Последняя битва - Прозоров Александр Дмитриевич - Страница 16
- Предыдущая
- 16/64
- Следующая
К дворцу они не пошли — оттуда доносились звуки стройки: крики, стуки, скрип, поднималась пыль. Вот только пылью дышать в такую жару не хватало! В других же краях сада не то что своих детей — вообще гуляющих не встретили. Вернулись домой к обеду — и там вдруг оказались среди шума и веселья! Под навесом стол стоял накрытый, причем в основном бутылками и кубками, вокруг него несколько молодых людей с завязанными глазами пытались поймать каких-то девушек — но, само собой, все время захватывали только друг друга. Еще один ухарь пытался пройти через лабиринт. Причем тоже — с завязанными глазами, следуя лишь командам одетой в легкое сатиновое платьице Арины. Правда, юбка у платья была довольно пышной и скрывала ноги до пят. Но зато лиф почти полностью открывал грудь.
— Ермолай! А вот тебе глаза завязывать не следовало! — громко посетовал князь Сакульский.
— Батюшка?! — Один из кавалеров, играющих под навесом, метнулся из стороны в сторону, оступился и шумно рухнул прямо в бассейн. Только там он догадался сдернуть повязку, вскочил, оказавшись в воде по грудь. Остальные гости тоже засуетились, снимая повязки, оправляясь, подбирая и нахлобучивая на голову береты и шляпы. Девушки попытались незаметно убрать бутылки, пряча их вниз и прикрывая юбками. На столе оставались вазы с фруктами и множество кубков. Видимо, родителям следовало догадаться, что в них давили сок.
— Батюшка, батюшка! — От дома подбежала Пребрана, ведя за руку раскрасневшегося паренька. — Батюшка, прости, не уследили. Батюшка, это он. Хочу представить тебе гранда Альба Карла Фердинанда Игулада-де-Кераля. Прости, это должен был сделать дядюшка Юрий Семенович, но он, вестимо, в отъезде. А Карл, узнав о твоем приезде, так торопился представиться, что… Его не оказалось дома.
Гышпанец, поняв, что говорят о нем, чуть присел, склонился, отработанным жестом попытался поймать край головного убора — но, как и прочие гости, оказался простоволосым. Тем не менее гранд не смутился, быстро и изящно изобразил рукой несколько уважительных движений, выпрямился, вернув руку к груди.
— И тебе не хворать. — Князь поклонился в ответ: спокойно и с достоинством, в подбородок и без циркачества.
От навеса снова послышался громкий плеск: Ерема, попытавшись вылезти, соскользнул с мокрого камня, ограждающего бассейн, и бухнулся назад.
Гранд де Кераль о чем-то быстро заговорил, кивая и улыбаясь.
— Он очень счастлив тебя видеть, батюшка, — пояснила Пребрана, явно пытаясь переводить. — Он выражает тебе всяческое уважение и восхищение. Еще он меня очень хвалит… — Она зарделась.
— Так он тобой или мной восхищается? — скривился Зверев.
— Ты не прав, батюшка, — мотнула головой девушка. — Гышпанцы о твоих подвигах зело наслышаны. И про набег на сарацин с казаками, и про сечу под Казанью, про мудрость твою огненную. Про поход Литовский.
— Гышпанцы знают про мой поход против ордена крестоносцев? Очень, очень должно быть, добрые у них обо мне отзывы.
Молодые люди перекинулись несколькими словами, и гранд де Кераль снова поклонился.
— Карл говорит, что доблесть и отвага достойны уважения даже у врага. Но ты сражался супротив сарацин куда чаще, нежели против воинства христова. Они считают тебя достойным и важным союзником.
Подбежавший молодой дворянин сунул в руку гранда шляпу с распушенным петушиным пером. Де Кераль надел ее и чуть приосанился, слегка отведя ногу.
Паренек Андрею понравился. Чем-то напоминал он горностая: остролицый, остроносый, темноглазый, поджарый и игривый. Подрастет — заматереет, какие его годы. Веселость пропадет, когда ответственность на плечи свалится. Кто в детстве оболтусом не был? Храбрые витязи, что на Молодях, под Казанью или Юрьевым насмерть стояли, живота не жалея, тоже когда-то и юбки девкам дворовым задирали, и медом хмельным в стогах баловались, и от монастырской грамоты на Ивану Купалу из окон сбегали. Однако же когда Русь на поле ратное призвала — не осрамились ни разу.
