Нежный плен - Феррарелла Мари - Страница 20

• Предыдущая
• 20/57
• Следующая

— Похоже, вы хорошо разбираетесь в негодяях.

Это обвинение позабавило его.

— Да, я в них разбираюсь, — согласился Дункан, — потому что сам был негодяем, но давно исправился.

— Я весьма в этом сомневаюсь.

Но Дункан был не из тех, кто легко сдается. Ему нравился сам процесс борьбы. А победа в ней была для него всего лишь приятным довеском.

— Ну так проверьте меня, — предложил он.

Ее глаза осуждающе сузились.

— Прошлой ночью я вас, сама того не желая, уже проверила.

— Одна ошибка еще не делает человека негодяем.

В его взгляде было нечто, затрагивавшее ту часть ее души, о существовании которой она до сих пор и не подозревала. Недовольная этим открытием, Бет, вздохнув, покачала головой:

— Вы можете подумать, что я сошла с ума…

— Но… — поспешно подхватил Дункан, понимая, что он уже почти победил.

Бет чувствовала, что лучше держаться от него подальше, и отошла от кровати.

— Поскольку у меня, как вы сказали, нет выбора, я вынуждена принять ваше предложение. Только спутник мне не нужен. Он может вернуться назад вместе с каретой, как только мы с Сильвией сядем на корабль.

Подойдя к Дункану, Бет вложила свою руку в его руку.

— Ну как, договорились? Мы заключили сделку, не правда ли?

«Очень надеюсь, что я заключила ее не с дьяволом», — добавила она про себя.

Он был удивлен этим дружеским жестом. Женщины, которых он знавал, не пожимали рук. «Должно быть, Америка — очень любопытная страна, — решил Дункан. — Так что неудивительно, что Син-Джин решил туда вернуться».

Обхватив пальцами ее нежную ладонь, Дункан пообещал:

— Вы об этом не пожалеете.

Кто-то, притаившийся в глубине ее души, шепнул ей, что ей уже есть о чем пожалеть. Медленно высвободив руку, Бет заметила, что тепло его ладони продолжало сохраняться на ее ладони. Она пристально посмотрела на молодого человека:

— А вот это мы еще увидим, Дункан.

Да, эта женщина способна ответить ударом на удар. Когда придет время, она его не разочарует. А это время, как он надеялся, наступит скоро.

Помня о боли в плече, Дункан вынужден был ограничиться лишь отрывистым смешком, но даже в этом смехе ей послышалась такая сила, что по спине пробежали мурашки.

— Мне нравится, как вы держитесь, Бет. Вы мужественная женщина.

Если этот человек думает подольститься к ней, надеясь, что она потеряет бдительность, то он сильно заблуждается.

— На вашем месте, я не стала бы проверять это. Вы уже смогли убедиться, что я отнюдь не слабая женщина, еще до того, как мы заключили эту сделку.

«Что ж, у меня есть надежда», — подумал Дункан, откидываясь на подушку. Он был доволен, как кот, сидящий у тарелки со сливками.

Бет обнаружила, что Сэмюель предоставил ей комнату рядом с комнатой Дункана. Джейкоб с радостью отнес туда ее чемодан. Сэмюель заметил, что, если бы этот чемодан нужно было отнести на край света, парень сделал бы это с таким же удовольствием.

Бет медленно прошлась по комнате, желая определить, соответствует она ее вкусу или нет. Эта комната оказалась меньше комнаты Дункана, но была лучше обставлена. В помещении, которое занимал молодой человек, мебели было мало и выглядела она очень громоздкой. Создавалось впечатление, что предназначена она была совсем для другого человека. Комнату Бет, напротив, заполняло множество вещей, и от этого девушка почувствовала себя неуютно. На нее давили и гобелены на стенах, и тяжелые шторы на окнах. А портреты чьих-то предков, давным-давно переселившихся в мир иной, мрачно наблюдали за тем, как она ходит из угла в угол.

В убранстве комнаты преобладал — и в этом чувствовался дурной вкус — ярко-алый цвет; казалось, будто тот, кто подбирал обивку мебели, гобелены и драпировки, боялся, что, если цвета приглушить, его старания никто не оценит. Сэмюель, приведя Бет в комнату, сообщил ей, что раньше она принадлежала графине Шалотт, вдове покойного графа.

