Отсчет теней - Малицкий Сергей Вацлавович - Страница 31

– Зачем тебе в Кадиш?

– За деньгами, – развел руками Хейграст. – За теми самыми деньгами, которыми оплачивается труд искусных ремесленников.

– И в каком же ремесле ты преуспел? – поднял брови Мукка.

– Мы преуспели! – мотнул головой нари. – Смею надеяться, что я очень хороший кузнец. Вон тот меч, по которому твой человек стучит сапогом, – моя работа. Так вот его цена не меньше трех дюжин золотых. И тот меч, который лежит рядом, стоит не меньше. Его выковал отец вот этого парня, и мальчишка достойный продолжатель таланта собственного отца. Мой помощник.

– Смоки! – резко бросил, оглянувшись, Мукка.

– Отличные мечи, – отозвался толстяк. – Думаю, что они стоят этих денег. Но неужели ты собираешься за них платить?

– Заткнись, бочонок жира! – оборвал толстяка капитан, и новый приступ хохота потряс палубу. – А что может выковать представитель змеиного племени?

– А демон его знает, – удивился Хейграст. – Скорее всего, ничего. Он мой давний приятель, но тяги к молоту и наковальне я за ним никогда не замечал. Да и не нужно ему этого! Своим умением он зарабатывает больше меня.

– О каком умении ты говоришь? – удивился Мукка.

– Он врачеватель, – объяснил Хейграст. – Знаток трав и снадобий. Согласись, что всякого рода болячки, раны, ломота и расстройства приносят элбану порой больше беспокойства, чем крепость его клинка.

– Интересно, – поднялся на ноги Мукка. – А золото у вас есть?

– Зачем что-то скрывать от доброго элбана? – пожал плечами нари. – Вон в том мешке под мачтой у меня отыщется пять дюжин золотых. Пришлось продать дом и изрядный кусок земли под Глаулином. На новом месте без денег на ноги не встать!

– Пожалуй, ты прав, – кивнул Мукка. – Одно только непонятно, неужели труд хорошего кузнеца уже не нужен салмским королям?

– Нужен-то он, может, и нужен, – почесал затылок нари, – да только голову терять не захотелось. Радды войной пошли на Салмию. Хозяйничают и у Заводья, и у Деки. Глядишь, и до Глаулина доберутся. А мне войны не нужны. Мне бы только кузница, молот, наковальня и горн. И все будет в порядке.

– Будет! – громко засмеялся Мукка. – Будет тебе кузница и порядок. Только выйдешь ты из этой кузницы не скоро. Смоки! Вяжи руки этим салмским лягушкам. Если они так хороши, как о себе говорят, то будут стоить больше цены их мечей. Много больше!

Тут же несколько пиратов, одетых как придется, спрыгнули на палубу джанки и, перемежая свои действия пинками и зуботычинами, стянули веревками руки и ноги друзей, еще несколько человек уперлись шестами и веслами в борт джанки и с трудом спихнули ее с тарана. Суденышко накренилось и начало медленно оседать.

– Прощай, «Акка»! – прошептал Дан и немедленно получил удар кулаком в зубы.

– Молчи, щенок! – рявкнул рыжебородый, одноглазый детина и поволок мальчишку между скамей, на которых застыли с веслами изможденные, закованные в цепи рабы.

Друзей обыскали, тщательно ощупав одежду, и впихнули в затхлую каморку на корме. Через щели в деревянной обшивке струились узкие полоски света, поэтому глаза привыкли к полумраку быстро. Удушливая вонь стояла в воздухе. Ком тряпья в углу зашевелился, и глазам путников предстала испуганная, округлая физиономия банги.

– Чем же здесь так воняет? – недовольно проворчал нари, неловко садясь на связанные ноги. – Под себя, что ли, ходишь, малыш?

– Я не малыш, – хрипло ответил банги. – Меня зовут Баюл. И лет я на этом свете прожил больше тебя, нари. Посмотрю я, как ты будешь справлять нужду со связанными руками, что же касается меня, – банги шевельнулся и, звякнув железом, показал скованные кисти рук, – то вот. Как тебе такое украшение?

– Впечатляет, – мрачно кивнул Хейграст. – Запястья и каждый палец отдельно. Все окольцовано, опутано цепью и заперто на стальной имперский замок. Неужели ты так опасен? Может быть, подковы руками гнешь?

– Может быть, и гну, – плюнул на пол банги. – А может, и еще что-то умею. Только какая от этого польза? Судьба-то у нас разная!

