Невероятные будни доктора Данилова: от интерна до акушера - Шляхов Андрей Левонович - Страница 12

• Предыдущая
• 12/29
• Следующая

– Вот именно! – поддакнула подруга, стоявшая за спиной у Данилова.

– Попробую, – Данилов приступил к осмотру. – Снимите майку и джинсы!

– Трусы тоже? – осведомилась пациентка, послушно выполняя распоряжение.

– Трусы пока можно оставить, – разрешил Данилов.

Зрачки у девушки оказались нормальными, не суженными, следов от инъекций не было нигде – ни на руках, ни на ногах. Ногам, будучи по работе хорошо знакомым с наркоманскими повадками, Данилов уделил особое внимание, так как многие наркоманы, желая скрыть свое пагубное пристрастие, делали инъекции в разные места на ногах, гордо демонстрируя окружающим чистые, без малейших следов инъекций, руки.

Живот был мягким и совершенно безболезненным при пальпации.

– Где тут ваше ощущение? – спросил Данилов.

– Оно везде, – ответила пациентка.

– Месячные давно были?

– Позавчера закончились.

– А что вы сейчас чувствуете?

– Щекотку! – призналась пациентка.

– Сдается мне, что вы здоровы, – сказал Данилов, закончив осмотр. – Но я, как и все люди, могу ошибаться, недооценивая глубину и тяжесть ваших замечательных ощущений. Так что, ради нашего общего спокойствия, можно проехаться до больницы, там вас понаблюдают в течение суток и, если потребуется, окажут помощь.

– В больницу страшно! – высказалась подруга. – Лучше пусть пока дома полежит.

– Пусть, – согласился Данилов. – Ощущения могут пройти сами собой.

– Кажется, они уже прошли, – улыбнулась пациентка. – Точно – прошли!

Она пошлепала себя по животу.

– Здорово! Вы доктор – кудесник! Спасибо вам! Я могу встать?

– Вы можете делать все, что вам захочется, – разрешил Данилов. – Только «скорую» больше не вызывайте, ладно?

– Зачем вызывать? – пожала плечами исцелившаяся. – Ведь вы меня вылечили!

Выйдя из квартиры, Вера прошептала:

– Можно было бы и психбригаду вызвать.

– Какой повод? – тоже шепотом спросил Данилов. – Если даже она не в себе, то ничего опасного для себя или общества пока не делает.

– Сейчас еще к какому-нибудь дураку поедем, – Вера перехватила ящик в другую руку. – Закон парных случаев.

– Лучше бы он на зарплату распространялся, твой закон парных случаев, – ответил Данилов.

Следующим пациентом оказался самоубийца-симулянт – молодой парень, который, поругавшись с родителями, аккуратно поцарапал себе оба запястья, изображая готовность настоять на своем даже ценой собственной жизни.

К приезду бригады кровь на царапинах уже успела свернуться.

– Ах, мальчик чуть не истек кровью! – намекая на то, что ждать помощи пришлось бесконечно долго, причитала толстая родительница, то и дело поднося платок к покрасневшим глазам. – Еще бы чуть-чуть…

– Еще бы чуть-чуть, и эти царапины зажили бы, – докончил начатую ею фразу Данилов, разглядывая «мальчика» – тощего нескладного юношу, с длинными сальными волосами, неопрятной щетиной на лице и маленькими бегающими глазками.

Зрачки у него были размером с булавочную головку.

– Наркотики принимаете? – не то спрашивая, не то утверждая, произнес Данилов.

Парень молча отрицательно помотал головой, мать выдавила из себя деланно негодующее «Ну что вы!», а отец, до тех пор сидевший в ногах сыновней постели, возмутился:

– Вы приехали, чтобы оказать помощь или издеваться?!

– Чтобы оказать помощь, – поспешно подтвердил Данилов, чутьем угадав в отце скандалиста по призванию. – Просто положено, при попытке самоубийства интересоваться…

Ложь пришлась кстати – родители больного тут же успокоились, убедив себя в том, что им удалось скрыть свою беду от посторонних.

– Вера, наложите, пожалуйста, повязку, а вы, молодой человек, собирайтесь в стационар.

– Он никуда не поедет! – хором сказали оба родителя.

– Я все равно жить не буду! – добавил сын, морщась от перекиси, которой Вера обрабатывала его раны.

