Полдень над Майдманом - Борисов Олег Николаевич - Страница 45

– Нашли пролом в стене? Как-то же они попали в город!

– Нет. Но все городские ворота выжжены. Нежить как-то смогла прорваться через защитников. Опорные башни сверху превратились в труху. Даже стоять опасно, стена под ногами.

– Пожар? – с сомнением переспросил командующий.

– Нет, – категорически покачал головой кисло пахнущий гарью солдат, – это что-то другое. Я не видел раньше ничего подобного. Стены будто кто-то грыз, особенно с севера. Кстати, только там городские ворота заперты. На улицах оплавленные пятна, нашли сгнившие доспехи, которые превратились просто в труху.

– Доспехи?

– Да. В некоторых с трудом можно узнать наши, выкованные для гарнизона.

– И никого живого?

– Никого. Ни единого живого существа. Лишь трупы на улицах, а на площадях горы убитых. В основном женщины, дети, старики. Мужчин очень мало.

– Где же они тогда?! – не выдержал командир наемников и обвел взглядом застывших перед ним солдат. – В Нарвеле жило больше пятидесяти тысяч человек! А в пригородах и того больше! Нам нужно узнать, что произошло, где противник, как он сумел перехитрить гарнизон, состоящий из отлично подготовленных солдат! Как я должен организовать преследование, если нет ни крошки информации?!

Наемники молчали. Тихо потрескивали фитили в лампах, да издали доносился редкий лай собак. Помолчав, старший группы тихо добавил:

– Еще на площади мы нашли послание. Кто-то из отрубленных голов выложил огромными буквами: «Мы все равно встретимся, Мим».

– Мим?!

– Да. Вот, я попытался зарисовать.

Командир осторожно взял мятый грязный листок бумаги, будто тот мог укусить. Посмотрел на рисунок и положил на стол.

– Это с докладом отправлю сегодня же. Вам завтра надлежит составить смешанные группы. Получите в усиление пехоту и собак. Прочешете пригороды. Еще раз перетряхнете город. Я должен знать, что здесь произошло.

Один из разведчиков чуть приподнял ладонь над столешницей, привлекая внимание.

– Да?

– Мы проверили дороги, ведущие на юг. Отлично видны следы ушедшей армии.

– Что нашли?

– Только следы. Ни обозов, ни трупов. Но видно, что маршем прошли многочисленные части и остались колеи от телег. Не меньше сотни телег.

– Как давно они ушли?

– Три-четыре дня, не меньше. Предлагаю выслать две группы на восток и запад, вдоль реки. Поговорить с жителями деревень, кто не пострадал. Третью группу отправить по следу с собаками. Может, успеют нагнать хвост колонны. Хоть посмотрим, что за армия уходит к Перешейку.

Мужчина с выбитым золотым солнцем на доспехах задумался. Рисковать подчиненными впустую не хотелось, но для принятия правильного решения требовалась информация. Посмотрев на пожелтевшую от времени карту, командующий решился:

– Утром первый десяток переправить через Зилу и далее на восток. До обеда двигаетесь вдоль реки, опрашиваете всех, кого встретите. Потом назад. Второй десяток то же самое, но на запад. Хвал, ты возьмешь пятый и шестой десятки, пару собак, воду – и отправитесь в пески. Если за три дня не догоните противника, возвращайтесь. Если сможете настичь, постарайтесь выяснить, что они из себя представляют. Без нужды не рискуйте.

Командир жестом отпустил солдат и повернулся к замершему рядом ординарцу:

– Не понимаю, как они сумели уничтожить отлично обученный гарнизон. Без доспехов, оружия и осадных машин. Нужно перетряхнуть это пепелище до последнего бревнышка, но я должен получить ответ. Или в придачу к одному мертвому городу мы получим еще и еще.

Молодая всадница перебросилась несколькими словами с десятником, занимающим с парой солдат стратегически выгодную позицию в голове каравана. Посмеявшись над двусмысленной шуткой прокаленного солнцем ветерана, черноволосая девушка придержала коня и вскоре ловко спрыгнула в догнавшую ее повозку. Привязав поводья, Энна-эной укрылась под широким пологом, где на тюках с шерстью дремал Глэд.

