Душеприказчик - Краснов Антон - Страница 3

• Предыдущая
• 3/96
• Следующая

– Лёха пошел пешком, а я поехал на колесах, – продолжал Нефедов. – Там в машине еще есть помидоры, глейи[4] и банка соленых грибов. Хотя грибы – это, конечно, не к пиву закуска.

Дима Нестеров выволок из машины железный мангал и, установив его на ножки, стал раскладывать огонь. Лекх Ловилль хотя и не первый раз был в археологических экспедициях с неизменными пикничками на природе, тем не менее наблюдал за действиями Димы с явным любопытством.

– А у нас нельзя разжигать огонь в лесу, – сказал он. – У нас так не принято. Планета такое же живое существо, как и мы, только это другая форма жизни. Нельзя причинять боль такому огромному живому существу. Боль – это функция зла. Лучше сразу убить, чем задавать испытание страданием, и…

– Та-а-ак! – буквально взвыл Нефедов. – Лёха, ты своим занудством сейчас нам весь аппетит перебьешь!

– Да, – сдержанно сказал Дима, – мы, конечно, интеллигенты. По крайней мере, я. Но эти споры о разнице в культурах… они как-то… так сказать, не способствуют аппетиту. Тем более, Лёша… вы как начнете со Славкой спорить, до вечера не остановитесь. Завтрашнего. Поэтому предлагаю покушать. А так хоть рты будут заняты.

– Вот она, тысячелетняя человеческая мудрость! – воскликнул Нефедов. – Понял, Лёха?

Приступили к кулинарному священнодейству, и вскоре по поляне потекли такие аппетитные запахи, что даже Лекх Ловилль с удивлением был вынужден признать, что всецело захвачен предвкушением трапезы. Впрочем, аррант-правдолюбец попытался выдвинуть еще и пару тезисов о вреде перенасыщения организма животными белками, но ему сунули бутылку «Жигулевского» и таким незамысловатым манером принудили к молчанию.

Поели. Сытость, как это общеизвестно, располагает к рассуждениям, и потому Слава Нефедов, растянувшись на молодой траве и сунув за ухо молодой клейкий одуванчик, промурлыкал:

– Нет, все-таки не понимаю я вас, аррантов. Как можно жить на каких-то дурацких техногенных платформах высоко над поверхностью планеты? Ведь на твоей родине, Лёха, по-моему, именно так и обитают?

Нефедов прекрасно знал ответ, но ему нравилось подшучивать над показательно правильным и совершенно лишенным такого чувства, как самоирония, Лекхом Ловиллем. Арранты вообще склонны все воспринимать серьезно. Вот и сейчас – Ловилль вытер узкие губы платочком, негромко кашлянул и проговорил:

– Видишь ли, Слава. Наша цивилизация всегда обладала пиететом к родной планете. Разве можно так издеваться над природой, как это делаете вы, земляне? Если бы ты побывал на Аррантидо-дес-Лини и спустился на поверхность планеты, ты понял бы, в каком порядке нужно содержать свой мир. Экологические соображения выведены на уровень идеологии и религии. А вы?.. Насколько я помню, миссия Избавления вашей планеты была начата в тысяча девятьсот шестьдесят втором году по вашему летоисчислению. Интересно, что было бы, не вмешайся мы, арранты. Скорее всего, вы бездарно бы уничтожили друг друга. Люди – людей!

– А что было бы? – вмешалась Саша.

– Наш уважаемый инопланетный друг имеет в виду Карибский кризис шестьдесят второго года, когда два глобальных блока стран, социалистический и капиталистический, едва не развязали ядерную войну, – снисходительно пояснил Дима Нестеров, с места в карьер взяв солидный менторский тон. – Тут-то и началось…

– Вот именно! – воскликнул Лекх Ловилль, уже заметно горячась. – В самом деле, если человеческой цивилизации тогда надоело жить, зачем же портить такой прекрасный мир, как ваш? Нужно и о других подумать! При ограниченности приличного жизненного пространства в нашей Галактике…

– Лёха!

– Люди Земли должны быть нам благодарны: им есть на кого свалить все, – бормотал Лекх Ловилль. – И, Единый, это же непродуктивно: испоганить прекрасную планету ради уничтожения каких-то трех с половиной или четырех миллиардов не РАЗУМНЫХ существ, да еще таким грязным и примитивным методом, как горячий термоядерный синтез!..

– Сколько раз тебе говорить, Лёша, что не нужно употреблять за едой такие словосочетания, как этот твой «термоядерный синтез», – укоризненно заметил Нефедов.

