Хранитель - Ланган Сара - Страница 3

Вдавив кулаки в спину Сюзан, Лиз делала новые отчаянные попытки дышать. Ловила ртом воздух, беззвучно всхлипывала. С каждым разом становилось сложнее напрягаться, мышцы атрофировались, медленно сворачиваясь внутри.

Над головой — только небо и танцующие зрачки кровавой сестры. Лиз снова взмахнула кулаками, но достала только до ребер Сюзан. Глаза, кажется, вот-вот выскочат из орбит, горло разрывалось от боли. Но Лиз было все равно. Единственное, в чем она сейчас нуждалась, — это капля воздуха.

Она ослабевала, но продолжала борьбу. Снова и снова. Неуклонно пытаясь дышать. При новом ударе Лиз промахнулась, попала в пустоту. На лицо густыми сочными каплями падала кровь Сюзан.

«Боже, пожалуйста… прошу… тебя… мне только восемнадцать! Не надо!..»

Перед глазами вспыхнули искры, тело внезапно успокоилось. Лиз провалилась в сугроб. Деревья не шевелились, смолкло пение птиц. Сюзан атаковала ее в полной тишине. Крепко прижатая к земле Лиз брыкалась, хотела перевернуться… она вела битву против невыносимого молчания, звука собственной смерти.

Мочевой пузырь расслабился, по ногам потекла теплая жидкость. Лиз чувствовала, что силы покидают ее, но все утратило смысл… то есть надо, конечно, волноваться, переживать, но она почему-то даже не думала об этом. Искры растаяли, и веки, дрогнув, закрылись.

Лиз уносило далеко-далеко, в бездну… плохой сон, плохой! Не было видно света в конце черного тоннеля, внутри которого ее ждал… отец.

«Папочка, это ты сделал?!»

Он шел к ней навстречу, не улыбаясь. Тоннель все удлинялся, и образ отца остался крохотным пятнышком вдали…

Снова появились искры. И боль. Лежа на спине, Лиз жадно поглощала кислород — самое сладкое, что было на этом свете. Все закончилось так же быстро, как началось. Сюзан отпустила ее.

Кашляя, Лиз посмотрела вверх, на сестру: кровь превратила ее волосы в темное мокрое месиво, лицо стало неузнаваемым за исключением безумных голубых глаз.

Над головой подул ветер, деревья закачались, сбрасывая с ветвей снег. Он падал на девушек, светясь в воздухе яркими белыми пятнами. Птицы, сдуру оказавшись в этом лесу, тотчас улетели. Лиз тоже бросилась бы со всех ног бежать, если бы могла. Куда — не имело значения.

Сюзан показала на нее пальцем, и можно было без слов догадаться, о чем она думает: «Ты. Это должна была быть ты!»

— Нет, — прохрипела Лиз.

Сюзан кивнула. Да. Ты. Потом она ушла в лес, бесшумно ступая босыми ногами.

«Еще секунда, и я задохнусь тут, не поминайте лихом, — думал Пол Мартин. — Но что поделать, жизнь такая». Батареи в школе Бедфорда работали на полную мощность, и он стоял у доски, истекая потом. Только слепой не заметил бы огромных влажных пятен на его рубашке.

Он изобразил равнобедренный треугольник и нечто фаллической формы на его верхушке, а в углах основания подписал: «столица» и «работа». После этой неудачной попытки облегчить задачу он повернулся к аудитории. Был задан вопрос о закрывшейся фабрике, и для ответа полагалось ознакомиться с материалом. Склонив головы, ученики просматривали статьи из «Уолл-стрит джорнал» о субсидиях. Многие, устав от чтения, со скучающим видом рассматривали ногти или рисовали на полях, но даже каракули на белой бумаге выглядели какими-то безжизненными: сердечки, цветочки, слова из песен…

Пол составил компанию сонно глядевшим в окно и заметил, что начался дождь. Странно, за много лет жизни в Бедфорде ему так и не удалось привыкнуть к этому явлению природы. Он знал людей, которые предсказывали, когда ждать непогоды и каким будет грядущий год. Они утверждали, что чувствуют приближение дождя чакрами… а также пальцами, коленями и легкими, словно буря начиналась внутри человека.

Прошлогодний ливень залил всю Мэйн-стрит, а долина стала напоминать ванну, доверху наполненную водой. Капли, пропитанные фабричными химикатами, катились по его лицу, и во рту оставался привкус тухлых яиц и кислотного дождя — смесь, которой рабочие привыкли дышать каждый день.

