Добро пожаловать в кошмар! - Усачева Елена Александровна - Страница 15

• Предыдущая
• 15/30
• Следующая

Вадим посмотрел на девчонок. Ленка бледно улыбалась. Таня смотрела в сторону. Она была обречена бродить за Андрюхой. И ей это здорово не нравилось.

– Нас в каждой точке этого города ждут с распростертыми объятиями, – хмыкнул Бокштейн. – Выбирай любой камень, бейся об него башкой – и вот тебе новая легенда. Как в детских страшилках. Приехала группа школьников в город. В старый красивый город. Встретила их приветливая женщина. Все ничего, только губы у нее были красные. И вот стала эта женщина школьников по городу водить, все там показывать, говорить о местных легендах. А школьников с каждым часом становилось все меньше и меньше. Даже учительница их забеспокоилась, куда это пропадают ее ученики. Но женщина успокоила ее, что ребята скоро вернутся. И только улыбка ее красных губ становилась все шире и шире. А на обед у нее откуда-то появилось красное мясо со странным, сладковатым привкусом.

– Зачем ты так! – вспыхнула Ленка.

– Не переживай! – Вадим прошел по кромке развалин. – Это одна из версий. Примем ее за нерабочую и отложим до поры.

– У тебя уже все рассчитано?

– Нет! Я думаю, что никуда соваться нам больше не надо. Каждый захотел свое, и он это получил. Эдик правильно сказал – Натки выполнят свое предназначение и сами вернутся. Вообще мне кажется, что нас, как мух, пытаются затащить в паутину. Чем больше мы дергаемся, тем больше запутываемся. Сунемся в лаз, там нас и прихлопнут.

– Ты не прав! – Ленку и Вадима разделял провал древнего подвала.

– Все довольно логично! – Бокштейн отряхнул руки.

– Здесь не должно быть логики. Это не математика.

– Любые отношения – математика. – Вадим скривился, словно его собирались заново учить арифметике. – Если я подарю тебе цветы, приглашу в кино и стану заходить за тобой по утрам перед школой, то я автоматически превращусь в твоего молодого человека. Если ты не станешь на меня сильно давить, а я буду согласен в компании играть роль твоего парня, то в конце концов мы дойдем до отношений, когда-либо мы должны будем начать жить вместе, либо расстанемся, потому что любые контакты, как и математическая прогрессия, требуют развития. Здесь есть, конечно, какое-то количество неизвестных, но при определенном значении выражения они легко высчитываются.

– Дурак! – выкрикнула Ленка, убегая обратно в церковь.

– Могла бы и не выступать, – Вадим равнодушно проследил взглядом за перемещением Голубевой. – Велика вероятность, что мы сейчас именно ее желание расхлебываем.

– Это ты сказал зря, – тихо произнесла Таня. – А потом с чего ты взял, что, заходя за ней перед школой, ты станешь считаться ее молодым человеком?

Она, казалось, очнулась от того полузабытья, в котором пребывала все утро. От безвольной бледности не осталось и следа. На худом лице явственней проступили веснушки, в глазах скакал чертик негодования.

– Потому что ей самой этого захочется, – с ухмылкой выкрикнул Вадим. – Есть несколько кодовых слов, на которые вы все ведетесь: «Как у тебя дела?», «Я постоянно думаю о тебе». «Такую, как ты, я искал всю жизнь». «Без тебя мир бессмысленен и пуст». Кажется, я ничего не пропустил?

– Пропустил самое главное. – Таня пошла по бортику прочь от мальчишек. – «Я люблю тебя». Но ты этих слов не знаешь, поэтому никого здесь не найдешь. И Василевский может не строить из себя рыцаря печального образа. – Она прямо глянула на Андрюху. – Не нужен ты мне ни через два года, ни через три. И мне плевать, каким образом ты выполнишь свое обещание. Хоть вы тут все пропадите в этом городе призраков! Вон, на Бокштейне женись. Из вас хорошая пара выйдет. Умный и дурак.

– Эй! Я-то тут при чем? – опомнился Василевский. Но было поздно, девчонки ушли.

– По-моему, сейчас самое время читать стихи, – пробормотал Бокштейн. – Чтобы сойти за умного.

