Невеста-наследница - Коултер Кэтрин - Страница 31

• Предыдущая
• 31/92
• Следующая

— Пожалуйста, будь осторожен. И скажи Алике, что я ее люблю.

— Непременно.

— И близнецам тоже. Райдер говорил мне, что они до того неугомонные, что скоро разнесут его дом. Наверное, это чудесно. Мне так не хватает и твоих близнецов, и всех детей Райдера.

— Да, сестренка, я знаю. Мне их тоже не хватает. Хорошо, что и Райдер, и Софи обожают детей, даже тех маленьких разбойников, которые норовят все разрушить и разломать. Наш лондонский дом я закрыл. Алике и мальчики будут ждать меня в Нортклифф-Холле. О нашей матушке не беспокойся. Я лично прослежу за тем, чтобы ее письма тебе были приятными, а не сводились к бесконечному брюзжанию.

Райдер обнял сестру и, прижав ее к груди, сказал:

— А я поцелую за тебя Софи и приласкаю всех моих разбойников. И мне будет очень, очень тебя недоставать.

— Не забудь приласкать и Грэйсона, Райдер. Он у тебя такой красавец, и знаешь, я уже сейчас по нему скучаю.

— Он вылитая Софи, только глаза у него в нашу породу — фамильные голубые глаза Шербруков. И подбородок тоже наш — упрямее не бывает.

— Да, и я очень его люблю.

— Ну-ну, не плачь, сестренка. Я понимаю, каково тебе сейчас, ведь Софи тоже пришлось оставить свой дом на Ямайке и отправиться в Англию, и я знаю: порой она чувствовала себя подавленной. И она тут мерзла. Да успокойся ты, Синджен. Колин — твой муж, он о тебе позаботится.

— Да, я знаю.

Но в ее голосе Райдер не услышал убежденности. О проклятие, что же им делать? Ведь она теперь замужем за этим шотландцем. Но оставить ее здесь одну… нет, это ему решительно не нравилось. Однако Дуглас настойчиво твердил, что надо уезжать, что они и так уже натворили дел, вмешиваясь во все подряд.

— Иногда в начале супружеской жизни не все идет так гладко, как хотелось бы, — начал Райдер.

Синджен не отвечала, только молча смотрела на него с отчужденным выражением на лице, и он торопливо закончил:

— То есть я хочу сказать, что время от времени у мужа и жены могут возникать небольшие проблемы. Но со временем все они решаются, Синджен. Ты должна быть терпеливой, вот и все.

Он понятия не имел, те ли это слова, которые нужны ей сейчас. Может быть, он сказал что-то не то, но боль в ее глазах поразила его в самое сердце. Он не хотел уезжать и оставлять ее в этой проклятой чужой Шотландии с этим ее проклятым мужем, которого она знает без году неделя.

Колин стоял в стороне, глядя на них троих и хмуря брови. Он чувствовал ревность, да, именно ревность, хотя и осознавал, что это странно. Эти трое так любили друг друга. А он и его старший брат Малколм всегда готовы были вцепиться друг другу в глотку. Что же до их отца, то он только смеялся, глядя на их вражду, и неизменно брал сторону старшего сына, поскольку тот был будущий лэрд, будущий граф, а значит, только его мнение имело вес и только с ним следовало считаться. Отец предпочитал верить словам Малколма, а не своего младшего отпрыска, исполнял все его желания и исправно оплачивал его бесконечные карточные долги и расходы на девок. А потом Колин, вопреки желанию отца, не пошел служить к Наполеону, потому что знал — это чревато катастрофой. И не то чтобы его отец был убежденным бонапартистом: нет, он исповедовал бонапартистские идеи лишь потому, что это его забавляло. Малколм разделял эти взгляды по той же причине, но у него имелся и дополнительный интерес — он пользовался ими, чтобы дразнить ненавистного младшего брата и чтобы вынудить его покинуть Шотландию и уехать во Францию. Но Колин не уехал. Он хотел вступить в английскую армию, но, как и следовало ожидать, отец наотрез отказался купить ему офицерский патент. У старого графа были на его счет иные планы: он использовал своего второго сына, чтобы положить конец старой вражде с Макферсонами. Когда Колину было двадцать лет, он женился на Фионе Далинг Макферсон. Это положило конец вражде — но месяц назад она вдруг вспыхнула с новой силой. Месяц назад случилось нечто, разъярившее Роберта Макферсона и побудившее его возобновить войну.

