Объятия дьявола - Коултер Кэтрин - Страница 37

• Предыдущая
• 37/92
• Следующая

— Но как вы представите девочку — синьорой или синьориной?

— Думаю, Кассандра Броум останется Кассандрой Броум. И если мне удается изредка добиваться ее повиновения, вряд ли я могу представить ее приглашенным с кляпом во рту.

— Но среди них найдется немало таких, кто обдаст ее презрением, милорд. Вы уже видели, как эта ханжа Марина поджимает губы. Будьте уверены, я рассказал ей, в чем дело, но она мне не поверила и лишь презрительно фыркнула. Вы ведь знаете, женщина всегда страдает, несмотря на обстоятельства, и остается виноватой во всем. И я никак не могу понять, почему вы так хотите, чтобы мадонна появлялась на людях. Не боитесь, что она разоблачит вас перед гостями?

— Ты, кажется, принимаешь меня за дурака, Скарджилл? — очаровательно улыбнулся граф. — Говоря по правде, я много думал над этим и уверен, что к тому времени у нее не останется желания жаловаться на мои злодейские поступки.

Скарджиллу очень хотелось поинтересоваться, на чем основана такая уверенность, но, сознавая, что подобные расспросы покажутся по меньшей мере нескромными, он прикусил язык.

— Надеюсь, что вы окажетесь правы, милорд, — только и сказал он.

— Доверься мне, друг мой, — мягко произнес граф. — Ну а теперь, если ты попросишь Марину принести завтрак, я разбужу Кассандру.

Стараясь ступать бесшумно, граф подошел к кровати. Касси лежала на боку, так близко к краю, что при любом резком движении могла оказаться на полу. Густые волосы разметались по подушке. Она свернулась калачиком, подтянув колени к груди.

Лицо графа мгновенно смягчилось. Он уже хотел разбудить девушку, когда та тихо застонала и перевернулась на спину, закинув руки за голову. Энтони улыбнулся, осторожно спустил с ее плеч одеяло и долго зачарованно смотрел на прекрасные, совершенной формы груди, увенчанные розовыми ягодками сосков. Касси показалась ему даже чересчур стройной, а талию можно было обхватить пальцами обеих рук.

Граф стянул одеяло чуть пониже. Бедра Касси были слегка раздвинуты, но маленькое родимое пятнышко, над которым он вчера подшучивал, было по-прежнему скрыто от его взора. Энтони осторожно положил руку на плоский живот, такой маленький, что растопыренные пальцы полностью его накрыли.

Девушка вздрогнула и подняла колени, зажав бедрами его руку. Пальцы Энтони медленно скользнули вниз и легли на золотистый холмик, чуть касаясь влажных лепестков. Послышался тихий стон, немедленно сменившийся возмущенным воплем:

— Да как вы смеете?!

Она с силой оттолкнула его, откатилась на середину постели и завернулась в одеяло. Но граф нежно улыбнулся и сел рядом.

— Я просто ответил любезностью на любезность, дорогая. Ты наслаждалась моими прикосновениями до того, как решила, что это не подобает леди.

Остатки сна тотчас же улетучились. Касси уселась, натягивая на себя одеяло:

— Не правда, милорд! Я попросила бы вас не слишком доверяться своим измышлениям!

— Хорошо еще, что ты не назвала меня хвастливым ослом!

— Я спала!

— Знаю, — утешил граф, — и этот стон был, несомненно, навеян сладострастными грезами.

Язык Касси прилип к гортани. Вечно он искажает и оборачивает в свою пользу значение ее слов и поступков!

— Но вы на меня смотрели! — выпалила она.

— Верно, и зрелища прекраснее я еще не видел, сага! Ну а теперь, как мне ни жаль, привезут завтрак, и, боюсь, Марина будет потрясена до самой глубины своей ханжеской души, увидев тебя растрепанной и обнаженной в моей постели. Держи!

Он лениво поднялся и швырнул ей халат, а сам направился в конец комнаты и уселся за маленький столик. И вовремя: не успела Касси одеться, как в дверь постучали.

— Войдите! — отозвался граф. В комнату медленно вплыла Марина с нагруженным блюдами подносом. Губы экономки были неодобрительно сжаты, взгляд против воли устремился к кровати. Молодая дама — впрочем, какая она дама! — уже накинула халат. Вряд ли хозяин с ней так дурно обращается, как описывал Скарджилл! При появлении Марины она немного покраснела, что, по мнению экономки, было вполне справедливо. Может, у девчонки осталось хоть немного стыда!