Во дворе снова плеснуло, послышался девичий хохот: теперь в бассейне барахтались уже трое кавалеров, поднимая высокие волны. Вода выхлестывала наружу, туда-сюда носились перепуганные карпы, разбивая морды о стены. Похоже, Ермолаю решили помочь, но не рассчитали то ли своих сил, то ли скользкости камня.
— Вы там хоть пару рыбешек на ужин поймайте, коли уж все равно влезли, — предложил Зверев. — Надеюсь, хозяин не возражает.
Гранд, с трудом сдерживая смех, закивал.
— Надеюсь, у них есть водопровод? — поинтересовался князь. — Бассейн, похоже, придется заполнять снова.
Пребрана сказала пару слов жениху, тот ответил, и девушка мотнула головой:
— Карл говорит, они не так ленивы, как в Сеговии.
— Не понял? — вздернул брови князь Сакульский.
— Это давешняя легенда, батюшка. — Дочь сделала пару шагов влево, и они с гышпанцем как бы случайно взялись за руки. — В Сеговии, сказывают, служанка когда-то жила. Ленивая донельзя. Приказали ей как-то хозяева воды в дом натаскать. А ей так не хотелось носить тяжеленные кувшины по крутым городским улочкам! Взяла она да сдуру и предложила дьяволу свою душу, если раньше, чем прокричит петух, нечистый сделает так, что вода сама собой придет к ней в дом. Дьявол услышал, примчался, согласился тут же и принялся за строительство. Девица же, поняв свою ошибку, кинулась истово молиться, взывая к Всевышнему, чтобы не дал дьяволу закончить его работу. И вот бес в поте лица своего возводил акведук, сделав уже половину, как вдруг Господь обрушил на него сильнейшую грозу, мешающую таскать огромные камни. Работа замедлилась, и когда прокричал петух, дьявол издал крик ярости: он не успел положить на место всего один камень, чтобы закончить работу. Служанка, едва рассвело, тут же покаялась в своей вине горожанам. Те долго спорили, но все же ее простили. Затем все вместе поставили на место последний недостающий камень, который дьявол не успел донести, и по акведуку в город пошла вода. Так до сих пор и течет исправно. А на многих камнях того водопровода даже следы когтей бесовских остались. Горожане их приезжим завсегда показывают.
— Ловко устроились, — согласился Зверев, мысленно отметив, что парень еще и не дурак, коли с юмором. — Мы с матушкой пойдем отдохнем после прогулки. Надеюсь, ваши гости останутся к обеду? Может статься, и Юрий Семенович вернуться успеет. Хотя, наверное, это уже не имеет значения.
Перед обедом все прошло уже чинно и благородно: когда князь с княгиней вышли к столу, гранд Карл де Кераль, как человек уже представленный, по очереди подвел остальных гостей:
— Гранд Беренгер Алькала-де-Энарес, наш сосед, — указал он на прыщавого юнца с непропорционально толстыми губами.
— Дон Хуан Вальдес-и-Базан, мой друг, — представил гранд де Кераль другого товарища, похожего на хомячка на толстых ножках из-за штанов-пуфов, похожих на два шарика, и широкого плаща. — Его сестры Августа и Изабелла.
Девушки, явные ровесницы Арины, одновременно присели.
— Альфонс Фарнезе, племянник победителя голландцев, великого воеводы Александра Фарнезе, — во всяком случае, таковым юный безусый Альфонс все еще в мокрых штанах стал в переводе Пребраны.
— Дон Фредерико Гравина, мой друг, и его сестра Изабелла. — Вот Фредерико, бедолаге, с оспой явно пришлось несладко: вся кожа на лице его была бугристой, причем эти бугры полностью сожрали левую бровь. Сестре, прячущейся под густой вуалью, наверняка тоже изрядно досталось.
Как понял князь, те, кого гранд называл друзьями, скорее были детьми боярскими, свитой знатного господина. А вот гранд и бледный, как от малокровия, «племянник воеводы» с Карлом действительно дружили. Во всяком случае — вместе развлекались.
— Рады видеть вас, гости дорогие, — выступила вперед княгиня Полина, — прошу всех к столу. Просто удивительное совпадение! Только вчера батюшка наш Андрей Васильевич приехал, ан и вы тут кстати оказались, вместе сможем порадоваться. День пути до Толедо. Дядюшка Юрий Семенович, мыслю, токмо-токмо туда подъезжает, дабы вас об этой радости упредить. А вы уже здесь.
- Предыдущая
- 16/64
- Следующая
