К черту! Но если ты сделала все эти глупости… (СИ) - Ручей Наталья - Страница 61

— И она ответила, что не собирается жить в Ристет.

— А шесть минут назад я увидела ее болтающей с булочником и мальчишкой кузнеца. Снова. И это не одно-два слова. Она пытается подружиться. Зачем? Если никогда больше не планирует с ними увидеться?

Логично, но…

— Если верить пророчеству, она все-таки улетит.

— Если верить императору, он сделал все, чтобы пророчество просчиталось. Ты можешь предположить, что есть что-то, с чем император не справится? Просто предположить?

Нет, но еще никто не смог изменить пророчество. Ни одно, пусть даже пустяшное. Или… никто не пытался?

Уна едва заметно кивнула.

— Я ставлю на императора, — сделала ход Уна. — Если ты не откроешь Вилле его секрет, он добьется своего, и она останется в Ристет. А в таком случае я предпочитаю пророчество. К тому же, всегда есть запасной вариант.

— Она улетит, — сделал ставку Лэйтон, и хотя он впервые пошел против отца, пусть мысленно и пусть косвенно, ощущения были такими яркими и необычными, будто он, глотнув свежего воздуха, медленно выползал из путины. — Мне кажется, этот вариант и есть тот, о котором говорили древние.

Голубь, взмахнув крыльями, сорвался в полет с подоконника. Покружил над городом, зорко проверяя невидимые границы и стражников, опустился на плечо Виллы.

— Ой! — вскрикнула девушка от неожиданности и попыталась почесать его пузико. Увернувшись, голубь подставил голову и заворковал, когда она его поняла. Ее ласковые слова понравились ему еще больше, и он сидел почти тихо и почти не мешая прерванной беседе с кузнецом.

— Я понимаю, почему это важно для вас, — сказал кузнец, так смешно пошевелив усами, что голубь, не удержавшись, фыркнул. Так, что это у него в руке? Браслет, похоже, из серебра… Вытянул шею, чтобы рассмотреть лучше. Точно, серебряный браслет. И что здесь важного?

Но Вилла кивнула. Это что, ее безделушка?

— Спасибо. Я бы хотела надеть его на церемонию…

— Это большая честь для меня, — отозвался кузнец, а мальчишка, показующий рожицы у него за спиной, вдруг стал серьезен и кивнул важно.

— О, высочество! Ты наденешь на церемонию наш браслет?!

Тэкс, браслет ее или не ее? Голубь повертел головой с одного на второго.

— Мне кажется, он идеально подойдет под платье, которое прислал отец, — она мягко улыбнулась, явно радуясь их реакции. Ее слова привели к новому шевелению усов кузнеца и расплывшемуся в удовольствии лицу мальчишки. Хоть бы помылся, подумал раздраженно голубь, не абы с кем разговаривает!

— А с этим камушком и снимать не захочется! — воскликнул мальчик, раскрыв широкую ладонь кузнеца, и голубь растопырил глаза в шоке. Жемчужина?! Черная?!

Твою!…

Кто?!

Кто этот тип?!

Кто тот, кто сляжет сегодня же со скарлатиной?!

Нет… пиявку ему в десны! Немедленно! Вот только узнает имя того, кто посмел это подсунуть, и в путь!

Он отпрянул от коготка девушки, посмотрел на нее укоризненно. Эх, ну, как она могла?! А?! Как согласилась ее принять?! Черт! Это все меняет! Все бесполезно!

Геморрой! И пиявка в задницу. На меньшее тот придурок, что считает себя счастливчиком, может не рассчитывать!

— Да, — щеки девушки чуть порозовели, — наверное.

— Да точно! — хохотнул мальчишка. — А чо мы не были в курсе?

— В курсе чего?

— Да подожди ты! — кузнец взъерошил шевелюру мальчика. — Ваше императорское высочество…

— Вилла, — поправила она.

Кузнец прижал руку к груди, почтительно поклонился и продолжил:

— Я успею, — пообещал ей.

А голубь заволновался. Он-то успеет, а имя?! Сказать имя?! Что, вот так, договорились и разошлись?! А как же пиявка, а как же геморрой… Ведь кто-то ждет этот сюрприз, пусть и не знает об этом. Так не честно. Имя!