— Добрый день, синьор, — сухо процедила она, вынуждая себя поднять глаза на хозяина. — Я принесла завтрак.

— Тысяча благодарностей, Марина. Я проголодался.

Синьор сказал что-то девушке по-английски, и та нерешительно подошла к столу. Граф еще раз поблагодарил Марину и жестом отпустил. Та сдержанно присела и удалилась.

Потянувшись за теплым тостом, граф объявил:

— Следующие два дня я в полном твоем распоряжении, Кассандра. И могу показать тебе много интересного. Поверь, здесь есть чем восхищаться. Ты должна привыкнуть к итальянской природе, людям и здешней жизни, прежде чем войдешь в генуэзское общество.

Касси, все еще взволнованная утренним приключением и откровенно-пренебрежительным обращением служанки, холодно бросила:

— Значит, через два дня я буду избавлена от вашего присутствия?

— О нет, ни за что, дорогая! — жизнерадостно объявил граф. — Неужели я кажусь тебе настолько невежливым! К сожалению, мне придется проводить много времени в Генуе, хотя я по большей части предпочитаю вести дела отсюда. — Он несколько секунд помедлил и многозначительно прибавил:

— Скоро прибудет Жозеф. Он будет присматривать за тобой в мое отсутствие.

— Бедняга станет моим тюремщиком?!

— Возможно, если ты хочешь рассматривать его присутствие с этой точки зрения. Надеюсь, тебе не захочется пристрелить его? — сухо осведомился граф и уже мягче добавил:

— Твоя жизнь навеки связана с моей, Кассандра, и чем скорее ты к этому привыкнешь, тем лучше.

— Сомневаюсь, милорд, — мягко откликнулась Касси, вставая из-за стола. — Прошу прощения, но мне нужно умыться и одеться.

— Как хочешь, любовь моя, — весело кивнул граф и дернул за шнур сонетки. — Сейчас прикажу Паоло принести воды для ванны.

День для Касси прошел довольно приятно, хотя она не призналась в этом графу. Она полюбовалась окружавшими сад пальмами, с мохнатыми стволами и широкими раскидистыми, похожими на перья листьями, и серыми оливковыми деревьями, растущими на самых бесплодных почвах и аккуратными рядами взбиравшимися на холм. На всех мраморных статуях были высечены названия, и каждая имела свою занимательную историю. Граф показал ей гигантского Юпитера, стоявшего на нижней террасе в увитой розами мраморной беседке, и пояснил:

— Каждый раз при виде старого Юпитера я думаю о другой статуе этого верховного божества, воздвигнутой над могилой собаки, подаренной Карлом V Андреа Дориа, одному из моих прославленных предков. Летопись гласит, что он добился главенствующего положения в Мелфи только для того, чтобы иметь возможность похоронить там своего пса. Желая поблагодарить императора, Андреа дал роскошный пир, на который пригласил короля и сотню придворных. Пораженные гости стали свидетелями, как три серебряных сервиза были после ужина брошены в море. Но на самом деле Андреа Дориа, сделав столь великолепный жест, не стал ни на сольдо беднее, — он просто велел рыбакам расставить сети под террасой, где проходил ужин, и все блюда и тарелки были благополучно выужены из воды.

Касси весело рассмеялась и забросала графа бесчисленными вопросами. Неужто она и впрямь забыла, какой он остроумный и занимательный собеседник? Девушка раздраженно нахмурилась.

— Ты чем-то расстроена, любимая?

— А вам обязательно знать мои мысли? — фыркнула она, садясь на мраморную скамейку, стоявшую подле фонтана.

— Но, дорогая, разве я не говорил, что отныне мы во всем будем едины? — Девушка, не отвечая, уставилась в пространство, и граф мягко добавил:

— Благодарю за то, что догадалась сесть. Как ты уже заметила, в мои преклонные годы нужно чаще отдыхать.

— Снова рана разболелась? — спросила она, не сознавая, что глаза у нее встревоженно блестят.

— Немного, но, думаю, ничего страшного. После обеда, любимая, я познакомлю тебя со священным и нерушимым итальянским обычаем.

• Предыдущая
• 37/92
• Следующая