Ханна - Ласки Кэтрин - Страница 27

• Предыдущая
• 27/37
• Следующая

— Звездопад? — переспросила Ханна.

— Ещё какой! — Этти радостно хлопнула в ладоши. — Это самое красивое время на свете. С неба всю ночь падают звёзды. Придумала! Я устрою ночной купальный и звездопадный праздник. Будем плавать на спине и смотреть в небо. И играть. Кто больше всех увидит падающих звёзд, тот и победил. Ой, здорово-то как! И что я раньше не додумалась? Скорей, Ханна! Надо папе сказать! — И Этти побежала к дому через луг.

— Этти, погоди! — крикнула Ханна, бросаясь следом за ней. С Этти сталось бы вбежать к отцу в кабинет мокрой.

Колоссальный дуб накрывал своей тенью всю террасу. Под деревом, по своему обыкновению, сидела с книгой Кларисса. Она оторвалась от чтения, когда Этти пронеслась мимо неё и сбросила на ходу мокрое полотенце.

— Не швыряй своё старое мокрое солёное полотенце на мои книги! — строго сказала Кларисса. — Честное слово! — Кларисса вздохнула и пробормотала: — Одна сестра — павлин, другая — наполовину тюлень. Будто в зверинце живу.

— Извини! — крикнула Этти, едва взглянув на сестру, и взбежала по ступенькам. Ханна поспешила за ней. Когда она выпрямилась, подобрав полотенце, то заметила, как кто-то вышел из дома на террасу. Художник! Он остановился в тени, глядя на Ханну.

Ханна поднялась на террасу, накинула полотенце на плечи Этти и отступила, чтобы не попадаться на глаза художнику. Слишком неловко было смотреть на него при всех. Она его не видела с того момента, как он её поцеловал в музыкальной комнате. К счастью, Этти быстро привлекла к себе всеобщее внимание.

— Мама! У меня теперь день рождения будет пятнадцатого августа, и я хочу купальный праздник! Надо проверить таблицу приливов, чтобы вода была высокая и можно было плавать, потому что я хочу ещё и на звёзды смотреть!

— Этти! Ради бога, ты вся мокрая! И даже не поздоровалась с мистером Уилером.

— Здравствуйте! — Этти, всё ещё трясясь от холода, посмотрела на художника.

— Боже мой, ты просто прелестна: вся мокрая, только что из моря! Настоящее водное создание! Может быть, мне нарисовать, как ты плаваешь?

— О, Стэнниш, ну что за глупости! — расхохоталась миссис Хоули.

— Замечательная мысль! — воскликнула Этти. — Вы можете нарисовать, как я делаю трюки в воде. У меня уже почти получается подводное сальто!

— Но как же мне тебя нарисовать, если ты всё время будешь под водой? — спросил художник.

— Не всё время, — ответила Этти. — А вы бы поплыли со мной, посмотрели на меня под водой, потом побежали бы на берег, зарисовали и обратно в воду.

Ханна смело наблюдала за художником, повернув голову к нему. У неё бешено колотилось сердце. «Только не лгите! — вдруг потребовал голос у неё в голове. — Только не лгите!»

— Но я не плаваю, Этти, — ответил художник.

— Как это, не плаваете? — изумилась малышка. Она наконец перестала стучать зубами. — Почему? Не хотите или не можете? — спросила она, наклонив голову к плечу.

— Этти! — воскликнула миссис Хоули. — Не дерзи!

— Не могу, Этти, — коротко ответил художник. И хотя слова его предназначались малышке, мистер Уилер склонил голову и искоса посмотрел на Ханну, когда произносил их. Ханна замерла от потрясения: его лицо было исполнено невыносимой тоски. Она никогда не видела, чтобы кто-то казался таким печальным. Ханна отвела взгляд, гадая, заметил ли кто-нибудь ещё выражение лица художника, но, похоже, никто не обратил на это внимание.

— Так, Ханна, будь добра, отведи Этти наверх, — распорядилась миссис Хоули. — А потом спустись ко мне сюда. У меня есть к тебе одна просьба.

— Да, мэм, — ответила Ханна.

— Я ничего не понимаю, мэм, — возразила Ханна. — Ведь портрет писали в Бостоне, в салоне, а тут всё совсем по-другому.

Миссис Хоули посмотрела на Стэнниша Уилера, который приблизился к Ханне на несколько шагов. «Только не подходите ближе, — мысленно взмолилась Ханна. — Да что же вы задумали?»

