Полдень над Майдманом - Борисов Олег Николаевич - Страница 29

– Возможно, они ведут себя необычно.

– Они ведут себя как солдаты. Как отлично подготовленные наемные солдаты. Да, опыта у рядовых маловато, и если наши лучники не зевают, то легко сшибают башку очередному мерзавцу. Но вот за общей организацией осады я вижу прекрасно подготовленного командира. Способного сожрать нас и не подавиться. Поэтому твоя задача остается прежней – охранять с частью моих ребят стены и контролировать порядок на улицах. А я завтра утром выведу три сотни, и мы славно повеселимся у западных ворот. Не собираюсь ждать, пока эта неизвестная магия закончится. Как бы еще не оказалось, что нежить научилась обходиться без своего Источника.

– Тебе виднее, Тамп. Я лишь могу отобрать из охотников несколько десятков лучников, чтобы дополнительно прикрыть тебя со стен. Раз уж ты решил сунуть голову в пасть смерти.

– Договорились. К первой вечерней страже встречаемся в магистрате, надо обговорить детали. Заодно покажешь, кого насобирал из стрелков. После вылазки посмотрим, удастся ли прорваться парой судов по Зиле. Нам срочно нужна подмога.

Соварн устало глянул в спину уходящему и, пригнувшись, посеменил дальше по стене, проверяя цепочку защитников города.

Армия мертвых держала Нарвел в осаде третий день. Окружив город со всех сторон, нежить перегнала десятки лодок к паромным переправам выше и ниже по течению реки, перекрыв любую возможность прорваться по воде. Пригороды и частично сожженный порт тоже были у них в руках. Поисковые отряды заглянули в каждый дом, в каждый погреб. Показательно убивая всех живых, атакующие направили бегство тысяч жителей пригородов за высокие стены, создав в городе неимоверную скученность. Перепуганные насмерть люди находились на грани паники, с трудом подчиняясь приказам городской стражи. Пару раз уже вспыхивали короткие драки при раздаче пищи. Власти города всерьез опасались возможного городского бунта и старались занять горожан, значительно увеличившихся численно, работой над укреплением обороны. Тем более что методично возводимые катапульты и растущие в небо скелеты штурмовых башен однозначно говорили о предстоящем штурме.

Но командующий нежитью Фрайм не собирался затягивать осаду. Собрав все силы на Перешейке, он получил чуть меньше тридцати тысяч бойцов. Из них только третья часть могла похвастать военной подготовкой и умением качественно исполнять приказы. Остальные за долгие годы скитаний среди скал поистрепались, порастратили часть скелета и рассудка. Единственное, что горело в них с неизменной яростью, – это желание убивать.

Использовав накопленные за столетия горы оружия, мертвый полководец полностью экипировал пятнадцать тысяч бойцов. Поход через пустыню позволил добиться общей сплоченности и напомнил мертвым давно забытые правила военной дисциплины. Бывшие военные и маги составили костяк боевых тысяч, натаскивая отданных под их начало солдат. Вторая половина армии тащила срочно собранные запасы магического зелья, разлитого в спешно вылепленные и обожженные глиняные сосуды. Накопленные за столетия в Источнике запасы вычерпали до донышка. Фрайм собирался максимально использовать выпавший шанс и отомстить всем живым, кому не посчастливится оказаться рядом с Нарвелом.

Окружив город, скелеты вырубили большую часть садов, расположенных по берегам реки. Срубленные ветки, разобранные заборы, строительный мусор стащили к городским стенам и соорудили тонкую непрерывную линию стрелковых позиций. С легкостью спрятавшись среди переплетения ветвей, скелеты с нечеловеческим терпением ждали возможности пустить стрелу в мелькнувший в бойнице силуэт. Сраженного ответной стрелой тут же сменяли очередным воином, мечтающим всадить стремительное стальное жало в живое бьющееся сердце.

Освобожденные от веток стволы собрали у четырех закрытых ворот, показательно затеяв строительство метательных и осадных машин. На постройке и в раскинувшихся цепями войсках Фрайм задействовал слабейшую часть своей армии, вооруженную преимущественно ножами, небольшими копьями и кое-где старыми мечами. Эти же части пополнили две тысячи вновь обращенных воинов нежити, полученных из тел убитых при зачистке пригородов. Отборные тысячи тем временем день и ночь тренировались за линией пригородов. Через три-четыре дня подготовленные части должны были пойти на штурм.