– Мой?!

– Да будет вам, парни, – спокойно сказал Дима Нестеров, у которого был чрезвычайно довольный вид, а массивные щеки даже порозовели от сытости, – каждый раз одно и то же мусолите. Откуда мы знаем, что было БЫ, не появись в нашем мире соплеменники Лёши. Может, было бы хуже, а может, и лучше. Да и о бескорыстной помощи отстающим цивилизациям не надо, Лёша! Если не ошибаюсь, вы весьма активно выкачиваете наши недра. Не спорь, не спорь!.. И насчет отсутствия притеснений – это только потому, что мы легко друг к другу притерлись. У аррантов и людей просто положительная комплиментарность, то есть – проще – устроили друг друга в сосуществовании…

– Теперь и ты туда же, – улыбнулась Саша. – Комплиментарность…

– А насчет оружия… – продолжал Нестеров, не обращая внимания на подругу, – у вас, Алексей, тоже есть образчики, которые явно не пацифисты придумывали. Взять хотя бы эти пресловутые «мымры». Кстати, недавно слушок прошел, что задержана партия «мымр» за пределами ОАЗИСов. И не где-нибудь, а тут, у нас в округе… в губернии. Оружие, понятно, не сертифицировано. К тому же новейшая марка – ЛВВ-40, «юбилейка».

– А что такое «мымра»? – щурясь на солнце, спросила Саша.

– Это такая штука, которую изобрели на родине Лёхи человеколюбивые арранты-Избавители, – с добродушной иронией отозвался Слава. – Мономолекуляторы, они же ММР, они же «мымры» – милейшее оружие. Принцип действия – ох! Направляешь такую «мымру», скажем, на руку – хоп! – и нет ладони. ММР просто разрывает ее на молекулы, дробит, уничтожает! Особенно мощны ММР последней серии, те самые «юбилейки», выпущенные в канун сорокалетия Избавления. ЛВВ, «Ллерд Вейтарволд», если расшифровать… Назвали в честь прежнего Генерального Эмиссара, члена Совета Трех. «Мымра»! Это вам не наши примитивные огнестрельные «волыны», которыми пользуются вымирающие земные бандиты, да уж! – И неисправимый Нефедов лукаво глянул на арранта.

– Зато боли не почувствуешь, – парировал тот. Без особого, впрочем, энтузиазма. – ММР действует мгновенно и безболезненно. Конечно, если целить в жизненно важный орган, а не в ногу или руку, как ты только что сказал. Тут своего рода милосердие, и…

– Ну конечно! – не желая слушать в очередной раз бред про «милосердие», перебил Дима и протянул руку за очередной порцией жаренного на угольях мяса. – «Зато не больно»… Прямо как в древнем анекдоте, его еще при наших дедах придумали, когда у нас тут Союз был. Встретились англичанин, француз и русский…

– Англичанин? – подняла голову Саша.

– Да. Это которые живут близ ОАЗИСа № 3, на Британском архипелаге… – выдал энциклопедическую справку Дима и продолжил: – И русский. Заговорили о животноводстве и о том, как умерщвляют животных на родине каждого из них. Англичанин говорит, что мясо у их коров и овец такое нежное и вкусное потому, что перед забоем животное кормят особыми травами. Француз говорит, что у французских коров мясо еще нежнее, потому что животным дают слушать лучшую классическую музыку. А русский бормочет: «А у нас на прилавках в мясных магазинах… рога, копыта, кости! Динамитом рвут, наверно!»

Никто не засмеялся. У Лекха Ловилля даже стало какое-то обеспокоенное, жалобное лицо, он подался ближе к рассказчику, губы едва заметно подрагивали. Дима махнул рукой и сказал:

– Ладно… хрен с ними, с коровами. Проехали.

Лекх тряхнул головой и быстро, не очень разборчиво и довольно бестолково заговорил что-то об особенностях здешней природы и о том, что она напоминает ему отдельные области его собственной планеты. Его, кажется, не слушали. Впрочем, он и не требовал благодарного слушателя. Но вдруг осекся на полуслове и стал крутить головой, а потом поднялся с раскладного стульчика и сказал:

– Я… это… отлучусь на пару минут.

– Там есть очень уютная низинка, – сказал Нефедов. – Только осторожнее, Лёха, тропка неровная, полно кочек. Тебе как, совсем приспичило? Э… ты чего это, Лёха?

• Предыдущая
• 3/96
• Следующая