Видимо, небеса услышали его настойчивую просьбу, потому что Вилла, собравшаяся уходить, была остановлена каверзными вопросами мальца:

— А кто подарил тебе жемчужину? Скажешь? Или секрет? Нет, — затараторил, опасливо посматривая на нахмурившегося отца, — ты можешь и промолчать, все равно если уже твоя тайна открылась, ее все узнают… Имя я тоже узнаю, ну и что, что пока узнаю, сдохну от любопытства. Тебе ведь все равно. Да? Или нет? Скажешь, высочество? Или мне прям сейчас можно уже набираться терпения?

Кого-то маленький шантажист голубю напоминал, но даже усиленно почесав маковку, он не мог сообразить, кого. Только ворковать перестал, чтобы расслышать высочество. Ну, он-то точно знал, что она слишком добра, чтобы кого-то приговорить к смерти за любопытство.

— У тебя столько вопросов, — она рассмеялась и взглядом попросила кузнеца не журить мальчика.

— А ты ответишь?

— Тебе интересно, откуда у меня жемчужина?

— Ага. Очень.

— Мне подарил ее друг.

Голубь вцепился в ее плечо лапами, ухнул, потоптался, неверяще уставился на девушку.

— И как его зовут? Ну, все равно же скоро все узнают! — нетерпеливо просил мальчишка.

— Сомневаюсь, что все узнают, если только ты не проговоришься.

— Узнают, — настаивал он.

— Каким образом? Я никому не скажу, кроме тебя.

— И что? Узнают от императора.

— Ну, мой отец, конечно, в курсе, но зачем ему говорить всем?

Голубь одновременно с мальчишкой устало вздохнул. Она правда ничего не знает?! Совсем ничего?! Но тогда у дарящего еще большие проблемы, чем он считал изначально.

— А затем, высочество, — мальчик явно терял терпение, — что император обязан указать твой статус перед церемонией обращения.

— И какой мой статус? — с улыбкой спросила Вилла.

Мальчик посмотрел на отца, тот кивнул. Перевел взгляд на голубя, а уже после, прищурившись, на Виллу.

— Какой, высочество? — спросил недоверчиво. — Да такой…

Он задержал дыхание, подмигнул голубю, который слегка оторопел от подобной фамильярности, и сказал громко, так, что и в замке могли услышать:

— Ты — замужем!

Вилла покачнулась, а голубь, не в силах ей помочь, даже если она свалится, взметнулся вверх. Это надо же! Она действительно не была в курсе! И что теперь?! Твою дивизию, проще удавиться, чем столкнуться с возможными последствиями! Он возмущенно каркнул, потом понял, что перепутал образы и только ожесточенно махал крыльями. Преодолев границу Ристет, залетел в ГЗЖ и камнем рухнул на небо.

— В следующий раз, — пригрозил скучающему на завалинке Марбасу, — полетишь сам, ясно?!

— Не подходит: с моей сути снимут слой, а я не любитель собственных криков и боли. Если кому это и по вкусу, так тебе. Ты вон, злой, но ведь явно не от пережитого.

— Верни мне меня! — потребовал голубь, и в ту же секунду уставился на демона не глазами-бусинками, через которые вообще мало что можно рассмотреть, а своими, нормальными, размером с летающую тарелку. Или две, тут же захорохорился.

— Да, я это сделал, — сказал, горделиво выпятив грудь. При пересечении границы Ристет с него тоже сняли слой, но как демон болезни и фобий, он этого даже не почувствовал.

Чуп задумчиво почесал подбородок, пожал плечами — все равно уже ничего не исправить. Остается ждать, когда вся империя загудит от скандала, а потом… Он печально вздохнул.

— И? — поинтересовался Марбас.

— И у Дона большие проблемы, — сказал честно и ответил на мысленный вопрос демона. — Он женился на дочери императора.

Марбас разинул рот, будто девственник, узревший шикарную шлюху, предлагающую себя за спасибо.

— Молодец, — похвалил.

— Конечно! — поддержал Чупарислиодиусс. — Но только он ни черта не сказал ей об этом! И как только она узнала… закон вступает в силу. А что говорит нам закон?

Усмешка сползла с лица демона. Да, это не просто большие проблемы, это армагеддон. Потому что теперь Вилла может делать с новоявленным мужем все, о чем пожелает.