Империя звёзд - Бэрд Элисон - Страница 53

— Ну, Йегоси, куда все подевались?

Йегоси вздрогнул, оборачиваясь на голос. Мандрагор стоял у него за спиной, появившись будто из ниоткуда — обычный его фокус. В Йануване полно тайных ходов, построенных давным-давно для спасения царственных особ в случае войны или восстания, но Йегоси знал, где эти ходы расположены, и вроде бы Мандрагор ни одного из них не использовал. Либо он ходил беззвучно, как тень, либо умел становиться по желанию невидимым.

— Я так понимаю, что здесь должно было произойти заседание совета, — пояснил принц.

Йегоси кивнул.

— Наша работа еще не окончена: война с дочерью королевы Ночи не закончилась битвой в пустыне. Царь не будет доволен, пока Эйлию не свергнут с ее небесного тропа. Это она, сказал он, навлекла на Зимбуру бедствия, это влияние ее злой звезды вызвало засуху и запустение земли и голод в нашем народе.

— Нет, правда? — Мандрагор приподнял бровь. — А разве не Халазар велел своим подданным строить фермы в пустыне и заводить детей больше, чем могут прокормить?

— Тише! Колдун ты или не колдун, а таких вещей никогда не говори! И вспомни: Трина Лиа сама явилась к нашему двору и грозила нам. Говорят, что она выше любого мужчины, и глаза у нее извергали огонь. И она поклялась, что все мы погибнем.

Мандрагор нахмурился.

— Она действительно это сказала?

— Ваш покорный слуга, — Йегоси поклонился, — в этот момент прятался под столом, но я отчетливо слышал, как она говорила о смерти и разрушении для нашего народа. Разобрал я не все — потому что придворные очень испугались и все кричали и метались, — но это я слышал.

— Немного же времени понадобилось, чтобы власть ее испортила, — заметил Мандрагор.

— Для этого никогда не надо много времени, ваше высочество.

Мандрагор посмотрел на главного евнуха с интересом. Тайна успеха при зимбурийском дворе состояла, по-видимому, в том, чтобы быть полезным и при этом не высовываться. Не дай бог нацелиться на трон или показать, что ищешь власти или влияния. Женщинам и евнухам в Зимбуре запрещено занимать официальные посты, и потому Йегоси, незаменимый в той роли, которую играл, вряд ли мог считаться угрозой в глазах своего хозяина. Очевидно, он счел, что такая жертва стоит гарантии безопасности?

Дверь открылась, и оба собеседника посмотрели в ее сторону, но это был только мальчик, Йари. Маленький принц небрежно ввалился в зал, посасывая леденец, и оглядел их обоих взглядом, от которого Йегоси побледнел.

— Ты, жирный! — Принц со смехом ткнул пальцем в сторону Йегоси. — А ну, прыгай, жирный! Выполняй приказ! Я — сын бессмертного Халазара, ты меня должен слушаться. Прыгай!

Йегоси, дрожа, повиновался, хотя от усилия пот потек струйками по его пухлой физиономии.

— А ну, не останавливайся, а то прикажу тебя казнить, — веселился мальчишка, танцуя вокруг подпрыгивающего евнуха. — Пузо жирное! Я — принц и могу тебя повесить, если захочу. А ты, — он ткнул пальцем в Мандрагора, — тоже будешь делать, что я скажу.

— Веди себя прилично, невоспитанный мальчишка, — ответил Мандрагор.

Йегоси споткнулся и растянулся на ковре. Мальчик от удивления проглотил леденец, потом злобно выпятил нижнюю губу.

— Ты как со мной разговариваешь? Я — наследный принц!

— Наследный принц? Как же ты можешь наследовать трон, если твой отец бессмертен? — спросил Мандрагор.

Йари посмотрел злобно, но как-то неуверенно.

— Я могу тебя казнить за такие слова!

— Вряд ли. Я — призрак. А убить того, кто уже мертв, нельзя, понимаешь? — ответил Мандрагор наставительным тоном.

— Ты не дух! — в бешенстве крикнул Йари, сжимая кулаки. — Генерал Гемала сказал, что ты — просто человек! Что ты — злой колдун со злой силой, но всего лишь человек! И сказал, что тебя надо убить.

Золотистые глаза Мандрагора похолодели.

— Вот как?

— Не гневайтесь, принц! — взмолился Йегоси с пола. — Во дворце всегда ходят ложные слухи.

