Нескромное предложение - Коултер Кэтрин - Страница 36

• Предыдущая
• 36/69
• Следующая

— Риббла?

— Совершенно верно. Он появился, встал в дверях, увидел, что происходит, и немедленно исчез.

— Но, Филип, вы упомянули о дуэли с Тревором в случае смерти дедушки! Я не могу этого одобрить. А что, если он вас ранит? Неужели станете рисковать жизнью из-за какого-то старика?

— Он ваш дедушка, Сабрина.

— Я освобождаю вас от всех обязательств, навязанных Чарлзом. Мой долг вам растет с каждой минутой, и это невыносимо.

— Похоже, вам придется терпеть, пока я не выполню все, что задумал.

Терпеть? Этого еще не хватало!

Она стала обмахиваться рукой, чтобы охладить пылающие щеки.

— Благодарю вас, Филип, — холодно проговорила она. Филип с досадой поморщился.

— Мне не нужна ваша благодарность, Сабрина. Все эти излияния так утомительны!

Ну вот, кажется, подействовало. От груди до самых корней волос она покрылась густым румянцем. Ах, эти груди… Филип спохватился и поспешно отвел взгляд.

— Утомительны?! — ахнула Сабрина. — Глупец, да если бы вы знали, как мне надоело постоянно рассыпаться в благодарностях! Почему бы вам не выказать наконец свой характер, буйный и эгоистичный, как считает Чарлз?

— Эгоистичный? И это после того, как я купал вас, Сабрина, вытирал, укладывал в кровать и при этом не воспользовался вашим бедственным положением! Разве я не доказал свою самоотверженность?

— Я была без сознания, то есть почти. Только законченный злодей способен был купать меня в таком состоянии.

Она несла совершенный вздор, но это ему нравилось. Филип решил слегка поддразнить ее.

— Кстати, вы почти визжали от удовольствия, когда я предложил принять ванну. Без сознания? Что-то незаметно было.

— Джентльмену не обязательно помнить подобные мелочи.

Румянец на ее щеках пылал алыми розами, глаза сверкали яростью. Еще секунда, и она набросится на него, вполне обретя утраченный было бойцовский дух.

— Ничего подобного, Сабрина, наоборот. Джентльмен должен помнить каждую деталь. Такая способность помогает ему в следующий раз еще лучше угодить леди. Но, может, вы не желаете, чтобы я упоминал о дамах? Придется хорошенько обдумать, стоит ли соглашаться. Кстати, готов поклясться, что к тому памятному дню, когда я усадил вас в ванну, вы уже полностью пришли в себя, да и раньше отнюдь не метались в бреду и не лежали в обмороке. Наоборот, находились в чересчур возбужденном лихорадочном состоянии.

Он задумчиво уставился на маленькое ушко, обрамленное темно-красными локонами. Сейчас последует взрыв.

— Неужели забыли, как я согревал вас, когда вы замерзли?

Сердце Сабрины учащенно забилось. Разве могла она забыть, как он прижимал ее к себе, согревая жаром собственного тела, а его ладони неустанно гладили ее спину и она старалась глубже окунуться в это чудесное тепло!

— Вы не джентльмен, сэр, — с достоинством объявила она и отступила, выставив вперед руки, словно желая отгородиться от него.

Черт, он и в самом деле зашел слишком далеко в своем желании немного ее встряхнуть. Но, гром и молния, кажется, взрыва не получилось.

— Вы правы, — коротко, жестко бросил он. — Примите мои извинения. И позвольте заверить, что вы и в самом деле были не в себе. Я, со своей стороны, делал все необходимое, чтобы спасти вашу жизнь. Не стоит впадать в истерику. Обещаю, что больше словом не упомяну об этом.

— Я никогда не впадаю в истерику.

Филип невольно расхохотался:

— Действительно. И я умоляю впредь не приобретать подобной привычки. Я смертельно боюсь женщин такого склада. Ну а теперь приглашаю вас на танец. Или, если вы уж очень злы на меня, просто вернемся к леди Берсфорд. Той самой тете, что, кажется, замужем за торговцем? О, простите, я снова забылся! Вы слишком тяжело дышите, что свидетельствует о нервном напряжении. Успокойтесь.

— Ваше остроумие способно кого угодно свести в могилу, — бросила девушка и, подобрав юбки, величественно поплыла по коридору в бальную залу, под крылышко тетки.

— Очередное оскорбление, которое мне приходится терпеть от вас! — воскликнул, смеясь, Филип. — Как вы жестоки!

