Архоны Звёзд - Бэрд Элисон - Страница 39

Все на поляне застыли. Потом один из зимбурийцев вскочил на ноги.

— Богиня! — просипел он. — Это она, королева Ночи!

Даже крикни он во весь голос, эффект не мог бы быть сильнее. Сразу все вскочили с криками и проклятиями. Вскрикнули и элеи, но от радости, узнав не Мать, но ее Дочь, посланную их спасти.

Несколько воинов под предводительством капитана двинулись к ней, но как в трансе — они страшились этой фигуры, одетой в свет. При их приближении Эйлия шагнула в круг света от костра. В глазах ее не было страха, и они вобрали в себя часть света от костра, а волосы ее стали огненным ореолом.

— Я предупреждаю вас, — произнес ее ясный голос, — вы немедленно должны уйти!

С этими словами Эйлия вспрыгнула на большой валун, и ей показалось, что камень зазвенел под ней, как гонг, посылая в воздух волны силы.

— Я призываю всех архонов в этом лесу, — крикнула она, — все силы земли и воды, огня и воздуха! Наяды и гамадриады, нереиды и ореады, я зову вас! И еще зову я Мать, прося ее о помощи!

На миг Эйлия застыла неподвижно. Ничего не произошло.

— Значит, поймали мы тебя наконец, — сказала Синдра, приободрившись. — Она подошла к валуну, откинув капюшон, и ее красивое лицо засветилось под звездами, холодное и бледное. — Мы с Мандрагором. Он здесь, ты не знала? И он владеет новой силой, которая больше твоей, и больше, чем у Эларайнии.

Элеи ахнули в ужасе от такого кощунства.

— Синдра, — сказала Эйлия тише, — ты предала свой народ и свой мир. Но это еще можно будет тебе простить. Не иди дальше, не обрекай себя, предавая Эларайнию. Она ведь и твоя Мать.

Синдра выпрямилась.

— Я служу только Темному, чьей инкарнацией прямо сейчас становится Мандрагор. Я буду править рядом с ним как его императрица.

— Ты ведь любишь Мандрагора, — прошептала Эйлия. — Или мне так казалось. И ты желаешь ему такой судьбы?

Взгляд Синдры сделался каменным.

— Ты ничего не понимаешь. Этот союз не уничтожит Мандрагора, он только сделает его сильнее. Даст ему такую силу, что даже элайи не смогут против нее устоять: магию, которую нельзя связать ни железом, ни законом. Магию элира, высшего из высших.

«Вот почему она так в себе уверена, — подумала Эйлия. — Она знает, что ей меня не победить, но верит, что Мандрагору это под силу. И знает, что он рядом…»

Синдра шагнула вперед, расставив руки, будто хотела поймать Эйлию, но с вытянутых пальцев потекла квинтэссенция, как белые и синие зигзаги молний. Они ударили в камень, на котором стояла Трина Лиа, и поползли к ней язычками пламени.

— И мои силы выросли с нашей последней встречи, — сказала Синдра.

Эйлия распростерла ладони — и молнии затрещали и погасли.

Мать, ты обещала мне помощь! — добавила она мысленно, когда пленные элеи полезли к ней на валун.

Зимбурийцы убежали в панике, но чародеи-гоблины подняли ее на смех:

— Она звала Силы на помощь! А у них со слухом оказалось плохо!

Вдруг громко зашелестел лес. Задрожали ветви и кусты, шевельнулась листва.

— Деревья! — заверещал тот же маленький гоблин. — Я же говорил, что они сердятся, лесные боги! Вот они!

Эйлия смотрела в лес вместе со всеми. Ветви мотались из стороны в сторону, как в бурю, хотя не было ни ветерка — будто деревья ожили. А потом она увидела, что на них полно собак-имитаторов. Обычно ласковые, эти зверьки прыгали с ветки на ветку как одержимые, кидая вниз, в людей, сучья и листья. Те пытались уклониться.

— Стреляйте в них! — гаркнул капитан.

