Пятьдесят оттенков темного - Андерсон Марина - Страница 22

• Предыдущая
• 22/34
• Следующая

У сценариста промелькнула мысль предупредить Харриет об ожидающих ее разочарованиях. Девушка увлеклась режиссером всерьез, а не просто приятно проводила с ним время. Ей казалось, что она соперничает с Ровеной, прозрение, несомненно, доставит бедняжке сильную душевную боль. Пока же она не догадывалась, что стала пешкой в чужой игре.

– Скажите, Харриет, – осторожно спросил Марк, – вы уверены, что эта работа вам подходит?

Харриет с подозрением уставилась на сценариста, пытаясь угадать, к чему он клонит.

– Они чрезвычайно извращенные люди, и если вам захочется вдруг расстаться с ними… это будет нелегко.

– Я не заключенная, – возразила Харриет. – Я вправе уйти отсюда в любое время.

По тону ее голоса Льюис догадался, что она чем-то взволнована. Марк явно сказал ей что-то лишнее. Он негодующе посмотрел на сценариста:

– Какие-то проблемы?

– Нет, разумеется, – покачал головой Марк.

– Харриет?

Она улыбнулась:

– Все в порядке. Просто Марк предупредил меня, что связываться с такими людьми, как вы, небезопасно.

– Если он так считает, ему лучше подыскать других работодателей, – сказал режиссер беззаботным тоном, но у сценариста мурашки пробежали по коже. Льюис безжалостен, и если он решит, что Марк мешает его работе, он немедленно отстранит его от участия в создании фильма и отошлет назад в Штаты. Преж нее успешное сотрудничество, увенчавшееся получением двух премий «Оскар», при этом не будет принято им во внимание.

– К счастью, у Харриет достаточно здравого смысла, чтобы не слушать меня, – сказал Марк. – Я хотел переманить ее к себе, мне необходима опытная секретарша.

– Харриет не просто секретарша! – прервав беседу с банкиром, вмешалась в разговор Ровена. – Она стала полноправным членом нашей семьи. Верно, Харриет?

В этот момент Харриет вспомнились умелые руки, ласкавшие ее недавно, когда на глазах у нее была повязка. Почему у нее возникли странные ассоциации с руками Ровены? Ведь ее там не могло быть! Вероятно, это чувство вины перед ней, подумала девушка.

– Вы очень добры ко мне, – улыбнулась она актрисе.

Кинозвезда рассмеялась своим знаменитым гортанным смехом:

– Вот пример типично английской добродетели! Исключительная скромность. Харриет всех нас очаровала. И моего супруга, и Криса, и меня, естественно. А кто бы мог подумать, что такое возможно, когда мы брали ее на работу. Верно, Крис? Я права, Льюис?

Льюис напрягся, подозревая, что жена увлеклась горячительными напитками, и попытался изменить направленность разговора:

– Ты права, дорогая! Твой архив впервые приведен в идеальный порядок. Кстати, повару удались тарталетки с оливками и помидорами, нужно его поблагодарить.

– По-моему, Харриет могла бы помочь и мне, – сказал Крис.

– С удовольствием, если я не буду занята с Ровеной или с Льюисом, – обернулась Харриет.

Разгоряченный вином, Крис расхохотался:

– Ты ведь сможешь иногда одалживать ее мне, Ровена?

Ровена поджала губки:

– Не думаю, что тебе требуется секретарша, которая стала бы читать тебе сценарий! И разумеется, нет никакой необходимости отвечать твоим поклонникам: их просто нет.

За столом воцарилась тишина. Никто не ожидал столь резкой пикировки сестры с братом, обычно они очень нежно относились друг к другу.

Криса выпад Ровены не обескуражил. Он изобразил обаятельную улыбку и сказал:

– Если бы я не жил в тени твоей славы, все могло быть иначе. Теперь, когда твоя слава секс-символа увядает, я вполне мог бы продолжить семейную традицию и сыграть роль очаровательного соблазнителя.

– Слава Ровены не увядает, а трансформируется, – поправил его Льюис. – Отныне она будет играть серьезных женщин. Я не сомневаюсь, что ее ждет успех. Тем более что она сама изъявила желание взять главную роль в моем новом фильме.

– Это верно, – вставил Марк, подыгрывая режиссеру.

– Как это мило с вашей стороны! – Ровена одарила обоих мужчин улыбкой. – Не желает ли кто-нибудь отведать сыра? Или нам, женщинам, пора перейти в гостиную?