– По существующему положению, все суицидальные попытки подлежат непременной госпитализации в психосоматическое отделение для стационарного лечения, – объяснил Данилов, больше обращаясь к матери пациента. – Это обусловлено необходимостью предотвращения повторных попыток. Кстати, ваш сын только что заявил о том, что он не отказался от своего решения.

– А я никуда не поеду!

– Поедешь! – рявкнула мать. – А будешь упираться – я тебя на руках в машину отнесу! Связанного!..

Психосоматических отделений в Москве немного. Несостоявшегося самоубийцу пришлось везти в Первую градскую, через пол-Москвы. По дороге мать, не переставая, честила свое чадо на чем свет стоит и надоела всем так, что, едва избавившись от нее и ее сына, Вера вздохнула и сказала:

– У такой мамаши и колоться начнешь, и вены резать.

– Он пока еще «колесами» балуется, – обронил Данилов, – руки чистые, без следов.

– А у нас на курсе один парень в вены яичка кололся, – поведал Эдик. – Удобно и место невидное.

– Тогда откуда ты знаешь? – поддела его Вера, с каждым дежурством проявлявшая все больше интереса к симпатичному стажеру. – Вместе кололись.

– Нет, ну что вы, – уши Эдика зарделись. – Его декан в туалете застукал.

– А декан тоже уколоться зашел? – заржал Петрович.

Эдик замолчал, не желая давать больше поводов для насмешек.

– Привыкай, – посоветовал ему Данилов. – Это «скорая помощь», где шутник на зубоскале сидит и юмористом погоняет. Тебя еще не разыгрывали ни разу?

– Нет.

– Значит, все у тебя впереди…

На подстанцию удалось заехать только в шестом часу вечера, когда никого из начальства уже не было – ни заведующей, ни старшего врача, ни старшего фельдшера.

– Что тут было! – увидев входящего в диспетчерскую Данилова, начала диспетчер Валя Санникова. – Выговоры сыпались градом, молнии летели в разные стороны, Лжедмитрия чуть кондратий не хватил!

– С чего бы так?

– Огреб неполное служебное соответствие. И вдобавок выговор за ослабление контроля.

– А кто еще пострадал?

Данилов протянул Вале заполненные карты вызовов. Он предпочитал писать их в машине, на ходу, чтобы не заниматься писаниной поутру на подстанции. Диспетчеры это ценили – им было важно, чтобы карты вызовов сдавались вовремя.

– Язов и Сорокин получили за отсутствие комплекта чистого белья в машине, Петров и Саркисян – за неработающий «ан восемь», Рябчиков и Кокс – за неполностью укомплектованный ящик, а Жгутиков – за выезд на вызов без наладонника.

– Опять в туалете забыл?

– Естественно! Пришлось возвращаться с полдороги. Хоть на вызов и не опоздали, на Ферганский бульвар был вызов, но выговор Артем Иванович получил.

– Расстроился, наверное?

– А то! Запыхтел и сказал, что уйдет работать в поликлинику. Короче, Вова, вам с Верой повезло – вовремя удалось смыться.

– Предопределенное – неизбежно, – пошутил Данилов. – Мой выговор от меня никуда не денется.

– Ну и свезло нам, – покачала аккуратно уложенной прической Валя.

Будучи диспетчером, сутки проводящим в помещении подстанции, она могла позволить себе подобную роскошь – на линии прически выдерживали недолго. Ветер, теснота и все такое прочее.

– Пойду сделаю пробную яйцекладку…

В переводе на обычный язык Данилов сообщил, что не прочь чуток вздремнуть в паузе между вызовами.

– Попробуй, – сказала Валя, а ее напарница Лена Котик оторвалась от компьютерного монитора и елейным голоском спросила:

– Владимир Александрович, а правда, что вас планируют назначить вместо Кочергина?

– Впервые слышу, – опешил Данилов. – Откуда такие новости?

– Ну ведь вы же в хороших отношениях с новой заведующей, – протянула Котик, – все знают, что вы вместе учились и не только…

«Как они узнали? – изумился Данилов. – Неужели Елена принародно пускалась в воспоминания? На нее непохоже».

На самом деле, Новицкая не пускалась ни в какие воспоминания. В первый день ее работы в новой должности она попросила старшего врача заочно представить ей сотрудников подстанции. Когда дошли до Данилова, Елена Сергеевна сказала:

• Предыдущая
• 12/29
• Следующая