Уже неделю как полсотни длинных телег выступили из столицы провинции, украшенного мрамором Аллора. Позвякивало на мелких стыках дорожных плит небрежно упакованное в дерюгу железо. Это легионы отправили пограничной страже запасы старого оружия, на которое не польстились даже вороватые приемщики арсеналов. Груз щербатых мечей и изрядно мятых щитов сопровождала полусотня конных солдат, готовая на обратном пути сопровождать имперскую почту. Содрав с напуганных мятежом купцов неплохую прибавку к обычной таксе за сопровождение, десятники щедро поделились с легионерами, и теперь повеселевшие служивые на каждом привале поторапливали нерасторопных торгашей. Подпоясанные мечами люди свято чтили неписаные законы и никогда не играли во время походов и сопровождения караванов. Эти правила оберегали от глупых дорожных ссор и пресекали неразумную трату денег вне палаток легиона. Поэтому охраняемый караван сумел за семь дней проделать путь, который в обычные дни проходил за десять. Как говорили знающие возницы, в таком темпе через пару ночей груженые телеги вкатятся на площади приграничного Тагратуса. А оттуда путники, прибившиеся к каравану, смогут двинуть дальше по «дороге разбитых надежд» на запад.

Когда Глэд поинтересовался у толстяка на козлах, чем вызвано столь странное название идущей вдоль стены дороги, то получил в ответ трехчасовую лекцию. Ему рассказали про несправедливо устроенный мир и злоключения истинных сынов отечества – бедных имперусов, согнанных прожорливыми аристократами со щедрых земель Ампиора или Велирата. Безглазый с интересом выслушал с полсотни историй про близких и дальних родственников рассказчика, которые купились на щедрые посулы имперских вербовщиков и променяли оскудевшие наделы на право обзавестись хозяйством в восточных землях. Но вместо обширных угодий переселенцы получили грошовую работу на ремонте государственных дорог и строений или подались в батраки к зажиточным местным хозяевам, не особо желающим делиться давно обжитой землей с толпой голодных оборванцев из центральных провинций. А наиболее нетерпеливых и нахальных быстро отловили в скудных лесах и отучили беспокоить по ночам покой честных граждан. Стоящие на границе легионы и пограничная стража никогда особо не церемонились с бандитами, предпочитая вешать пойманных преступников, а не отправлять их на каторгу. Благо империя пока не испытывала недостатка в дешевых рабочих руках.

Двое присоединившихся к каравану путников предавались в дороге блаженному безделью. Наиболее суматошный день выдался в Аллоре, когда пришлось пробежаться по присутственным местам. Везде Энна-эной рассказывала о злодейском нападении нежити на мирно спящий хутор, по недомыслию построенный слишком близко к горам. И про бегство от безжалостных убийц, в котором ей удалось спасти лишь пару коней и тяжело раненного брата. Глэд при этом лишь старательно слепо шарил руками вокруг и по-старчески мелко кивал в такт словам. Спесивые мелкие чиновники брезгливо косились на слепые глазницы и отправляли просителей дальше, не забывая получать мелкие подношения. Какой-то наиболее усталый чин не стал препираться о размере компенсации с невольными беженцами и подписал разрешение на поселение в южной приграничной полосе. Получив за это плотно набитый медью кошель, высыпал его содержимое на стол и внимательно пересчитал все до последней монеты. Удовлетворенный результатом, добавил к бумагам подорожную с правом проезда в западные земли. Как говорится, империя заботится о своих подданных. Если те не забывают заботиться о ее верных сынах, теряющих здоровье в бесконечных приемных и счетных палатах.

Тем же вечером Глэд с черноволосой спутницей отметили завершение очередного этапа пути скромным ужином в тесной комнате, забитой постояльцами гостиницы. Все новые и новые переселенцы не спешили заселять дикие болота, занявшие своими поросшей осокой кочками добрую треть восточных земель. Вместо этого империусы старались осесть в вымощенной мрамором столице провинции, невзирая на скученность и заоблачные цены. Кто посноровистее – перебирался поближе к крупным портам на северо-востоке, где процветали торговля и разнообразное надувательство. Кто поспокойнее – оставался в Аллоре или рядом с ним, пополняя артели каменщиков, плотников, мелких мастеровых и вольнонаемных. Как бы ни было, в городе не пустовало ни одно здание, а владельцы гостиниц и постоялых дворов драли с жильцов втридорога.