– Конечно, разная! – отозвался Лукус, легко выворачиваясь и перемещая руки из-за спины вперед. – Мы вот в плен к пиратам попали, а ты, скорее всего, путешествуешь со всеми удобствами.

– Молчи, дурень, – зло усмехнулся банги. – Про удобства не скажу, а пока сижу здесь, такие, как вы, уже с полдюжины раз поменялись.

– Куда же они все делись? – поинтересовался нари. – Только не говори, что в котел для прокорма команды гребцов.

– Не знаю, – покачал головой Баюл. – Может, и на прокорм. Те, которые ни на что путное больше не годны. Судя по тому, что вас не слишком помяли, вы-то как раз ценный товар. Обычно таких, как вы, везут на невольничий рынок. В Пекарил или в Илпу, что в устье Ваны. А то и повыше по реке забираются, если товар подороже или заказ какой.

– А на тебя, значит, спроса нет? – нахмурился Лукус.

– Есть, – зевнул Баюл, собираясь вновь упасть на кучу тряпья. – Только Мукка хочет за меня большой куш сорвать. Я выграш.

– Что такое выграш? – спросил Дан, поеживаясь от ужаса. Большой медный котел, замеченный на корме, так и стоял у него перед глазами.

– Выграш – это изгой, – объяснил Лукус. – Изгой банги, которого всякий другой банги должен пленить и вернуть в Гранитный город либо убить.

– За что? – не понял мальчишка, пытаясь, как и Лукус, переместить руки вперед.

– Ни за что, – ответил с вызовом Баюл.

– Что ты украл у старцев банги? – спросил Хейграст у карлика.

– Собственную свободу! – бросил обиженно Баюл. – Не нужно красть драгоценности или знания у старцев, достаточно попытаться жить по собственному желанию – и ты неминуемо превратишься в выграша. Если это тебе неизвестно, то имей в виду, что всякий банги, пусть он проживет на равнине вдали от родных гор даже варм лет, либо выграш, либо слуга подгорного народа.

– И сколько Мукка рассчитывает получить за выграша? – поинтересовался Хейграст.

– Варм золотых, – проворчал Баюл.

– Целое состояние! – воскликнул нари. – А сколько стоит в Империи отличный ремесленник?

– Очень хороший может и полварма потянуть, – ответил Баюл, – да только тебе из этой суммы и одного золотого не перепадет. К тому же не рассчитывай на скорое определение судьбы – корабль движется как раз в сторону моего бывшего дома, откуда пару месяцев назад нелегкая дернула меня отправиться вместе со сварским купцом в Шин. Купцу вспороли брюхо, морячков его продали в Пекариле, кораблик сплавили имперским рыбакам, а я с тех самых пор болтаюсь в этой каморке, жду, пока нарочный доберется до Гранитного города и вернется обратно с выкупом.

– Не больно хочется возвращаться в подземные залы? – усмехнулся Лукус.

– Не хочется, – надул щеки банги. – А тебе бы захотелось ехать на расправу? А слышал ли ты о мгновенной смерти в Холодных струях? Или о пропасти костяных мечников? Не под горой Меру-Лиа стоял мой дом!

– А где же? – спросил Хейграст.

– В Индаине, – ответил карлик.

Хейграст переглянулся с Лукусом, сел удобнее.

– Так ты радоваться должен, домой едешь!

– Нет у меня больше дома, – нахмурился Баюл. – А если и цел он еще, то теперь Индаин не то место, где такой, как я, хотел бы жить. Да и не домой меня везут. Война нависла над Эл-Айраном. Новые хозяева Индаинской крепости флот собирают. Пираты только об этом и галдят. Кто говорит, что хотят Шин грабить, а кто – и до Глаулина добраться. Трещит мир под небом Эл-Лиа по всем швам.

– Эй! – раздался грубый окрик снаружи. – Опять этот отброс разболтался?

Загремели запоры, дверь в каморку распахнулась, и внутрь вкатился Смоки. Пнув для острастки в бок Хейграста, он щелкнул над головой Баюла плетью и, подхватив за связанные руки Лукуса, потащил его наружу.

– Вывернулся уже, змееныш? Проверим сейчас, какой ты лекарь. Раненых да больных у нас хватает. Молись своим богам! Если что не так, варгам скормим. Гребцы-то белужское мясо не очень любят!

Едва дверь захлопнулась и довольное ржанье Смоки затихло, как банги вздохнул, открыл крепко зажмуренные глаза, слизнул узким языком побежавшую со лба полоску крови и вновь подал голос.