Пока же войска, осадившие город, не давали горожанам возможности отдохнуть. Методичный обстрел выбивал одного защитника за другим. Постоянные перемещения мелких отрядов с места на место не позволяли оценить реальное количество солдат и пугали возможностью подготовки неожиданной атаки. Ночью два небольших отряда подтащили поближе к западной и восточной стенам наспех сколоченные лестницы, чем вызвали панику среди ополченцев. И потом до самого утра на любое шевеление под стеной сверху отвечали горшками с зажигательной смесью, роем стрел и суматошной беготней. Потеряв полсотни скелетов, Фрайм не дал отдохнуть обученным солдатам противника ночью. Оставалось повторить подобное еще несколько раз, и можно готовиться к реальному штурму. К тому времени или войска на стенах начнут заменять, отводя бойцов для отдыха, или наступающих встретят измотанные ополченцы, с трудом способные держать оружие. Командира нежити устраивал любой из вариантов.

– Ты брешешь, сын рыбака! Не может раб стоить двух жеребцов!

– Кто бы говорил, любитель скисшего кумыса! Я лично потом этих коней торговал! И историю слышал из первых уст в отличие от твоих пустых пересказов!

– Ой-вей, он их торговал! В последний раз ты стельную корову продал по цене драного козла! Единственное, в чем ты мастер, – так это переврать услышанное!

Двое кочевников надрывали глотки, упершись лбами посреди утоптанной площади. Вокруг толпились соплеменники, праздношатающиеся зрители и куча чумазых ребятишек, криками поддерживающие то одного спорщика, то другого. Рядом с окружившими площадь яркими юртами стояла собранная из шестов сторожевая башня, с помоста которой открывался широкий вид вокруг. На помосте устроились трое воинов, развесивших разнообразное оружие на хлипкие перильца. Поверх сколоченных досок расстелили потертый ковер, на котором сгрудились щербатые блюда с фруктами, засахаренными сластями и вяленым мясом. В центре курил пряным дымком длинноносый чайник. Один из сидящих окинул взглядом разложенное великолепие, недовольно скривил тонкие губы и выглянул наружу:

– Чамшэт! Я же сказал – горлодер к чаю не забыть!

– Несу, уважаемый Ахпа-бэ! – отозвался звонкий голос снизу. – Матушка только сейчас смогла найти в припасах!

Заскрипела лестница, и над краем помоста возникло узкоглазое смеющееся лицо молодого кочевника. Легким движением он поставил перед сидящими крепко закрытую плетеную корзинку, изобразил ритуальный поклон и шустрой песчаной крысой скатился со смотровой башни.

– Сорванец, – довольно усмехнулся широкоплечий Ахпа-бэ.

По праву организатора встречи, он разлил горячий чай, открыл принесенную корзинку и угостил сидящих широкими терпкими листьями редкой приправы, ценимой истинными знатоками хорошего застолья. Мужчины с удовольствием приступили к трапезе, не торопясь начинать деловую беседу. Солнце еще в зените, утренние торги закончились, спешить пока некуда. Пусть простолюдины дышат пылью внизу, а уважаемые люди лучше проведут время здесь, на обдуваемой легким ветром сторожевой башне.

Закутанный в украшенный золотой вышивкой халат старик отхлебнул пахучего напитка, посмотрел на неутихающую перебранку внизу и пихнул в бок тучного здоровяка в засаленной рубахе, сидящего рядом:

– А что, Охродо-баз, подерутся они, как второй чайник начнем, или до третьего дотянут?

Безразмерный Охродо-баз лишь отмахнулся, зачерпывая ладонью гору усыпанных сахаром орехов. Хозяин самого большого отборного табуна на побережье отличался отменным аппетитом и дурной привычкой вытирать грязные руки о дорогую одежду. Впрочем, его старшая жена бдительно следила за тем, чтобы любимый и богатый муж утром надевал чистую обновку. Которая, впрочем, к обеду уже превращалась в дурно пахнущую тряпку.