Алмазы для ракетчика - Козлов Константин - Страница 46

• Предыдущая
• 46/48
• Следующая

— Ну что, «готовность-два»? — позвонил Давыдов в батальон.

— Теперь сидите на дежурстве, пока помеха не кончится, — узнал лейтенант голос НШ. — На вас вся линейка на нашем участке, так что можете проникнуться и осознать. Скоро усиление прибудет, а пока дежурьте…

Усталость и оцепенение навалились разом, Давыдову ужасно захотелось спать. Вспомнив что-то, он подал Орлову замызганный листок бумаги:

— На вот, распишись в получении.

— В получении чего?

— Ничего себе чего, мы твою лампу сюда еле доперли.

— Ну ты нашел время. — Орлов нарисовал в накладной какие-то каракули.

— Все, я пошел, — сказал Давыдов.

Заметив удивленный взгляд, пояснил:

— Спать.

— А командовать кто будет? Ты же вроде у нас за главного.

— Не-а, точка ваша, вот и воюйте. А то твой сержант очень душой болеет за вашу самостийность…

Давыдов вышел из кабины, медленно спустился по лесенке. На последней ступеньке задержался, любуясь лесом, озером. Все показалось таким красивым и ярким, таким замечательным. На пятачке перед станцией дымили курящие, остальные участники событий ржали вокруг Кудрявых.

— Чего это вы?

— Да мне в военкомате сказали: «Студент, поедешь служить в самый спокойный вид вооруженных сил», — ответил младший сержант. — Куда уж спокойнее…

Под сопкой урчали машины. Прибыл Олсуфьев со своими людьми. На рабочих местах произвели смену. На посту налаживалась служба по распорядку, спокойная и размеренная… до новой «готовности».

В правительстве нота русского МИД произвела эффект разорвавшейся бомбы. Разгорался скандал, непричастные к инциденту пытались раздуть дело и заработать политический капитал, виновники затаились, выжидали, чем все кончится. Юджина Леклерка немедленно вызвали «на ковер» как соавтора и куратора проекта. Стоя в просторном кабинете, он плохо реагировал на происходящее. Премьер, ярый поклонник Черчилля, был склонен и кадровые вопросы решать методами английского коллеги.

Под тяжелым взглядом шефа чиновник сжался и сгорбился, отчего псевдоним Марабу в его досье казался как нельзя более уместным. Марабу растерянно сопел и заикался, как пятиклассник, уличенный в курении в школьном туалете. Шеф обращался к нему, но смотрел как на пустое место. Если верить кулуарным приметам, это очень дурной знак, вряд ли удастся избежать отставки.

Из кабинета начальника Леклерк выскочил с экземпляром ноты от русских и неодолимым желанием вцепиться в глотку главного виновника. Премьер дал сутки сроку, холодным непререкаемым тоном вынес вердикт:

— За это время вы, любезнейший, должны найти либо удобоваримое объяснение этого инцидента, и чтобы правительство выглядело в самом благоприятном свете… либо новое место работы… И постарайтесь, чтобы ваши аргументы были так же убедительны, как на том заседании кабинета, когда вы рекламировали свою авантюру. Мой поклон остальным соавторам вашего «гениального» проекта…

Марабу неистовствовал. Потрясая зажатой в кулаке бумагой, он выкрикивал обвинения, брызгал слюной в собеседника. Хозяин «Даймонд рисерчс» тщательно вытер лицо и отстранился. С брезгливой миной он наблюдал за словоизвержением бывшего университетского профессора. «Один лишь страх за свою шкуру и никаких попыток взять ситуацию под контроль», — с сожалением констатировал промышленник. Выдвинули же дурака на свою голову. Дав экс-ученому еще пару минут на «самовыражение», он бросил:

— Заткнись!

Марабу вздрогнул от неожиданности и потерял дар речи. Опешив, хозяин кабинета обвел взглядом присутствующих — искал поддержку. Ее не было, некоторые угрюмо опустили глаза, другие с интересом следили за происходящим. «Только и ждут, чтобы исподтишка сделать тебе пакость…» Затравленный взгляд Марабу остановился на промышленнике:

— У вас еще хватает наглости… — Чиновник вдруг понял, до чего же он ненавидит таких, как Ванвейден. Темная ненависть госчиновника к хозяину жизни, вечная ненависть плебея к патрицию.

