Переломы - Тилье Франк - Страница 6

Клод не сводит с нее глаз. Ему невыносимо слышать стук клавиш. Проходит несколько минут, и он спрашивает:

– Если я вам расскажу, вы уйдете?

Она не отвечает. Клод размышляет несколько секунд.

– Я ударил себя ножом вчера вечером, если вам интересно. Я сидел на крыльце, лицом к коровнику, и ударил себя прямо в грудь. Два раза, очень сильно.

Жюли опускает крышку ноутбука и поворачивается к нему.

Он повторяет ее движение и стискивает зубы. Боль просто ужасная.

– Я не знаю, что на меня нашло… Но, уверяю вас, я страшно пожалел об этом. Мне было очень больно. Я попытался привести себя в порядок в ванной. Смочил водой полотенце, чтобы смыть кровь и все рассмотреть, потом приложил его к ранам. Вроде это помогло, кровь текла несильно, ничего страшного. А потом я спокойно вызвал «скорую».

Жюли кладет ногу на ногу. Бежевые брюки приоткрывают тонкие щиколотки.

– Почему вы совершили этот бессмысленный поступок?

Клод вжимается затылком в подушку и смотрит в потолок.

– Потому что… Потому что мне все надоело, я вдруг увидел все в черном свете. Какие-то мухи роились перед глазами. И… Ну что еще сказать? Нож валялся рядом со мной. Я взял его, направил себе в грудь, и вот… Объяснения нет.

– У попыток самоубийства всегда есть какое-то объяснение.

Клод поворачивает к Жюли голову, слегка улыбается, и при этом на его щеках появляются новые морщинки. Похоже на шрамы, оставшиеся от порезов при бритье.

– Какое объяснение? Призыв о помощи? Моя жена проводит бо́льшую часть времени в центре для тяжелых инвалидов. Скоро я не смогу ходить из-за болей в спине и умру в одиночестве среди холмов. Все в порядке, вы же видите?

Он сжимает губы, снова смотрит куда-то в окно, потом поворачивается к собеседнице:

– Послушайте, вы можете мне говорить что угодно… Нет, я не стану лечиться. Я не собираюсь ложиться к вам в клинику с какими-то психами. Я знаю психиатров, знаю врачей. Я всегда плыл в одиночку, с Божьей помощью.

Он указывает на телефон:

– Теперь, когда вы получили чего хотели, не могли бы вы придвинуть его ко мне и перебраться в другую комнату?

Жюли берет сумку и протягивает ему трубку:

– Мы здесь не для того, чтобы докучать вам. Вовсе нет…

Она выходит и идет к Каплану:

– До завтра, увидимся в Фрейра. Я еду спать.

– Вам не удалось его убедить?

– Он – психоригидный тип, а я всего лишь сотрудница социальной службы, а не волшебница.

Алиса вздрагивает от резкого звука. Это гудок машины на улице.

Она поворачивается. Где доктор Грэхем? Комната? Компьютер?

Вокруг нее – проходы между рядами, неоновый свет, большие витрины. Шум машин.

Она в каком-то магазине, перед ней – бензоколонки. Автозаправка.

Озадаченная, она стоит у двери. Смотрит на свои ладони, руки, ноги. Синий костюм и блузка куда-то исчезли, она с удивлением видит, что на ней – матерчатая куртка, толстый черный мохеровый свитер и джинсы, которые она не носит уже бог знает сколько времени. Подходит какой-то мужчина. Она его не знает. Ей кажется, что она грезит наяву.

– У вас все в порядке, мадам?

Она смотрит на свои часы, они явно сломаны, она стучит по ним, но стрелки так и остаются на цифрах 10 и 12. Десять часов. Утра или вечера? Она ищет глазами хоть что-нибудь – настенные часы, дорожный указатель, потом снова вздрагивает. Звенит колокольчик. За ее спиной кто-то входит в магазин и направляется к прилавку. Продавец безразлично отходит.

Алиса роется во внутреннем кармане куртки, вытаскивает оттуда свои документы, права, немного денег. Все совершенно настоящее.

Значит, снова то же самое.

Сколько же времени продолжалась черная дыра на сей раз? Час? Два? Пять? Она пытается разглядеть на парковке свою машину, находит ее – припаркована она неудачно, возле колонки. Темнеет. А может быть, наоборот, светает?

Ей хочется пить. Она берет бутылочку воды, потом подходит к кассе. Она не размыкает губ. Если она спросит, где находится, заправщик решит, что она ненормальная.

