Округ Форд. Рассказы - Гришем (Гришэм) Джон - Страница 32
- Предыдущая
- 32/64
- Следующая
Текст и снимок на первой полосе подтвердили самые худшие опасения, и город взорвался. Первыми организовались баптистские священники и во время воскресной службы предали анафеме азартные игры и все то зло, что они могут принести их пастве. Они призывали свой народ к действиям. Пишите письма! Звоните избранным вами конгрессменам и чиновникам! Присматривайте за соседями — убедитесь, что они не предались греховному занятию, азартным играм. Люди должны иссечь эту раковую опухоль, грозящую поразить их сообщество. Индейцы снова атакуют.
В следующем выпуске «Таймс» были опубликованы письма к редактору, и ни в одном не поддерживалась идея создания казино. Сатана наступает, и все порядочные люди должны объединиться, «сдвинуть свои кибитки», чтоб дать отпор грозному врагу. Как обычно, в понедельник утром состоялось заседание окружного совета, но перенесено оно было в большой зал, чтобы вместить разгневанную толпу. Пять членов совета прятались за спинами своих адвокатов, те, в свою очередь, пытались объяснить толпе, что помешать строительству казино власти не в силах. Таково уж федеральное законодательство, там все сказано ясно и просто. А язу стали официально признанным племенем. Индейцы построили казино по меньшей мере в двадцати шести других штатах, хотя им и противостояло местное общественное мнение. Озабоченные граждане подали несколько судебных исков, но проиграли.
— А это правда, что реальной силой, стоящей за решением открыть казино, является не кто иной, как Бобби Карл Лич? — задал вопрос кто-то из присутствующих.
Адвокат пил с Бобби Карлом два дня назад и не стал отрицать того, о чем догадывался весь город.
— Полагаю, что так, — осторожно ответил он. — Но мы не обязаны знать все подробности о строительстве казино. Кроме того, мистер Лич является потомком язу.
Тут в помещении раздался громкий хохот, сопровождаемый свистом и выкриками.
— Да он хоть лилипутом назовется, лишь бы заиметь лишний доллар! — крикнул кто-то, и это вызвало новый взрыв смеха и возмущенного свиста.
Люди кричали, свистели и бушевали еще около часа, но постепенно выдохлись. Стало очевидным, что власти округа не смогут сделать ничего, чтобы помешать открытию казино.
Так и продолжалось еще какое-то время. Новые письма в редакцию, новые службы, новые звонки избирателей чиновникам, критические статьи в газетах. Но шли недели и месяцы, и постепенно оппозиция потеряла интерес к проблеме. Бобби Карл залег на дно, теперь в городе его видели редко. Это, впрочем, не мешало ему каждое утро, ровно в семь, наведываться на стройплощадку, орать на бригадира и грозиться всех уволить.
Казино под названием «Счастливчик Джек» было построено примерно через год после того, как язу обрели официальный статус. Получилось как-то бедновато. Главный игорный зал являл собой наспех сооруженную комбинацию из трех зданий, сколоченных из изготовленных на заводе металлических конструкций, расположенных вплотную и объединенных общим фасадом под белый кирпич с множеством неоновых огней. К нему примыкал отель в виде башни на пятьдесят номеров — шесть этажей тесных клетушек, каждую из которых можно было снять за 49,95 доллара за ночь. Башня оказалась самым высоким зданием в округе. В интерьере казино преобладали мотивы Дикого Запада, повсюду ковбои и индейцы, караваны из фургонов, подставки для ружей, салуны и типи. Оштукатуренные стены были покрыты изображениями батальных сцен времен первопоселенцев, причем индейцы имели небольшое численное преимущество, но чтобы понять это, следовало присмотреться. Полы покрыты тонкими коврами с аляповатым рисунком — лошади и домашний скот. Создавалось впечатление, что здесь все делалось на скорую руку с одной только целью — привлечь как можно больше игроков. Оформлением интерьера в основном занимался лично Бобби Карл. Штат обучали прямо на ходу. «Сто новых рабочих мест» — пояснял Бобби Карл каждому, кто критиковал идею открытия казино. Вождя Ларри вырядили в полный церемониальный комплект язу — по крайней мере какую-то его версию. Задачей Вождя было бродить по игорным залам, болтать с клиентами, чтобы те почувствовали: они находятся на исконно индейской территории. Из двух дюжин официально признанных язу на работу подписались пятнадцать. Им выдали кожаные повязки на головы, перья и обучили, как руководить игрой в блэкджек, одной из самых прибыльных.