Овечий сыр в виноградных листьях был изумителен, как и клубничный мусс. Но Харриет лишь попробовала его и с облегчением удалилась вместе с остальными дамами в другую комнату. Марк расстроил ее, как и Льюис, уделявший излишнее внимание своей соседке по столу.

Ровена славилась не только редким даром завораживать публику своей сексуальностью, но и искусством овладевать сердцами окружающих ее людей. Непринужденно болтая с дамами, приглашенными на вечеринку, и рассыпчато смеясь, она заворожила и затмила собой всех, в том числе и евразийскую красавицу, которая была значительно моложе хозяйки дома.

Но Харриет утешалась мыслью, что кинозвезде все же не удалось завоевать сердце Льюиса: это оставляло Харриет некоторые шансы добиться поставленной цели.

Позже к женщинам присоединились мужчины. Разговор стал оживленнее, голоса – громче, а сигарный дым – гуще. Харриет почувствовала, что задыхается, и вышла на минутку в сад.

Она нашла уединенное местечко и села на скамеечку подышать свежим воздухом летней ночи.

При звуке приближающихся шагов сердце ее за трепетало. Несомненно, это Льюис последовал за ней, подумала она. Но к ней подошел Крис.

– В гостиной душно, – сказала Харриет как можно спокойнее. – Надеюсь, Ровена не обидится на меня.

– Вряд ли она заметит твое отсутствие! – Крис расхохотался. – Когда сестра в центре внимания гостей, она упивается своей игрой, а не пересчитывает, сколько человек ею любуется. Ей нравится быть душой компании.

– По-моему, вы к ней слишком строги! Она вовсе не так тщеславна, как того можно было ожидать от богини секса, – заметила Харриет.

– А ты оказалась значительно красивее, чем я предполагал, – сказал Крис, присаживаясь на скамейку.

Харриет слегка отодвинулась: ей не нравился его интимный тон. У нее еще не поблекли воспоминания о том, как он обращался с Ровеной в спальне.

– Ты всегда была такой красивой? – не унимался Крис. Он положил руку на спинку скамейки.

Харриет едва не рассмеялась, однако в облике Криса ощущалась скрытая угроза, и она сочла благоразумным ответить ему иначе.

– Да, с самого рождения, – с серьезным видом сказала она. – Один из врачей даже спросил у матери, нельзя ли ему посвататься ко мне, когда мне исполнится восемнадцать лет.

– Ты знаешь, что красива, не так ли? – спросил Крис.

– По-моему, вы слишком много выпили. – Харриет еще немного отодвинулась от него. – Красива Ровена, а я только привлекательна.

Он положил ладонь ей на колено. Она оцепенела.

– Ровена – стерва. Она заманивает людей красотой, и они не могут освободиться от ее чар. Ты ведь так не поступаешь?

– Не знаю! Пока еще я никого не околдовала.

– Это не шутка – оказаться в зависимости от кого-то. В конце концов начинаешь презирать себя за слабость, но это ничего не меняет.

Харриет понимала, что ей нельзя показывать, что она осведомлена об интимной связи брата и сестры, и возразила:

– Почему бы вам не жениться и не уйти от сестры, если она вас притесняет и затмевает своей славой? Что вам мешает? Живите собственной жизнью и оставьте Ровену в покое.

– Я в ней нуждаюсь! – с горечью воскликнул Крис. – Мы не можем жить друг без друга. Порой мне кажется, что освободит нас только смерть.

Он сжал ей колено и обнял другой рукой за плечи.

– Известно ли тебе, что такое наваждение? Испытывала ли ты когда-нибудь потребность в другом человеке?

Харриет могла бы ответить, что ей нужен Льюис, но даже если бы ему и захотелось к ней сюда прийти, этому мешал пьяный Крис. Но вместо этого она спокойно сказала:

– Нет!

– По-моему, ты лукавишь! – тихо сказал Крис и погладил ее по шее.

Харриет вскочила и сердито сказала:

– Пожалуй, я пойду в дом.

– Почему же? – Крис удивленно вскинул бровь.

– Потому, что мне стало лучше.

– Льюис не будет по тебе скучать, он занят с Маритой. Она очаровательна, не правда ли? И как раз во вкусе Льюиса.

• Предыдущая
• 22/34
• Следующая