Сумерки людей - Найт Дэймон - Страница 36

Как же приятно было просто лежать тут, чувствуя под собой надежную опору крыши… Но путь еще предстоял долгий. Ноги и руки совсем ослабли и страшно тряслись, но Дик умудрился снова обуться и взобраться на конек.

От пирамидальной крыши, как оказалось, под прямым углом расходились две двускатные. Прогулка по ним приятных впечатлений не доставила, но Дик пережил только один по-настоящему жуткий момент, когда перепрыгивал из одного водосточного желоба в другой.

Наконец с конька третьей крыши Дик далеко внизу разглядел отблески желтого света.

Там оказался дворик со стеклянной крышей. Желтый свет струился от ряда старинных фонарей, что выстроились вдоль декоративной дорожки тремя этажами ниже. Дик прекрасно знал это место. Во дворик выходили окна покоев Вивьен, и Дику даже показалось, что он узнал окно ее спальни.

Уже больше часа ползая по крышам, Дик страшно устал и совсем околел от холода. А пальцев он вообще больше не чувствовал. Когда стал спускаться на тусклую стеклянную крышу по громоотводу, упал и расшиб себе плечо. Теперь, выдыхая облака пара, Дик сжался в комочек и всем телом принялся впитывать идущее снизу тепло. В самом углу оказался аварийный выход. Дик прекрасно видел лестницу и ведущую к ней небольшую площадку, но дверь была заперта.

А огни внизу как будто пульсировали. Зрение Дика вдруг странным образом прояснилось. Все, что он видел, казалось нереально живым и красивым: фонари сияли, каменные плиты пола ярко отсвечивали, облицовка фасадов завораживала своими причудливыми узорами. Дик мог разглядеть каждый листочек росшего справа платана, чей желтовато-зеленый силуэт хранил в себе загадочную тьму.

Ветер сюда не задувал, и тело Дика понемногу размягчалось на теплом стекле. Не хотелось уже не то что вставать, но даже подниматься на колени. Собственное тело казалось Дику совсем чужим.

Но тут пришла смутная мысль, что именно сейчас надо собраться с силами и что-то предпринять. Сейчас, пока он еще на это способен. Тогда Дик поднял ногу и неуверенно топнул ею о стекло. Потом набрался решимости и топнул сильнее. Наружная рама разлетелась — и из-под нее хлынул поток теплого воздуха.

Дик опустил обе ноги в отверстие и встал на внутреннюю стеклянную панель, разбрасывая по сторонам осколки стекла. Снова стал топать — сначала одной ногой, а потом, ухватившись за раму, сразу двумя. Внутренняя панель тоже разлетелась вдребезги, и Дик понял, что падает. Тогда он еще крепче ухватился за раму. Но руки не выдержали — и ближайший балкончик стремительно полетел ему навстречу. Дик упал и остался лежать, безразлично взирая сквозь стеклянную дверь на скудно освещенную комнату.

Тут кто-то подошел к соседнему окну и выглянул наружу. Послышалось громкое восклицание. Потом Дик почувствовал, что его куда-то несут, а некоторое время спустя увидел склонившуюся над ним Вивьен Деметриу. Темные глаза женщины казались бездонными в свете лампы.

Другая постель, другая комната. Но в то же время Дика не покидало острое ощущение того, что он снова лежит в той самой спальне после памятной схватки с Руэллом. И другое, не менее острое чувство, что отсюда только что вышел Клай. Но теперь его здесь точно не было. Вивьен одна. Ну, и у буфета тихонько суетится служанка. Наконец срака подошла к кровати с подносом, и Вивьен взяла оттуда бокал рубинового напитка. Потом жестом отпустила девушку.

Шурша платьем, Вивьен присела на край кровати, наклонилась к Дику и приподняла его голову. Потом поднесла бокал к его губам. Красный портвейн — пряный, роскошный. Напоив Дика, Вивьен не стала отнимать руку. Дик снова почувствовал исходящий от женщины тонкий и свежий аромат сандалового дерева.

— Что, прогулялся по крышам? — негромко поинтересовалась Вивьен.

Дик в подтверждение закрыл глаза.

— Ужасно, должно быть, — все тем же сонным полушепотом продолжила Вивьен. Потом ее коричневый атласный халат распахнулся, и Дику предстала затененная белая плоть, что мягко колыхалась от движений. Край бокала снова коснулся его губ, но Дик отрицательно помотал головой.