В тот же момент закачались кусты вокруг, и стали выходить звери. Куда ни обращались испуганные глаза захватчиков, они видели только ужас — такими предстали перед ними создания Арайнии. Огромные стройные фигуры выступали из мрака, шагая на ногах выше древесных стволов: камелеопарды, целые их стада шли, как шагающие осадные башни. За ними выходили колоссальные ауллаи, серые в яблоках и гнедые, размахивая мощными хоботами и грозно трубя, дальше — орды многих травоядных поменьше: аргазиллы, пантеоны, тойи, лейкротты, багвины, катоблепасы и борейны. Создания Арайнии, никогда раньше не проявлявшие агрессивных намерений, ни к человеку, ни друг к другу, со всех сторон выбегали на поляну неудержимым потоком. Куда ни оборачивались люди и гоблины, всюду их встречали рога и топот копыт. Элеи припали к камню в ошеломленном ужасе, только Эйлия осталась стоять, будто богиня в окружении собственных созданий.

Секунду Синдра стояла молча, глядя на нее с ненавистью, сжав кулаки и трясясь от злобы. Потом она широко распахнула руки и вскрикнула. Все чародеи ощутили темный всплеск ее силы, увидели, как собирается вокруг нее светящийся туман. Ее последователи смотрели, как расходится от нее свет, надеялись на сильную магию, которая их защитит. Но свет потускнел и рассеялся, и Синдры не было. Моругеи с ужасом переглянулись и тоже попытались бежать — но было поздно. Хлынула вперед масса копытных, несчитанная кавалерия, а за ними прошли падальщики со своими страшными когтями и челюстями. Гулоны размером с льва, тощие парды и калопусы выпрыгнули из зарослей, и плосконогие энфилды, и альфины с огромными когтями и мордами, увенчанными крюкообразным рогом. Птицы с отчаянным писком бросались с деревьев в лицо врагу. Посреди этого столпотворения стояла на валуне Эйлия в окружении сбившихся в кучку элеев, как остров в половодье, так же недоумевая, как и ее враги, что принес ее призыв. Потом она поняла. Ее сильные эмоции захватили все живое в округе, и оно ответило таким же диким неуправляемым гневом, чуждым их спокойному звериному сознанию.

— Нет, — прошептала она. — Нет, прекратите! Я этого не хотела! Мать, пусть это прекратится!

Но наступление продолжалось, и против него не было шансов у людей и гоблинов. Большинство растоптали и раздавили, а немногие, кто сумел выбраться невредимым, бежали прочь, ничего не понимая, под крики зверей, заглушившие все прочие звуки под небом.

Наконец наступил рассвет — сперва на высотах Хиелантии, окрасив их розовым и золотым, потом он пролился вниз сквозь плетеную кровлю леса, осветил рощи. Свет нового дня пролился на сцены ночной битвы и разрушения: разбросанные доспехи, тела людей и гоблинов — и трупы мертвых животных тоже. Они лежали там, где свалились, на истоптанной лесной подстилке, посреди раздавленных папоротников и поваленных молодых деревьев. Костер захватчиков превратился в груду пепла.

Лорелин и Йомар всю ночь искали место посадки крылатых кораблей врага и вернулись на рассвете сообщить, что нашли его, но остался только один пустой корабль. Выжившие в чародейной атаке вернулись на свои корабли и ушли в космос.

Эйлия все еще сидела, скорчившись, прильнув к валуну. Она не шевельнулась после окончания битвы, и сейчас смотрела тусклыми глазами, как элеи собирают павших — не только людей и моругеев, но и зверей, — и уносят прочь. Пленные их родичи остались невредимы. Когда с поляны унесли последних мертвецов, Эйлия встала и попросила друзей ненадолго оставить ее в одиночестве.

— А можно ли оставлять ее одну вот так? — шепнула Лорелин Йомару, хоть они ее и послушались.

— Врагов больше нет, а она достаточно сильна, чтобы ничего ей не причинило вреда, я думаю, — сказал Йомар, помолчав. Его тоже впечатлила впервые увиденная полностью освобожденная сила Эйлии. — Если она хочет побыть одна, то имеет право. А я хочу проверить, что больше никто здесь не шляется по лесам с мечом в руке. Пойдешь со мной?

— Здесь все так мирно с виду, — тихо сказала Лорелин, уходя вместе с Йомаром с поляны. — Будто ничего и не случилось, будто элеи и лесные звери живут, как жили. Может быть, придет день, когда это все забудется . — «Но Эйлия не забудет», — подумала она и подняла глаза. — Смотри, какая красивая птица, вон там, над деревьями. Перья как золотые, хотя, наверное, это от света…

Голос ее осекся. Птица с золотым оперением развернулась над ними и полетела обратно к поляне.