Сфера - Валентинов Андрей - Страница 29

• Предыдущая
• 29/82
• Следующая

А вот и авто чистых спортивных кровей! Сейчас шофер распахнет дверцу… Значит, все верно, прошлого (сегодняшнего!) дня еще не было. Тогда, на рауте призраков, программа настраивалась… Настроилась? На что? На один-единственный день?

– Дайза ждет. Она мне телефонировала.

За окнами машины – все тот же Новый Берлин в красе постмодернистской, машина мчит след в след себе вчерашней (позавчерашней?), красивая девушка в синем платье сейчас спросит о псевдониме. Файл дежа вю. Жаль, акула не предупредила!

…Да и не хотел я ничего такого! Просто приболел, просто надоело просыпаться ночью от очередного страха. Просто не хотелось в маленький городок, где затаился «Гипнономикон».

– Том Тим Тот – ваш псевдоним?

– Конечно, псевдоним.

Еще один файл ждет своей очереди – тот, который mo14. И пусть ждет! Бар со стриптизом? Покорнейше благодарю, Джимми-Джон!

– Дайза говорила, что вы писатель, но просила никому не рассказывать. Вы же знаете, Эрлих, ее родителей…

Что я должен ответить? Спросить о стихах? Не пишет ли она…

– Совсем ничего не помните, Альда?

Повернулась. Удивленный взгляд. Нет, не удивленный – испуганный. Слегка. Чуть-чуть.

– Вы о том глупом рауте, Эрлих? Я все помню!.. Вы тогда рассказывали, шутили…

Промолчать? Завтра (послезавтра, после-после…) все повторится, девушка встретит меня на лестнице, поблагодарит, что заехал.

– Туннели. Зал Лунного Света. Ночное небо. Город. Вам не хотелось возвращаться.

Если акула права, и стриженая – не зомби из DOOMa… Узкая ладонь коснулась моего плеча.

– Теперь я, наверно, должна сказать: «Откуда вы знаете?»

– «Не может быть!» – тоже годится, – кивнул я. – Произносить это надо погромче. А потом добавить, что я не смею заглядывать в ваши сны.

…Не зомби! Программа, даже такая, даже работающая со скрипом, обязана ПОМНИТЬ. Лишняя информация – та, которую невозможно осознать, в которую нельзя поверить, становится… сном. Да, становится СНОМ!

Возьмешь меня в ассистенты, Джимми-Джон?

– Значит, все было? Ты не Эрлих, не Том Тим Тот, ты…

А вот теперь и вправду стало холодно – от собственного имени. Сам виноват, разоткровенничался в Лунном Свете! Или тогда мы были еще в Туннелях?

Альда не улыбалась. Ждала. Кажется, сейчас ей действительно страшно.

– Какого ответа ты ждешь? Хочешь, снова назову тебя Л?

Блеск темных глаз. Ладонь отдернулась.

– Кто бы ты ни был, Эрлих… Нет, не хочу знать, кто ты, не хочу! Больше не смей, никогда не смей…

Осеклась, закусила губы.

– И не смей напоминать! Ты – жених моей подруги, больше ничего не хочу знать. Между прочим, мы с тобой… с вами на «вы»!..

Оп-па!

Поискал взглядом бабочку-выручалочку. На месте пластмассовая, вот только идти некуда. В моем («моем»? Нет, просто, без кавычек!) городе стало совсем кисло.

– Вы слышали, Эрлих?

И отвечать не хочется. Что за окном, все та же улица? Длинная, однако.

– Знаете, Эрлих, когда Дайза сказала, что вы с ней обручились, я очень расстроилась. О вас рассказывают… Вы сами наверняка знаете. Я была уверена, что вам нужны только ее деньги… И что вы – последний человек, который мог бы меня заинтересовать!

– Это признание? – осведомился я, по-прежнему глядя в окно.

– Смотрите на меня! Не смейте отворачиваться, Эрлих!

…«Не смейте отворачиваться, Эрлих!» – сказала гр-р-рафиня». Компьютерная игра «Светский скандал». Или даже «Скандал в благородном семействе». Эль скандаль, одним словом.

– Вот Эрлихом и командуйте, – усмехнулся. – А вы действительно не Л, госпожа Альда Клеви. Вы – просто файл!

Права, Акула, права! Стриженая – не зомби. У зомби, у компьютерных големов, не бывает характера. Она – не человек, просто программа? Глупость, глупость, Альда – не компьютер, она – сон! И если она, если файл – всего лишь программа, самостоятельная программа, не зависящая от меня, от того, кто сон видит…

Где же компьютер?