Он вежливо попрощался с хозяйкой и велел кучеру ехать в «Уайте». Проведя там несколько часов за бутылкой бренди, он отправился к своей содержанке Мартине на Фиттон-плейс. Энни, горничная, дворецкий и повариха в одном лице, приоткрыла дверь на громкий настойчивый стук и раздраженно осведомилась, кого это принесло. Увидев покровителя хозяйки, она растерянно произнесла:

— Милорд, да ведь сейчас два часа ночи!

— Самое подходящее время, девушка, — заверил тот, широко улыбаясь, и бросил Энни пальто и цилиндр. — Я войду без доклада. Сделаю сюрприз вашей хозяйке.

Он взлетел наверх, перепрыгивая через ступеньки, и бесцеремонно ворвался в спальню Мартины. Комнату освещало неяркое сияние свечи, стоявшей на тумбочке. Мартина сидела в кровати и с ленивой улыбкой на прелестных губах разглядывала гостя.

— Добрый вечер, мадам, — пьяно приветствовал он, отвесив размашистый поклон.

Мартина вздохнула, и покрывало сползло с ее полной груди. Оказалось, что она спала голой. Филип уставился на белоснежную плоть, чувствуя, как вздыбилось его мужское достоинство. Он застонал и принялся срывать с себя одежду, разбрасывая ее по полу.

— Какая спешка, — заметила Мартина с сильным манчестерским выговором. — Подойдите, милорд, кажется, вам необходима моя помощь, и как можно скорее.

Она откинула покрывало и притянула его к себе.

— Вы пьяны, Филип? Слишком пьяны, чтобы подарить нам обоим наслаждение?

— Лишить тебя наслаждения? О, чтобы такое случилось, я должен быть не пьян, а мертв! Доверься мне, Мартина, я не разочарую тебя! И если что-то пропущу, постарайся мне напомнить. Люблю повторять пройденное!

Мартина снова засмеялась и укусила его в плечо.

— Обязательно, но не думаю, что ты забудешь какие-то тонкости, они давно уже превратились в любовный ритуал!

Филип, ухмыльнувшись, уткнулся лицом в ее груди. По крайней мере этой женщине он нужен.

Она провела ладонью по его темным волосам, чуть поблескивавшим в желтоватом свете, и выгнула спину, подставляя груди жадным губам.

— Ах, как приятно!

— Я мог бы ублажить всех лондонских дам, — пробормотал он между поцелуями, — включая эту упрямую маленькую ведьму.

«Вот это уже становится интересным», — подумала Мартина, прежде чем волна блаженства подхватила ее и понесла, вытеснив все мысли из ее сознания. Губы их слились в жарком поцелуе.

После нескольких минут полного забытья Филип приподнялся и окинул ее мутным взглядом, затем упал на бок и, опершись на локоть, принялся, скорее по привычке, гладить и мять ее плоть.

— Она дурочка, Мартина. Я скомпрометировал ее, но она все равно не желает иметь со мной ничего общего. О нет, сегодня вечером я не просил ее выйти за меня, это бесполезно. С меня довольно. Зачем снова нарываться на отказ? Нет, не такой я идиот! Но все равно не знаю, что делать. Не нахожу себе места. Меня терзает ее убитый вид. Совершенно не к лицу такой девушке! Но знаешь что? У нее хватило дерзости обвинить меня в заключении какого-то немыслимого договора! Будто мы трое поспорили, кому принести себя в жертву и стать ее мужем! Представляешь? Это я жертва? Какая чепуха!

Мартина растерянно моргала, слушая эту исповедь. Он забыл о ласках, унесясь мыслями куда-то далеко. Что же, это не менее интересно!

— Вы скомпрометировали леди, милорд?

— Разумеется, нет! Неужели ты способна так плохо думать обо мне?

Пальцы Мартины зарылись в его взъерошенные волосы.

— Но ты сам только что сказал…

— Обстоятельства, дорогая. Она замерзла бы в лесу, если бы я не позаботился о ней. Мы оба знаем это, но чертово общество… если только они пронюхают…

Он принялся рассеянно выстукивать какую-то мелодию на ее животе. Мартина улыбнулась, всем своим поведением вызывая его на дальнейшие откровения. И он не обманул ее ожиданий.

— Представляешь, даже Кларендон добивался ее. Ну почему она не видит, что недалек час расплаты и она превратится в парию?

• Предыдущая
• 36/69
• Следующая