— Это правда! — настаивал Йари. — Он при мне говорил, я слышал. Он меня не видел, но я слышал.

«Гемала, — подумал Мандрагор. — Ну конечно. Это он подсылал ко мне убийц. Сторонники Гемалы верны ему так же, как и его царю: вот почему тот человек рискнул жизнью, вот почему он солгал, будто его послал Роглаг. Выгораживал своего генерала и вносил раздор в стан врага».

— Он тебя убьет! — злобно усмехнулся Йари. — Гемала тебя убьет! Я слышал, он сам сказал.

Мандрагор посмотрел на него сверху вниз.

— Царь скоро придет, чтобы держать совет со своими советниками. Беги играй или пойди выпори кого-нибудь, в общем, делай, что тебе нравится. У нас, взрослых, дела есть.

Мальчик хмуро вышел — к облегчению Йегоси.

— Он чудовище, чудовище! — захныкал евнух, поднимаясь.

— Нет, он ребенок.

Особо сентиментальным по отношению к детям Мандрагор никогда не был. Очень живыми были воспоминания, как его били и кидали в него камнями детишки в зимбурийских деревнях, хотя с тех пор миновали сотни лет. Дети, в конце концов, всего лишь люди, и жестокость — только одна из неприятных черт, общая у них со старшими. А ребенок, избалованный и избавленный от наказаний с самого детства, ребенок, которому кланяются и разрешают все, что он хочет, — каким же еще он может быть?

— Халазар тоже не чудовище, — добавил Мандрагор. — С тиранами не в том беда, что они жестоки, Йегоси, или злы, а просто в том, что тиран — это обычный человек, только не на своем месте. Человеческая суть, а не бесчеловечность, делает его тем, что он есть. Не будь Халазар богом-царем, живи он в трущобе, а не во дворце, был бы он просто раздражительным и невыносимым пожилым господином, который бьет своих жен и орет на уличных мальчишек, чтобы не шумели, когда он спит. Чудовищно только то, что он сидит здесь, на троне, где ему совершенно делать нечего. И принцесса Эйлия — тоже не чудовище: когда она считала, что ничего особенного собой не представляет, то была вполне приятной девушкой. Истинный враг — это власть, Йегоси, и она родилась вместе с тем, что вы зовете цивилизацией. Когда люди жили в пещерах и собирали себе еду в лесах, тиранов не было.

Он замолчал, потому что Халазар уже подходил к тронному залу. Они услышали монарха куда раньше, чем увидели: дикие крики и проклятия полетели по коридорам. Двери распахнулись с грохотом, и Халазар влетел с пеной у рта — в буквальном смысле, — нечленораздельно ревя. Его окружали перепуганные помощники и советники и сопровождали регент Омбара и Беренгази, первосвященник Валдура.

— Нуждаешься ли ты в совете, о царь? — спросил Мандрагор.

Разгневанный властитель испустил горловое рычание, как зверь, но ответа не дал. За него ответил Беренгази.

— Говорят, что несколько уцелевших из армии принцессы-ведьмы сбежали в разрушенный город. Рабы об этом узнали и сделали из них героев. Мохарцы говорят, что один из этих иноземцев и есть их Заим.

— Я не знаком с этим титулом, — заявил регент.

Беренгази объяснил:

— Заим — мессия из мохарских легенд, муж, ниспосланный богами, который придет и освободит их от нашего правле…

— Да как они смеют! — взорвался Халазар.

— А двух других беглецов называют ангелами в человеческом обличье, посланными служить Заиму. Они светловолосы и бледнолицы, как ангелы, которых рисуют западные варвары. Не только мохарцы, но и некоторые зимбурийцы того деревенского края обращаются к ним и к их религии почитания богини Утренней звезды.

— Я этого не потерплю! — бушевал бог-царь. — В Зимбуре есть единственный истинный бог, и это я! И меня не свергнет какая-то богиня и ее лживый пророк. Гемала! — обернулся он к генералу. — Почему ты не схватил этих негодяев?

— Мои люди боятся входить в Старый Город, ваше величество, — ответил генерал. — Они говорят, что на нем лежит проклятие, и никто, вошедший туда, живым оттуда не выйдет. И действительно, из посланных нами разведчиков не вернулся ни один.

— Пусть они лучше боятся меня! — отрезал царь. — Если они ослушаются, я сниму им головы, так им и скажи!