Тень - Эллиот Уилл - Страница 1

Домудесс — волшебник

Гобб — полувеликан

Тень — мифическое создание

Незнакомка — странный маг с непонятными способностями

Стюарт Кейси,также известный как Кейс, — измененный человек

Отряд мэра:

Анфен — бывший первый капитан армии замка

Дун — племянник Фауль, убитый Киоуном

Эрик — журналист (и большой любитель комиксов про Супермена и др.), прошедший в дверь

Зоркий Глаз — народный маг

Фауль — полувеликанша

Луп — народный маг

Лейли — культистка Инферно

Лют — муж Фауль

Шарфи — один из банды Анфена

Сиель — плохо обученный маг Школы счастливого случая

Тии — земляной человек

Замок:

Азиель — дочь By, заточенная в замке, наследница трона — теоретически

Архимаг Авридис — советник и доверенное лицо By и руководитель Проекта

Блейн — Стратег

Энвидис — Охотник

Эвелль — Охотница

Призрак — конгломерат пяти личностей, обитающий в зеркале By (и в прочих стеклянных поверхностях)

Киоун — Охотник

Товин — первый капитан Копина

Таун — Охотник

Вашун — Стратег

By — Друг и Владетель Выровненного мира

Совет Вольных городов:

Эркаирн — представитель Разрозненных народов

Ильгрези Слепец — мэр Эльвури

Извен — мэр Йинфеля

Лиха — мэр Фейфена

Оусен — мэр Высоких Скал

Таук Сильный — мэр Тантона

Виутин — советник мэра Тситха

Боги / Великие Духи:

Кошмар — молодой бог

Доблесть — молодой бог

Мудрость — молодой бог

Инферно — старый бог

Гора — старый бог

Ураган — старый бог

Драконы:

Дьян —незначительное существо

Ксин — один из восьми Великих

Шаа — одна из восьми Великих

Тси — один из восьми Великих

Цзи-Цу — одна из восьми Великих

Вьян — один из восьми Великих

Вьин — один из восьми Великих

По Великой Разделительной Дороге грохотали копыта. Их цокот — быстрый, целеустремленный. Мир обретает мягкие, приглушенные, размытые края, как во сне, глубокие лиловые сумерки словно просачиваются сквозь воду. Фрагменты воспоминаний, как осколки разбитой вазы, плавают в темном бассейне, но не прорывают гладкую поверхность. Есть только стук копыт, который все приближается.

Сердце человека, было замершее, теперь бьется в такт цокоту. Он стонет. Тепло разливается в похолодевшей плоти, толчками, пока не доходит до неподвижных ледяных пальцев. Он не может вспомнить ничего, ничегошеньки — ни имени, ни того, как оказался здесь в луже крови. Рука медленно направляется к животу, она знает то, о чем позабыл разум. Затем пальцы ощупывают шею.

Свет приближается к нему с юга, разгорается, поглощает его, а затем пульсирующими волнами накатывает жар. Над ним возвышается всадник, резко остановивший жеребца, натянув поводья. Конь серебристого цвета с гривой, сияющей ярче драгоценных камней. Хотя животное послушно замерло на месте, человек по-прежнему слышит цокот копыт.

— Кто ты? — хрипло спрашивает он.

Тихий властный голос отвечает:

— Я Доблесть. Твоя смерть отложена.

Вокруг богини вспыхивает свет, заполняя весь сущий мир. Человека переполняет ощущение полета, словно он плывет в этом мареве, смеясь, забывая обо всем и зная одну лишь радость — вплоть до того мига, пока глас всевышней не притягивает его вновь к Великой Разделительной Дороге и луже крови.

— Внимай мне, — велит Доблесть. — Второго помилования не будет, если ты падешь вновь. Ни для тебя, ни для кого бы то ни было. Я изменила весь мир, чтобы вернуть тебе эту смертную жизнь. Я не сумею сделать этого вновь, иначе мой создатель воспрянет в гневе. Ты понимаешь?

— Понимаю, моя спасительница, — покорно произносит он, ничего не понимая.

Он пытается разглядеть лицо богини, но не может разобрать черты в лучах бьющего в глаза света. Он чувствует взгляд Доблести на себе, полный одновременно холода и тепла.

— Встань вновь. Ты воин, а не слуга.

Он с трудом поднимается на ноги.

— Какова цель моей жизни, милосердная?

— Действуй так, как считаешь нужным, свободно, пока смерть не заберет тебя. Однажды это случится. Но одно я скажу: не служи выводку. Пусть грядет то, что должно. Я могу покинуть эту землю либо остаться здесь.

— Но, спасительница, с чего тебе уходить? — Эта мысль наполнила его глубочайшей грустью.

— Выводок рвется на свободу, они хотят, чтобы мы, Духи, исчезли. Наступит день, когда мне придется отправиться воевать. Я не знаю своего будущего.

Свет, коконом окружающий Доблесть, начинает гаснуть.

— Постой! Я люблю тебя всем сердцем! Останься со мной! Я не понял твоих слов, моя спасительница!

— Тогда слушай. Есть два великих Дракона, не один. И сейчас они стоят друг перед другом, беззащитные. Наш еще спит, дальний давно проснулся. Они склоняются к войне. Точка Противостояния — Конец Мира, где раньше стояла Стена. Где наша Великая Дорога встречается со своей родной сестрой.

Доблесть сбрасывает на землю нагрудный доспех, сделанный из гибких пластин. Он падает беззвучно. Поверх она кидает меч в ножнах.

— Я отдам тебе часть себя, — говорит Доблесть, — чтобы хоть ею остаться здесь, если меня отошлют прочь. Я не могу более ничем помочь смертному. Возьми этот меч и доспех. Если найдешь себе достойного скакуна, шепни ему мое имя, и он будет служить тебе. Но не служи выводку. Ибо Маятник качнулся. Слышишь меня? Маятник качнулся.

По лицу человека побежали слезы. Доблесть исчезла, и лишь по лежащим на земле мечу и доспеху он знал, что то был не сон или видение, вызванное лихорадкой. Да еще по лужам крови. О том же говорило сердце, вновь начавшее биться.

— Посылали за мной?! — Кейс расхохотался. — С чего это вдруг, бога ради, горстка проклятущих чудищ-драконов, или кто у вас там, наверху, будет посылать за мной?!

По всей видимости, этот вопрос Инвия сочла недостойным ответа и решила проигнорировать. Ее пустые глаза были яркими, как озерца воды в солнечном свете, хотя ни они, ни приоткрытые губы не выражали ровным счетом ничего. Ясно было одно: она наблюдает за ним. Кейс невольно задумался, есть ли под этой бесстрастной оболочкой хоть одно человеческое чувство? Ветер весело взъерошил ее снежно-белые волосы и длинные мягкие перья крыльев. Она стояла на воздухе и смотрела на старого пьяницу.

Ноги Кейса свисали над пропастью с края уступа, располагавшегося над толстым слоем светокамней, устилавших свод неба. Хотя они потускнели, знаменуя приход ночи, сияние их причиняло боль глазам. Долгий-долгий путь вниз — а затем земля одним ударом вышибет из него жизнь. Кейс начинал с нетерпением ждать этого момента. Он непременно расправит руки и бросится вниз, вопя и брыкаясь, как осел. Главное, не приземлиться на того, кто этого не заслуживает, хотя тут, конечно, не угадаешь. Он представил себе, как горстка людей идет себе куда-то по своим делам, а тут старый самоубийца шлепается на одного из них, вызвав жуткую суматоху, — и разразился хохотом. Кейс подбросил шляпу — ветер тут же вырвал ее и умчал прочь.