— Да, я понимаю, что тебя тревожит, Ханна. — В его словах девочке почудился намёк на что-то личное, но сейчас её это нисколько не беспокоило. Она просто не понимала, как сделать то, что он предлагает. — Видишь ли, — продолжал художник, — работа над фоном уже закончена. И над передним планом, с Клариссой и Этти, в основном тоже. Лайла же на заднем плане, где больше теней, и её фигура не… — Он помедлил. — Не слишком хорошо различима.

— Всё равно, я ведь совсем не похожа на Лайлу. — От одной мысли об этом в ней просыпалась ярость.

— Ничего страшного, — сказала миссис Хоули. — Видишь ли, Лайла всё дулась и сердилась, и тогда я сказала, что, по-моему, будет лучше, если она окажется в более тёмной части картины. Всё-таки девушка с сердитым лицом не производит приятного впечатления, даже такая красавица, как Лайла.

— В этом-то и дело, Ханна, — продолжал художник, разглядывая девочку с ног до головы. — Ты примерно одного роста и сложения с ней. И Лайла позировала, склонившись к вазе.

— Но у меня ведь волосы совсем другого цвета, — вяло возразила Ханна.

— Таких волос, как у тебя, Ханна, больше ни у кого нет. Они удивительного цвета и меняют оттенок, когда меняется освещение. — На губах художника появилась загадочная улыбка и тут же исчезла. — Но это сейчас не имеет значения. Фигура обращена ко мне в профиль. Я намереваюсь положить густые тени в области её головы и лица. Волос фигуры почти не будет видно. Но я могу намекнуть на волосы. Художник должен уметь разбудить воображение зрителя, дать ему увидеть то, что могло бы быть на картине, даже если его там нет. — Он помолчал, повернувшись к миссис Хоули, а потом продолжил: — Ханна, мне на самом деле очень нужно, чтобы ты позировала вместо Лайлы, чтобы я мог написать силуэт.

— И я уверена, что платье Лайлы будет впору, — добавила миссис Хоули.

«Фигура, — подумала Ханна. — Лайла превратилась в „фигуру“. Мистер Уилер вошёл в роль „художника“, миссис Хоули — в роль „клиента“. Но кто же тогда я? „Силуэт“? Да, я силуэт. „Девушка в тени“, вот и всё. Они говорят обо мне так, будто меня здесь нет. Как можно так со мной поступать? Это несправедливо».

В течение всей беседы Ханна стояла в стороне, но теперь она шагнула вперёд и встала перед художником, смело глядя на него. «Посмотрите на меня!» — мысленно велела она.

— Я не уверена, что платье будет мне впору, сэр. — Затем она повернулась к миссис Хоули. — К тому же, мэм, я думаю, что если Лайла заметит на картине хоть один намёк на то, что позировала я… это… — Она помедлила. — Это вызовет большое волнение.

— О, милочка, никаких намёков не останется. Мистер Уилер меня в этом заверил.

Ханна повернулась к художнику.

— В самом деле? — спросила она, приподняв бровь. Художник смотрел в сторону.

— О да. Ты ведь знаешь, он настоящий мастер своего дела. Это будет наша маленькая тайна. Ты ведь умеешь хранить тайны, правда? — Не дожидаясь ответа, миссис Хоули наклонила голову и бросила почти что кокетливый взгляд на художника. — Я уверена, что и мистер Уилер умеет.

— Не сомневаюсь, что мистер Уилер прекрасно умеет хранить тайны, — тихо произнесла Ханна, глядя прямо на него.

— Это не займёт много времени. Мне потребуется всего два-три сеанса, — пробормотал художник, всё так же избегая её взгляда.

Однако беспокойство Ханну не покинуло. Сама мысль о том, чтобы надеть платье Лайлы, ужасала её. Но что ей оставалось делать? Девочка вернулась в дом. Она то сердилась, то недоумевала. Сердилась из-за того, как ей вообще могли поручить подобное, и недоумевала потому, что художник так легко заменяет ею отвратительную Лайлу Хоули. Поднимаясь по лестнице на второй этаж, чтобы начистить канделябры, Ханна вдруг заметила художника, бредущего по подъездной аллее. Она тут же бросила тряпку, выскочила из дома и побежала кружной тропинкой через парк, чтобы подстеречь художника там, где аллея сворачивает. «Там нас никто не увидит».

Ханна притаилась за огромной елью. Заслышав шаги художника по гравию, девочка вышла на дорожку, но остановилась неподалёку от дерева.

• Предыдущая
• 27/37
• Следующая