— Что с вами, Колин? Что-то произошло?

Этот вопрос задал Дуглас, увидев помрачневшее лицо своего зятя. Колин сделал над собой усилие и отогнал горестные воспоминания.

— Нет, ничего. Все в порядке. Не беспокойтесь: я позабочусь о вашей сестре.

— Мы бы хотели также, чтобы в начале осени вы привезли ее погостить в Нортклифф-Холл. Как вы полагаете, это возможно?

Колин немного помолчал, потом кивнул:

— Вы дали мне средства, чтобы поправить мое состояние, привести в порядок замок и земли. Чтобы переделать все дела, мне придется немало потрудиться. Однако к осени все уже будет завершено.

— Все эти деньги по праву принадлежали Синджен, а вовсе не мне. Я рад, что они будут потрачены на благое дело. Мне всегда было невыносимо видеть, как хорошее поместье приходит в упадок.

Глядя туда, где, нетерпеливо всхрапывая, стояли два великолепных горячих арабских жеребца (одного из них держал под уздцы Энгус, другого — явно перепуганный конюх), Колин медленно проговорил:

— Возможно, в будущем вы тоже захотите погостить у нас. Разумеется, после того, как замок Вир будет немного подновлен. Подъездная дорога к замку очень красива, по бокам она вся усажена деревьями, и сейчас, в начале лета, их смыкающиеся кроны образуют над головой зеленый полог.

— Конечно, мы с удовольствием навестим вас, — ответил Дуглас. — Думаю, Райдер мог бы приехать со всеми своими детьми.

— Детей я люблю, — сказал Колин. — Замок Вир очень просторен, и комнат хватит на всех.

Затем Дуглас и Райдер вскочили на коней и, помахав на прощание, поскакали прочь по мощенной булыжником улице. Их широкие плащи развевались на ветру.

Синджен стояла на улице, смотрела им вслед и чувствовала себя глубоко несчастной. Но нет, она не позволит этому унынию надолго поселиться в ее сердце и сознании; постель, конечно, неприятная штука, но она теперь замужем за Колином, а это главное. Райдер прав: она должна быть терпеливой. Ведь она обожает своего мужа, несмотря на то, что он с ней сделал. Ничего, она сумеет справиться с этой ситуацией. Ей многое предстоит сделать. Она не из тех, кто опускает руки и стонет. Правда, надо признаться, что раньше ей просто не из-за чего было стонать.

Она обернулась и улыбнулась своему мужу. Улыбка получилась не очень убедительной, но она старалась.

— Я бы выпила еще чаю. А ты?

— Да, Джоан, я тоже не прочь. — Он зашагал к дому рядом с ней. — Мне нравятся твои братья.

Она помолчала, потом сказала с наигранным весельем в голосе:

— Мне в общем-то тоже.

— Я понимаю, что ты будешь по ним скучать. Я обещаю тебе, что скоро мы с ними увидимся.

— Да, ты обещаешь.

Он посмотрел на нее, отвел глаза и ничего не сказал.

Причал на берегу залива Ферт-оф-Форт пропах гниющей рыбой и немытым человеческим телом — так пахло от снующих там и сям, громко орущих грузчиков. Воняло здесь и многим другим, но Синджен, по счастью, не могла разобрать чем. Здесь было столько повозок, подвод, а на воде — столько кораблей и лодок, что было удивительно, как они умудряются не столкнуться друг с другом. Не успела Синджен подумать об этом, как две подводы все-таки столкнулись, и с одной из них свалилась дубовая бочка. Она подпрыгнула на булыжной мостовой и покатилась, набирая скорость, пока не врезалась в чугунную решетку и не раскололась. Из бочки широкой струей потек крепкий темный эль, распространяя вокруг резкий аромат. Синджен улыбнулась и втянула носом воздух. Должно быть, лондонские причалы выглядят и пахнут так же, подумала она — правда, знать наверняка она не могла, поскольку никогда там не бывала. Колин молча взял ее за локоть и повел к обшарпанному древнему парому. Это было длинное узкое судно с некрашеным бортовым ограждением, носящее гордое имя «Звезда Форта» (Форт — река на юго-востоке Шотландии, впадающая в залив Ферт-оф-Форт Северного моря.), которое никак не подходило такой неказистой посудине. Лошадей уже завели на палубу; они стояли рядом с пассажирами, и это слишком тесное соседство явно не нравилось последним.

• Предыдущая
• 31/92
• Следующая