— Представьте себе, хватает. А чего же вы хотели, господин Леклерк? Большие деньги — большой риск. Кстати, вы напрасно квохчете, как несушка. Все это никоим образом не касается вашей драгоценной персоны и не коснется в будущем. Несколько сорвиголов решили сорвать куш, но потерпели неудачу, и только-то. Участие госструктур в операции осталось незамеченным.

Армейский полковник согласно кивнул. «Слава Богу, мои парни оставались по нашу сторону границы, — подумал он. — Не то сидеть бы мне в одной галоше с Леклерком».

— Официальная версия: виновники — горстка бывших наемников, зафрахтовали у контрабандистов самолет и…

— А участие ваших специалистов? — не сдавался «профессор».

— Бывших специалистов, все они уволены около месяца назад. Мы готовы предоставить необходимые документы. Все чисто.

Представитель разведки поддакнул:

— Потребуются доказательства, а их нет…

— Совершенно верно, — продолжил владелец компании. — Мы удалим все шероховатости, а вы посетуете по поводу неуместной инициативы нескольких наших сограждан, к тому же не самых законопослушных. Министерство внутренних дел уже задним числом оформило их в розыск за торговлю оружием и контрабанду.

Начальник центра компьютерной обработки информации Министерства внутренних дел кивнул в подтверждение.

— Что же вы мне сразу не сказали? Это меняет дело. Мне придется поставить в известность соответствующих должностных лиц.

Промышленник вежливо склонил голову, украдкой усмехнулся, про себя подумал: «Ставь не ставь, а ты, мой друг, со своего поста все-таки слетишь. Для таких игр нужен запас прочности, а у тебя его нет…»

Представитель консульства явно чувствовал себя не в своей тарелке. Он обливался потом в официальном костюме. На улице было за тридцать, а при здешней проклятой влажности не спасает даже кондиционер. К тому же представитель был не в восторге от возложенной на него миссии. Развернув газету и приложив к ней фотографии, он излагал суть визита и ощущал колючее неприятие собеседником всего, что он говорил. Предложения консульства он считал бесперспективными. Вот ведь чушь! Предлагать человеку поездку в страну, которая только что убила его родственника! С точки зрения дипломатии это абсолютный нонсенс. Да еще снимки с места событий — какой дурак придумал демонстрировать их ему именно сейчас? И зачем?! На психику, что ли, решили надавить? У деда закалка еще та, он покрепче многих нынешних будет. Идиотизм…

На консула нажали из Москвы. Неизвестно, кто ему звонил и что наговорил, только от этих разговоров шеф пришел в бешенство. Не желая разгребать «авгиевы конюшни» собственноручно, шеф отправил своего представителя. Согнувшись в поклоне и потупясь под всепонимающим взглядом собеседника, представитель передавал высокие заверения и соболезнования. Никакой пользы от всего этого нет, кроме разговорной практики…

За вежливостью протокольных фраз плохо скрывалась враждебность.

Собеседник — старик с пронзительным взглядом — вдруг перешел на русский. Он говорил медленно, тщательно подбирая слова:

— Благодарю вас за визит, молодой человек, но, боюсь, ваши предложения неприемлемы. Место, которое вы мне предлагаете посетить, это, если я вас правильно понял, — всего лишь пятно от выгоревшего керосина. От некоторых членов экипажа и пассажиров не осталось даже могил. Так зачем мне туда ехать? Поклониться камням и деревьям?

— Мне поручено довести до вашего сведения, что наше правительство готово принять вас. Будут обеспечены все условия, широчайшее паблисити в научных кругах. Может быть, вас это заинтересует, особенно сейчас, когда у вашей фирмы возникли затруднения?

— Во-первых, мне неизвестно ни о каких затруднениях. Во-вторых, мне уже ничего не нужно. Все, в чем я нуждаюсь, тут есть.

— Но здесь у вас нет родины, здесь все чужое для русского человека.

Старик резко, как от пощечины, вздрогнул, выпрямился:

— В мое время говорили — отечество. Так вот, ваше правительство не в силах вернуть мне мое отечество. Попрошу меня оставить.

• Предыдущая
• 46/48
• Следующая