Тогда Вивьен поставила бокал на столик и осторожно опустила голову Дика на подушку.

— А твой противник?.. Он убит? — спросила она.

Дик кивнул, проведя языком по сладким и липким от вина губам. Потом почувствовал тепло прижимающегося к нему мягкого тела.

Вивьен медленно наклонилась. Горячие ее губы спокойно и неторопливо слились с губами Дика.

Чудным июльским утром Вождь и его приближенные, одетые для охоты, ожидали скоростного вагончика, что должен был доставить их в долину. Добросовестные приближенные, как всегда, прибыли заблаговременно, а Вождь даже позже обычного. И теперь он, казалось, никуда не спешил. Стоял на краю террасы чуть в стороне от остальных и пристально вглядывался сквозь стекло в ясный бледно-голубой небосвод, где виднелись лишь редкие перышки облаков. Слева направо медленно прорисовывался след реактивного самолета — Вождь следил за ним, рассеянно подтягивая то одну перчатку, то другую.

И вдруг в самом конце белой полосы возникло дымное облачко, словно по сторонам раскрылись серые лепестки. Среди приближенных послышались возбужденные возгласы, все стали поворачивать головы.

Несколько секунд спустя стекло задрожало от прогремевшего в вышине взрыва.

— Ну и ну! — вырвалось у кого-то.

Серое облачко рассеивалось, дымные струйки потекли вниз. След от самолета по-прежнему висел в небе, но теперь в самом конце его расплывалась жирная клякса. Три или четыре летевших ниже самолетика резко устремились куда-то к поверхности земли.

Вождь нехотя повернул голову и о чем-то спросил. Один из секретарей тут же заторопился ответить. Больше никто не сказал ни слова. Вождь приказал открыть вагончик, и все поспешно расселись.

Полчаса спустя у трупа только что убитого оленя встретились двое. Дело было на каменистом плато к югу от Орлана. Всего в четверти мили оттуда, закрытый одним из холмов, располагался аэропорт. Неподалеку парил вертолет Вождя, из которого он сам только что подстрелил оленя. Двое лесничих свежевали тушу, заодно посыпая ее отравой для грифов, что тоже парили в небе, но гораздо выше.

— С этими падалыциками уже просто беда, — небрежно обронил Палмер, направляя своего коня поближе к туше. Секретарь Вождя по делам транспорта был нервным коротышкой с обманчиво кроткими голубыми глазами.

— Это точно, — согласился военный министр Крукшанк, оглаживая свои роскошные золотистые баки.

Потом оба взглянули вверх, но не на стаю грифов, а на зависший в Небе вертолет.

— Случайно не знаешь, кто был в том самолете? — спросил Крукшанк.

— Конечно, знаю. Рамсен. Возвращался на Искью.

— Этого я и боялся, — вздохнул военный министр. — Теперь вопрос в том, что решит Дуче.

— А, ерунда. В следующий раз пошлет другого, и все дела. Так что все к лучшему.

— Нет, Юджин, — возразил Крукшанк и взглянул прямо в глаза собеседнику. — Не к лучшему. Дела совсем плохи. А я уже сыт по горло. Вдоволь насмотрелся. Они уже как рецидивисты. Вошли во вкус и сами никогда не остановятся.

Палмер достал сигарету и закурил, глядя на Крукшанка поверх бледного огонька.

— Брось. В Орлане он никого не убьет. Тут у него железное табу.

— Допустим. А все-таки, разве ты чувствуешь себя в безопасности? Сейчас, к примеру? — От Крукшанка не укрылся мгновенный взгляд Палмера в сторону темного вертолета. — А завтра? А через месяц? Ты, Юджин, сам прекрасно знаешь: рабы ему уже давно осточертели. Ему хочется дичи покрупнее…

— Да, тут есть о чем подумать, — отозвался Палмер. Крукшанк молча сидел в седле, наслаждаясь тем, как солнце приятно греет спину. А в лицо ему тупо таращились мутные глаза мертвого оленя. Славный, крупный олень. Рога с восемью отростками. На струйке крови, что вытекала из ноздри, уже трапезничало целое полчище мух. Да, славный олень. Хотя и удвояченный. Дичи в окрестностях Орлана хватало с избытком, но эти несколько сот акров снабжались ею особенно обильно. Надо же Вождю поохотиться. Крукшанку даже вдруг почудилось, что этот одень ему знаком. А что, очень может быть. Сколько раз, подумалось военному министру, под этим солнцем погибал один и тот же зверь.