Наследник - Прозоров Александр Дмитриевич - Страница 46
- Предыдущая
- 46/71
- Следующая
Вербовщик смял пару корзин и метнул в заготовленную для костра кучу палок, деревяшек и прутьев, наклонился за следующими.
— Нет, не смей! — Другой старец кинулся вперед и крепко вцепился в края корзины, навалившись на нее всем телом.
— Ты не отомстишь! — вскинул тощие белые руки первый волхв. — Ты приведешь его в бешенство! И оставшихся у него сил хватит, чтобы обрушить на тебя кару всех земных стихий!
— Что он обрушит? — Ротгкхон отпихнул корзину, пересек святилище, схватил волхва за уши, резко притянул к себе, к самому лицу и шепотом потребовал: — Посмотри мне в глаза, старик! Посмотри внимательно, дотянись до самой сути! Я похож на человека, которого способны испугать Похвистовы стихии? Похож? — так же резко он отпихнул старца и закончил: — В том океане, где я вожу свой корабль, нет власти Похвиста. Там царят другие боги. Избор, хватит слов, поджигай. Поджигай! Быть личным врагом одного из богов куда почетней, чем сгинуть в безвестности! Тебе что важней, жизнь или слава? — Ротгкхон перехватил метнувшегося к идолу старика. — Поджигай!
— Нет, не смейте! — чуть не заплакал старый волхв. — Нет, остановитесь!
— Мы остановим дождь, — вдруг тихо пообещал третий.
— Избор… — вскинул руку Лесослав и повернулся к старцу: — Это другой разговор. Тогда начинайте. Прямо сейчас. Костер в обмен на ясную погоду.
— Что же ты делаешь, Стожар? — простонал первый из волхвов.
— Если они не боятся гнева богов, Шумило, нам не удастся их остановить, — ответил тот. — Иной силы за нами нет. Но мы спасем идола.
— Мы погубим Ондузу.
— Вспомни пророчество вещей Ружицы на восшествие Стрежислава… — Волхв приложил руку к губам, сердцу и солнечному сплетению. — Пока молодой князь на нашем столе, ноге ворога за стену Ондузы переступить не удастся. Стрежислав жив, он в городе. Мурому нас не одолеть. Ныне наш священный долг — спасти Похвиста.
— Быть посему, — согласно склонил голову Шумило. — Мы сохраним Похвиста. Язвец, иди в круг.
Последний из волхвов поднялся с корзины, приблизился к остальным.
— Ступайте из святилища, богохульники, — потребовал Стожар. — На вас гнев богов, вы помешаете обряду.
— Хорошо, — согласился Ротгкхон. — Только костер не разбирайте. Коли снова польет, мы вернемся назад.
Избор уже дергал его за руку, и они вместе вышли в рощу, отошли к дальним яблоням, остановились под одной из густых крон.
— Неужели ты и вправду не страшишься гнева богов, Лесослав? — свистящим шепотом спросил молодой волхв.
— Как тебе ответить… — почесал уже порядком волосатый подбородок Ротгкхон. — Скажи, тебя когда-нибудь пытались стоптать две сотни кованой булгарской конницы?
— А-а-а… — У Избора буквально отвисла челюсть. — Да. То есть нет. То есть да, я все понял. Тебе все равно, тебе даже без гнева богов бывает страшнее… Но ведь, когда ты умрешь, Похвист может подкараулить тебя у Калинова моста и столкнуть в реку Смородину, прямо в горящую смолу!
— Меня там и без него будет поджидать изрядная толпа, Избор, — рассмеялся вербовщик. — Но у меня неплохие навыки в «рукопашке». Как-нибудь прорвусь… Ой, ты глянь, вроде затихает… Не обманули старикашки.
— Это сильные и мудрые волхвы, — тихо поправил его Избор, слегка набычившись.
— И поэтому лишний раз мы их дразнить не станем, — подмигнул ему Ротгкхон. — Айда к князю. Похвастаемся, что ты самый крутой чародей на все окрестные города.
— Я… Я тебе очень благодарен, Лесослав, — начал было волхв, но вербовщик его быстро перебил:
— Мы же друзья, Избор! Да и дело общее делаем. Пошли к князю!