Фабрика «Клотт» закрылась месяц назад, но Пол до сих пор чувствовал запах серы в воздухе и воде. Кроме того, в опустевшем здании, ожидая поставщиков, осталось много баков с веществами. Если кучка малышей или рехнувшихся безработных разведет хоть маленький огонек в том месте, город превратится в сплошное облако дыма.

Пол обвел взглядом класс. Ученики не пытались протестовать, когда фабрика навеки захлопнула свои двери. Ни строчки возмущения в школьной газете, ни одного намека от городского правительства о запуске новой индустрии.

Только молчаливый отказ. А теперь еще и дождь лил как из ведра каждый год, но, похоже, никого не удивлял. Дети даже не интересовались, почему странные вещи происходили только в Бедфорде. Они точно сошли с ума, как и все остальные в этом городе.

— Какие новости? — вздохнув, спросил Пол девятнадцатилетних старшеклассников.

Он преподавал им историю Америки и математику, стараясь по мере возможности объединить две науки в экономику. В таких бедных малонаселенных районах, как этот, учителей всегда не хватало. Однако количество предметов никак не отражалось на зарплате: веди хоть десять сразу — выше положенного ты ни черта не получишь. Одно радовало: здесь, в долине, мобильные телефоны не ловили, поэтому Пол мог спокойно вести занятия, не беспокоясь об идиотском вопле чьей-нибудь трубки, разрывающейся голосом Келли Кларксон.

Ученики дружно уставились на металлические часы, висевшие за его спиной. Без десяти четыре — через пять минут прозвенит звонок, и можно будет забыть о школе на весь оставшийся день.

— Дождь идет, — ответила на вопрос Пола Керри Дюбуа. Она лучезарно улыбнулась учителю, но его лицо осталось невозмутимым.

— Да. Случается. Что вы можете сказать о прочитанной статье? — Он указал на доску. — Думаю, это вам объяснять не нужно?

Никто не поднял руку. Пол попытался выдумать какую-нибудь шутку, развеселить учеников. Не вышло. Досадная неудача заставила его чувствовать себя стариком, и он понял, что виноват сам.

Учитель снова посмотрел на детей. Наступил решающий момент… люди, говорите! Скажите хоть что-нибудь!

Джейн Ходкин, главная модница в классе, зевнула, утомленно глядя в сторону окна, будто хотела произнести: «Извини, приятель, но сегодня дождь».

Откашлявшись, Пол указал на треугольник.

— Уверен, вы понимаете, что здесь изображено. Не буду оскорблять ваши чувства. Так что по поводу субсидий? Как вы думаете, удалось бы получить их?

Все молчали. Ну, кто же? Луис? Может, хотя бы Крэйг? У него всегда было что сказать. По прикованным к тетрадям взглядам и гробовой тишине Пол понял, что ученики отсчитывают секунды до конца урока.

Пол вдохнул сырой воздух и, распахнув окно, захотел убежать из проклятого класса.

— Что ж, вы правы. Ерунда все это. Подумаешь, какая-то там фабрика! Все равно от нее воняло. А что токсины сделали с нашей водой? Дохнут земноводные, и астматиков в городе больше, чем во всей стране. Действительно, какая вам разница, что компания переехала в Канаду! Ни горячо, ни холодно. Это же не касается ваших родителей, верно?

Он перехватил взгляд Оуэна Рида, обвившего своими длинными ногами стул соседки спереди. Этот парень не пропускал ни одной юбки. Пол окончательно потерял терпение и постучал по его парте, чтобы юный донжуан сел прямо.

— Здесь вам не читальный зал, — прошептал учитель. Он понял, что прозвучало нелепо, и разозлился еще больше. — Слушайте, да мне вообще плевать! Я буду работать здесь максимум еще год! Потом многие уедут, и школа закроется. Но если ваши родители останутся в Бедфорде, вам придется как-то их поддерживать, хотя нет, пусть голодают! Кому какое дело?!

Большинство учеников проснулись от повышенного тона и теперь удивленно смотрели на учителя. Бобби Фулбрайт поднял руку, и Пол кивнул, взглядом призывая к лаконичности. Баскетболист, пустоголовое создание, как и весь этот класс. Черт, да если разобраться, все дети Бедфорда тупы как пробка! Что, к примеру, написала Лиз Мэрли в одной из зачетных работ: «Европейское Экономическое Сообщество состоит из взяток, грабежа и прочих прелестей».