На будущее было полно планов — построить площадку для гольфа, спортзал, закрытый бассейн и так далее, — но сначала надо было заработать денег. Им были нужны азартные игроки.
Открытие прошло скромно, без фанфар. Бобби Карл понимал: все эти камеры, репортеры, слишком пристальное внимание только распугают любопытных, а потому «Счастливчик Джек» открылся скромно и тихо. В газеты соседних округов была разослана реклама с обещанием больших и честных выигрышей, автоматов, приносящих только удачу, и приглашение посетить «самый большой зал для игры в покер штата Миссисипи». Все это было полным враньем, однако никто в открытую не осмелился оспорить эти заявления. Поначалу бизнес шел кое-как, со скрипом — местные жители бойкотировали заведение. Игроки по большей части были приезжими, из соседних округов, и поначалу лишь единицы оставались здесь на ночь. Отель-башня пустовал. А Вождю Ларри, расхаживавшему по залам, было практически не с кем говорить.
Через неделю после открытия по Клэнтону разнеслась весть, что казино прогорает. Эксперты поданному вопросу собирались в кафе на главной площади. Нашлись и храбрецы, предлагавшие заглянуть в «Счастливчик Джек» и убедиться, что там ни души. Священники с кафедр провозглашали радостную весть — Сатана побежден, индейцы в очередной раз потерпели поражение.
Через две недели Бобби Карл решил: пора приступать к решительным действиям. Он нашел девицу, прежнюю подружку, из того разряда, что мечтают видеть свою физиономию на снимках во всех газетах, и зарядил автоматы так, чтобы она с помощью однодолларовой фишки смогла выиграть умопомрачительную сумму — четырнадцать тысяч долларов. Еще одна «подстава», парень из округа Полк, выиграл восемь тысяч долларов за «самым счастливым столом по другую сторону от Вегаса». Оба победителя вместе с Вождем Ларри позировали для снимков — последний торжественно протягивал им увеличенные копии чеков. А Бобби Карл выкупил целую страницу для размещения рекламы в восьми еженедельниках, в том числе и в «Округ Форд таймс».
Искушению разбогатеть вот так, разом, противостоять было просто невозможно. Доходы заведения удвоились, затем утроились. Еще через шесть недель «Счастливчик Джек» окупил все расходы на рекламу и подстроенные выигрыши. Отель стал предоставлять номера на уик-энды, часто в нем просто не было мест. Потянулись игроки из других штатов. Биллборды по всему северу Миссисипи рекламировали, как увлекательна и прекрасна жизнь в «Счастливчике Джеке».
Жизнь Стеллы никак нельзя было назвать хорошей. Ей исполнилось сорок восемь, она являлась матерью взрослой дочери и женой мужчины, которого давно не любила. Выходя замуж за Сидни четверть века назад, она знала, что он уныл, скучен, не слишком красив, да к тому же лишен каких бы то ни было амбиций. И вот теперь ей уже под пятьдесят, и она не помнила, просто не понимала, чем и как мог привлечь ее этот человек. Романтика и жажда плотских утех быстро сошли на нет, и ко времени, когда родилась дочь, занятия сексом приняли чисто механический характер. В день, когда Стелле исполнилось тридцать, она призналась сестре, что глубоко несчастна. Сестра, уже однажды разведенная и собиравшаяся проделать то же самое еще раз, посоветовала ей избавиться от Сидни и найти настоящего мужчину — личность, человека, любящего все радости жизни, и желательно со средствами. Но Стелла целиком сосредоточилась на воспитании дочери и втайне от мужа начала принимать противозачаточные таблетки. Мысль о втором ребенке, даже если тот получит от Сидни всего пару генов, приводила ее в содрогание.
И вот прошло восемнадцать лет, дочь покинула дом. Сидни набрал еще несколько фунтов, начал седеть, вел сидячий образ жизни и с каждым днем становился все зануднее. Работал он контролером в не слишком крупной страховой компании и довольствовался мечтами о торжественном выходе на пенсию — по какой-то известной только ему причине он считал, что его дальнейшая жизнь будет разительно отличаться от той, что он влачил шестьдесят пять лет. Но Стелле было виднее. Уж кто-кто, а она твердо знала, что Сидни всегда будет оставаться все той же несносной серой и тихой мышкой, чьи ежедневные дурацкие привычки и ужимки никогда не изменятся и постепенно просто сведут ее с ума.
- Предыдущая
- 32/64
- Следующая