– Да пошел ты, – отмахнулся от него Андрюха и рысцой направился в арку церкви. Он бы тоже сейчас с удовольствием с кем-нибудь поругался. Душа просила хорошей встряски. Но разбегаться им пока было нельзя. Они уже один раз неосторожно сделали это.

Глава V

Проклятие Ярвевана

– Весенний день горяч и золот,

Весь город солнцем ослеплен!

Я снова – я; я снова молод!

Я снова весел и влюблен!

Словно сомневаясь, что читает именно Северянина, Андрюха посмотрел на обложку, на всякий случай пощупал корешок и опять открыл перед собой книгу.

– «Весенний день горяч и золот…» – пробормотал он, как заклинание. – Эй, Ломоносов, а что будет, если я на Таньке не женюсь?

Они вернулись в гостиницу. Без Эдика. Марина снова проявила поразительное равнодушие к числу экскурсантов. Таня с Леной всю дорогу делали вид, что Вадима с Андрюхой в машине не существует. И под конец Бокштейн сдался. Взял с девчонок слово, что они никуда не сунутся, и снова принялся за выстраивание умозрительных схем.

– Проживешь лишние двадцать лет, – буркнул Вадим. Разложив перед собой карту Старого города, он внимательно изучал ее, время от времени сверяясь с записями в блокноте и парой путеводителей по городу.

– Чего это только двадцать? – недовольно нахмурился Василевский.

– Потому что как в качестве твоей жены она тебе все печенки проест своими истериками.

В задумчивости Андрюха потянулся к книге, но вовремя опомнился и только сжал кулак, не позволяя себе касаться сборника. Не до стихов ему было.

– Так, Харьюрские ворота я нашел, – выпрямился наконец Бокштейн.

– Их же снесли, – лениво напомнил Андрюха. С того момента, как они поругались с девчонками, он заметно поскучнел. К шуткам душа больше не лежала.

– Зато осталась улица Харью! – со значением поднял палец вверх следопыт. – И у нас два направления – либо к черту на улицу Колесного Колодца, либо за Натками к этим самым воротам. Мне кажется, за Натками безопасней.

– Не стоит их освобождать. – Василевский удобней лег на кровати, наслаждаясь временным затишьем перед боем – наконец-то у него ничего не болело. – Девчонки объединятся и начнут против нас войну. Нам нужно подкрепление. Куда, кстати, наш Ромео делся? Где взрывотехник? Без иллюминации в наш век не прожить.

– О Глебе с Ингой я пока ничего не могу сказать. Легенд осталось много. Про Длинного Германа и Толстую Маргариту, про Вигалаского барона, которому духи помогали через озеро переправляться, про Старого Тоомаса. Нашу сладкую парочку могло занести куда угодно.

– Надо Эдику завтра морду начистить, чтобы дал подробное направление, – философски изрек Андрюха.

– У тебя еще не все ссадины зажили? – глянул на него Вадим. – Пришла пора новые зарабатывать?

– А вот интересно, – заторопился высказать пришедшую в голову мысль Василевский. – Почему все эти призраки так странно себя ведут? Мы же Эдика сразу раскусили, а ему хоть бы что. Уверен, завтра он снова заявится, когда мы в этот… кардиоцентр поедем.

– Кадриорг. – Бокштейн устало откинулся на спинку стула. – Парк называется Кадриорг. Там стоит дворец, который Петр Первый построил своей жене Екатерине.

– Молодец мужик, – как-то слишком уж печально отозвался Андрюха, словно успел представить себя на месте императора, и позавидовал созданному образу. – Обещал – построил. – И тут же вернулся к своей мысли. – Но даже этот утренний палач никак на классическое привидение не тянет. Где цепи? Где злобный взгляд? Где кровожадность и клыки? Он же ничего не сделал, чтобы Таньку у нас забрать. Просто сидел. И Эдик – бродит за нами тенью, как будто не из-за него все это началось. Ждет. Чего? Подсказывает. Сказал, где Наток искать, про подземный ход. Зачем ему все это?

– А ему что? – Бокштейн смотрел в высокое окно, как будто покатые крыши за стеклом могли дать ответы. – Ему дело доделать надо. Думаю, он ждет, когда кто-нибудь из нас сорвется и наобещает кучу всякого бреда. А на вокзале перед отъездом он выложит наши обещания, как квитанции к оплате.

• Предыдущая
• 15/30
• Следующая