«Мне придется спать на кровати, в которой когда-то нежилась убийца», — подумала Бет. И ее пробрала дрожь. Хотя она прекрасно знала, что в мире много зла (знала больше, чем ее мать и другие женщины их семьи), но так и не могла понять, почему один человек намеренно причиняет зло другому, может даже убить ближнего из-за денег или косого взгляда, почему женщина вместо того, чтобы просто уйти от мужа, если она не хочет с ним жить, предпочитает отравить его. Или почему соотечественники начинают воевать друг с другом только потому, что они по-разному смотрят на один и тот же вопрос или обладают разными правами. Это казалось ей бессмысленным.

Сопение, послышавшееся прямо за ее спиной, рассыпало ее мысли, как зерна кукурузы, которые бросают цыплятам на лужайке перед амбаром. Повернувшись, Бет увидела, как Джейкоб и Хэнк пытаются втащить в комнату громоздкую продолговатую лохань.

— Осторожней, ребята, — приказал им Сэмюель. — Если вы уроните лохань, на ней останется вмятина, и я уверен, Дункан рассердится на вас.

— Не ворчи, старик! — пробормотал Хэнк. — Ты только командуешь, а мы надрываемся. Какая же она тяжелая, эта штуковина!

Сэмюель бросил на него мрачный, осуждающий взгляд.

— Если ты больше будешь работать руками, а не языком, то она тебе не покажется тяжелой, как какой-нибудь смазливенькой девчонке. Не обижайтесь, мисс, — поспешил извиниться Сэмюель, искоса взглянув на Бет.

— А я и не обижаюсь, — ответила Бет, приблизившись к Сэмюелю. — Что все это значит?

Тяжело дыша, Джейкоб и Хэнк поставили лохань в середине комнаты. Сэмюель, нетерпеливо махнув рукой, указал им на выход.

— Да, непросто было ее сюда втащить, — заметил он. — Правда, еще не все готово.

Бет нахмурилась, рассматривая этот металлический чан. Она была ошеломлена.

— Что это?

Сэмюель удивленно взглянул на нее. Наверняка там, откуда приехала эта девушка, имеются лохани для мытья, как же иначе?

— Как что? Лохань, чтобы мыться, сударыня, — ответил он.

— Да, я знаю, для чего существуют лохани. Но я ведь не просила ее приносить.

Сэмюель улыбнулся:

— Дункан полагает, что вам, должно быть, хочется освежиться после дороги и той долгой ночи, которую вы провели, ухаживая за ним.

«Что ж, это весьма любезно с его стороны, — подумала Бет. — Вот уж не подумала бы, что он может быть таким заботливым».

Пока девушка выясняла, кто распорядился доставить сюда лохань, в комнату один за другим входили люди. Каждый нес чайник или кастрюлю с водой. Пар поднимался над каждым из сосудов. Бет вопросительно взглянула на Сэмюеля, а тот продолжал командовать:

— Эй, вы, лейте воду в лохань! — Он потряс предостерегающе своим костлявым пальцем перед носом Томми. — Да смотри, не пролей ни капли.

Когда лохань была наполнена почти до краев, Сэмюель, отступив к двери, крикнул вниз:

— А ну, поторапливайтесь, несите мыло и чистое полотенце, а то вода остынет.

Бет ужасно хотелось поскорее раздеться и погрузиться в воду, но тут ей в голову пришла мысль, которая заставила ее нахмуриться.

— Сэмюель, — положив руку ему на плечо, сказала девушка. — Скажите, это комната прежней графини, не правда ли?

— Да, мисс, я уже вам говорил об этом.

— А она, случайно, не сообщается с комнатой рядом? С комнатой графа? — Бет не могла заставить себя назвать ее комнатой Дункана. Нет, она не увидела здесь двери, которая вела бы в другое помещение, но в старых замках бывают секретные ходы, по которым любовники могут глухой ночью ходить друг к другу на свидания.

Сэмюель решительно покачал головой.

— Нет-нет, сударыня. Я слышал, графиня была мегерой. Красивой, но ее красота оказалась смертельной. — Наклонив голову, Сэмюель понизил голос: — Она сделала немало зла. — И, посерьезнев, добавил: — У нее были любовники, вот и пошли такие слухи.

Об этом рассказывали в городе. Хозяин тамошней пивной с гордостью причислял себя к когорте любовников графини, но на этот счет у Сэмюеля были сомнения. Ни у одной женщины не могло быть столько любовников, сколько приписывали графине, хотя неплохо было бы проверить это.

• Предыдущая
• 20/57
• Следующая