– С полной заправкой с вас пятьдесят два евро и пятнадцать центов.

– Полная заправка? Почему? Я же залила полный бак утром, когда ехала в Булонь-Бийянкур, и…

Алиса замолкает и заглядывает в кошелек. Там лежит банкнота в пятьдесят евро и несколько монет. Она протягивает деньги, забирает сдачу, чек и выходит. Внизу на чеке проставлена дата. Она останавливается. Среда, 10 октября 2007 года, 18:02.

Прошло два дня после эксперимента в лаборатории.

Поднимается ветер, темнеет. Алиса застегивает молнию на куртке и идет к своему «фиату-крома».

Она быстро оглядывает салон. Все на месте. Медалька со святым Христофором, упаковка бумажных носовых платков, чеки возле пепельницы. Она проглядывает их, но не находит ничего интересного.

Теперь надо быстро тронуться с места. К счастью, местность ей знакома. Она узнает Сен-Мартен-Булонь, городок на Опаловом побережье, недалеко от ее дома. Значит, она вернулась в Па-де-Кале, за двести пятьдесят километров от Булонь-Бийянкур. Она зевает, ее одолевает усталость. Выпивает до дна свою воду. Одной рукой она держит руль, другой шарит в бардачке. Ничего, никаких бумаг, никаких указаний на то, что могло произойти после тестирования в Исследовательском центре.

Наконец Алиса приезжает в нужное место. Булонь-сюр-Мер. Она едет по улочкам, круто спускающимся к порту, ей не терпится оказаться в безопасности, в своих четырех стенах, в маленькой квартирке на четвертом этаже.

Уже поднявшись, она замечает, что не заперла дверь на ключ. Вечно она забывает. Сосед по площадке выглядывает из-за двери. Молодой парень, лет девятнадцати-двадцати, курит целыми днями.

– Все в порядке, Алиса?

Она застенчиво кивает, собирается войти в квартиру, но на мгновение задерживается.

– Почему ты спрашиваешь?

Сосед выходит, он обнажен по пояс.

– Ну… Позавчера, когда ты вернулась… Ты была вся в крови. Я уж хотел звонить в полицию.

– В крови?

– Ты, как я посмотрю, ничего не помнишь?

Алиса, не в силах поверить, трясет головой. Что это значит? Молодой человек нахально улыбается:

– Я тебя раньше без очков не видел. Да ты красотка, когда захочешь.

Алиса, не поднимая глаз, входит и захлопывает дверь. Она ничего не понимает. Наверняка этот придурок опять накурился какой-то дряни.

На кухонном столе стоят баночки из-под йогурта и пустые упаковки от печенья. В спальне – застланная кровать, шкаф закрыт. Все вроде бы в порядке, все нормально. Тем лучше.

Она возвращается в гостиную. Мигает лампочка автоответчика. Алиса бросается к телефону.

Два сообщения от Люка Грэхема, ее психиатра, который тщетно пытается связаться с ней. Последнее сообщение поступило вчера. «Здравствуйте, Алиса, это снова доктор Грэхем. Почти сутки ничего не знаю о вас. Номер моего мобильного: ноль шесть двадцать три пятьдесят четыре шестьдесят восемь сорок восемь. Позвоните мне, хорошо? Надеюсь, мы увидимся в ближайший понедельник. Я готов все обсудить и начать кое-что новое. Мы приближаемся к финалу».

Алиса хмурит брови: впервые за год доктор дает ей номер своего мобильного. Она записывает его на клочке бумаги, потом нажимает кнопку на автоответчике. Другие сообщения. Три – от Леонара, хозяина ресторана, где она работает… Он явно нервничает, грозит уволить ее, если она не объявится. Алиса размышляет: эти сообщения означают, что ее здесь не было и что на работу она не ходила. Или же она была здесь, но закрылась и не отвечала.

Она нажимает кнопку «Следующее сообщение». Незнакомый мужской голос: «Говорит Фред Дюкорне из Кале. Послушай… Ты как-то быстро уехала, оставив на кровати номер своего телефона, и я хотел узнать, все ли в порядке. Постарайся мне звякнуть, хорошо? Просто чтобы я был спокоен…»

А это кто такой? Почему он обращается к ней на «ты»? Она оставила номер на кровати! На какой кровати?

Алиса пытается перезвонить, но номер не определился, а Дюкорне его не оставил. Она быстро записывает «Фред Дюкорне, Кале» под номером доктора Грэхема. С чего бы это она отправилась за сорок километров, в город, где никогда не бывала?