту и весело воскликнула:

— Похлебка на ужин обеспечена! Постараюсь еще третьего подстрелить!

Передохнув, отряд продолжал свой путь. К вечеру путники добрели до пустовавшей крохотной избушки рыбаков, что стояла на берегу реки. В ней обосновались на ночлег. Соловьев быстро отремонтировал нары, сходил с котелком за водой, растопил печь. В походной обстановке он ориентировался хорошо, бывал деятелен, выказывал большую сноровку. Этот бывалый человек вызывал у Наташи чувство глубокого уважения. Соловьеву же казалось, что Наташа занимается не женским делом, и как только обзаведется семьей, бросит полевую работу. Но своих мыслей он ей никогда не высказывал, боясь обидеть ласковую девушку.

Суходольской предстояло изучить питание соболей. Это было темой ее исследований. Для работы нужно было собрать как можно больше материала. И хотя лаборант имел лицензию на добычу зверьков, Наташа понимала, что такое количество соболиных тушек ее явно не устроит. Она решила непременно побывать на промысле у нескольких охотников, чтобы и там обследовать тушки. Охотовед Перекатов советовал ей посетить в тайге Богатыревых. «Олег Константинович зря не порекомендует, — размышляла перед сном Наташа, — пожалуй, к ним-то и надо отправиться в первую очередь».

Утром Суходольская развернула карту окружающей местности и попросила проводника Александра Гейкера показать, где расположено зимовье Богатыревых. Нанаец показал это место, потом рассказал, каким путем лучше всего дойти до него, за сколько дней. Путь предстоял нелегкий. Однако Наташу это не смущало нисколько: в походе время даром не пропадет; они займутся коллекционированием животных. Так началась первая самостоятельная полевая работа Наташи Суходольской.

После двухдневного перехода Наташа облюбовала для длительной стоянки безымянный ключ. Вода в днем местами не замерзала, что было очень удобно. На солнечном пригорке Соловьев с проводником очистили землю от снега и покрыли ее толстым слоем свежесрубленных пихтовых ветвей. Потом принесли с ключа два плоских камня под жестяную складную печку и натянули палатку. Поверх лапника постелили медвежью шкуру, на которой развернули три спальных мешка. К вечеру жилище было оборудовано. Затопили печку. Приятно запахло свежей пихтой. Воткнув у изголовья заостренную палочку, Наташа привязала к ней стеариновую свечу. После ужина, при скудном ее свете она принялась заполнять полевой дневник.

• Предыдущая
• 34/66
• Следующая