– Опаздываете, Эрлих. Я вас две минуты жду!

Я безнадежно вздохнул.

– Добрый день, Дайза!

…Белые стены, золоченые рамы, мрамор с гипсом на круглых подставках-постаментах, столик с распахнутой книгой отзывов, невысокая, мне по плечо, девица-пигалица в сером приталенном платье. Альда осталась где-то у входа, вокруг – скучные джентльмены чуть ли не во фраках…

– Это что, картинная галерея?

Пигалица возмущенно заморгала. Пигалица дернула носиком. Пигалица… Нет, не топнула ногой, но обозначила.

– Вы нарочно, Эрлих? У меня нет времени, чтобы… Пойдемте!

Повернулась, застучала каблучками. А мне что делать? Идти в кильватерном строю? Да какая разница!

У распахнутой белой двери оглянулся. Нет, не совсем галерея. Художественный салон – как в фильме про Нью-Йорк.

Альды нет? Альды нет.

[…………………………..]

– У меня мало времени, Эрлих. Садитесь за стол – и записывайте. Да не за этот, за мой, у окна!..

Оказывается, к пигалице прилагался целый стол. Неужели ее кабинет? Или она просто секретарша?

– Пишите! Ручка там, на пачке бумаг.

Дернула носиком, пристукнула каблучком о паркет.

– Первое… Сегодня же вам надо поехать к господину Немерсу и договориться по поводу оркестра. Слышите, Эрлих? Оркестра, а не вашей дурацкой рок-группы! На моей свадьбе…

«На моей»? Хорошо формулирует!

– …все должно быть пристойно. Сколько раз я вам говорила: вы входите в наш круг, поэтому должны забыть о своих привычках!.. Записали?

Ручку даже не стал брать. Как там говорила Альда? «Вы – жених Дайзы, у вас с нею все расписано на сто лет вперед»? Выходит, не только рас-писано, но и за-писано. Кому все-таки понадобился такой файл?

– Записали?

Пигалица уже рядом. Сколько ей лет? Восемнадцать? Едва ли больше.

– Что случилось, Эрлих? Вы сегодня какой-то… Вы что, обижаетесь на меня? Не смейте обижаться!..

А забавное зрелище, если подумать. Пигалица во гневе.

– Я еще не ваша жена и не желаю выслушивать…

Правильная тактика – держать паузу. Давно понял.

– Не вздумайте ревновать, Эрлих! У меня много друзей, у меня много обязанностей, я не бездельница… Не бездельник, как вы! Если я вам вчера вечером не позвонила… Да не смейте так смотреть!..

Сейчас прыгать начнет – как на батуте. Или зашипит. Все мне сегодня дают ценные указания!

– Эрлих, вы забываетесь!

Не прошипела – железом отчеканила. Теперь, вероятно, я должен встать, опустить руки по швам. Или в поклоне согнуться.

Чего я над девочкой издеваюсь? Компьютерная пигалица честно пытается действовать согласно программе – бракованной, неудачной программе. Неудачная бракованная пигалица…

Встал, одернул нелепый редингот.

– Не обижайся, малышка.

Кажется, такой реплики программа не предусматривала.

[…………………………..]

Странное дело, салон почти опустел. Оно и к лучшему. Интересно, а как тут рисуют?

…КТО тут рисует?

А пигалица тоже почувствовала! Или не она? Программа пытается осмыслить, понять, адаптировать – меня, своего гостя. Но Джимми-Джон сказал, что программа – это Альда! Самостоятельная программа? Что он имел в виду? Что только она здесь ЛИЧНОСТЬ? И все тут – не просто сон, а ЕЕ сон?

Значит, там, в темных Туннелях и потом, среди звездного неба, Альда не спала? Не видела сон, не была призраком. Она стала… настоящей?

А это что?

Вместо золоченой рамы – грубо сбитые обгоревшие доски. Холст в серых пятнах, нет даже грунта, пространство картины словно разорвалось, пошло клочьями. Там же, где осталась краска…

А ведь улицу я узнаю! Только что мы по ней ехали, но на картине не Новый Берлин, мечта сумасшедших архитекторов. Это Старый Берлин – тот, в который мой дед ворвался 2 мая в авангарде Четвертой Гвардейской танковой.

…Мертвые дома, пустые глазницы окон, черные квадраты разбитых витрин, развороченный асфальт. И небо темное – без солнца, без звезд.

• Предыдущая
• 29/82
• Следующая