И оба раза на упоминание Святогора не по титулу его собеседник так и не обратил внимания. Даже не дрогнул. Похоже, у далекого Вышемира намечалась изрядная проблема. Если дружина возьмет булгарский город, на волне славы и восторга дружины своим воеводой может случиться всякое…
Завтракать Лесослава нежданно пригласили к княжескому столу. Впрочем, отъедался Святогор тем же самым, что и остальная дружина: кашей с салом и разваренной крупкой из сушеного, мелко рубленного мяса. И по тому же обычаю — ел он большой серебряной ложкой вкруг из большого общего котла.
— Стало быть, так ныне поступим. Горислав, бери полусотню, уходи на юг по Итильскому тракту на два дня пути. Коли ворога встретишь, себя не выдавай, назад отворачивай, вестника с заводными вперед себя посылай.
— С иных мест тоже могут рати подойти Ондузе в помощь, — пробурчал себе в бороду Журба.
— Порубежным городам большой силы не собрать, — слегка качнул головой из стороны в сторону Святогор. После завтрака щеки паренька порозовели, отчего безусый княжий сын казался еще моложе. — Ближние дозоры упредят, у города встретим. Коли полусотни во все стороны рассылать, никаких ратей не напасешься.
Он еще немного помолчал, глядя на опустевший котелок. Видать, неизвестность с посыльными, отправленными из осажденного города, и возможное подкрепление врагу изрядно тревожили воеводу.
— Избор, — наконец выдохнул он. — Руны готовь, будущее наворожить попытайся. Есть ли беды близкие, не видно ли крови большой в ближние дни. А ты, Лесослав… Ты ныне сотник, ступай сотню свою принимай. С черной тебе работать надобно, ее под свою руку и бери. А Заслава, Журба, в секрет у реки отправь. Он воин бывалый, от него там пользы больше будет, нежели новиков пасти.
— Будет исполнено, княже, — поднялся из-за стола дружинник.
— Будет исполнено, — вслед за ним встал и Ротгкхон.
Вскоре он уже созерцал толпу мальчишек, собравшихся возле мерно работающей катапульты. Сухая ночь и яркие утренние лучи плотно стянули детали, и теперь снова каждый час по три-четыре увесистых валуна врезалось в башню и стены рядом, заставляя подпрыгивать и вываливаться из срубов бревна, перекашивая венцы и расширяя щели.
В черной сотне, несмотря на название, было не больше семи десятков молодых пареньков, на глаз от шестнадцати до двадцати лет. Впрочем, с точностью математических терминов в начальную эпоху у людей всегда и везде были проблемы. Вдобавок три десятка самых крепких воинов после выстрелов оттягивали за веревки маховый рычаг стенобитного механизма — и Журба очень настоятельно попросил их от этого дела не отвлекать.
Вербовщику вообще так показалось, что толпу неопытных новичков взяли именно с этой практической целью: выполнять всякие важные осадные работы, дабы не отвлекать на них тренированных воинов. И в этом тоже была своя разумная мысль… Вот только некоторые из этих детей в итоге все же оказались посреди жестокой кровавой сечи…
— Так… Пошли за мной. — Лесослав отвел подчиненных на открытую площадку за избой, у которой так и остались обитать остатки валуйской сотни. — Стройтесь!
Смыкаться, размыкаться, держать строй новиков тоже еще не учили, а потому они кое-как растянулись неровной линией где в два, а где в четыре человека величиной.
— Понятно, — вздохнул вербовщик. — На десятки вас, вестимо, тоже не делили? Ладно, с этого и начнем… — Он пошел вдоль строя, каждые три шага взмахивая рукой: — Это первый, выбирайте десятника. Это второй, тоже выбирайте, это третий, это четвертый…
За его спиной происходило некое шевеление и перемещение. Это было нормально. В начальную эпоху отряды создавались не назначением и распределением, а кучкованием по родству, улицам, деревням или завязавшейся дружбе. Ротгкхон предпочел смириться со сложившимся обычаем, а не ломать разум новичков второстепенной проблемой. А что десятки окажутся где двенадцать человек, а где восемь — ну, такая, стало быть, тут математика.
— Теперь расступились на две вытянутые руки друг от друга в стороны и назад. Готовы? Достали мечи…
Глаза мальчишек загорелись, они встрепенулись, выдернули из ножен оружие.
— Начнем с самого основного: с рубящего удара вперед. Представьте себе, что перед вами враг. По моей команде все дружно разрубите ему голову. И-и-и… Руби!
Радостно взвыв, новики решительно раскроили невидимые черепа.
- Предыдущая
- 46/71
- Следующая
