Дикая звезда - Коултер Кэтрин - Страница 63

• Предыдущая
• 63/86
• Следующая

— В Сан-Франциско? — резко переспросила Лорел.

— Я думал, что Калифорния — свободный штат, — нахмурившись, заметил Дрю.

— Да.

— Но вы же не собираетесь его освободить, — заволновалась Лорел. — Ведь он стоит не меньше трех тысяч долларов!

— Вот именно, — согласился Брент.

— А Лиззи! Она крепкая девушка и пока не знала мужчины…

— Скорее всего Ей же только тринадцать лет.

— Послушайте, Брент, — продолжала Лорел, на лице ее появилось злобное выражение, — хотя вы уже давно уехали отсюда, но должны понимать, что плантация не может существовать без рабов! Кроме того, Пакстон хочет получить Лиззи. Если, конечно, раньше ее не возьмет Дрю!

Все дружно повернулись к Байрони, которая буквально задохнулась от негодования.

— Нет! Так нельзя, Лорел. Фрэнк Пакстон белый, да и старый! Он, несомненно, не…

Ее прервал громкий покровительственный смех Лорел. Рукой в бледно-лиловой перчатке она похлопала по колену Байрони.

— Дорогая моя, вам нужно свыкнуться с нашим образом жизни. Если белый чего-то захочет, так тому и быть.

— Лорел совершенно права, Байрони, — согласился Брент. — С Лиззи я поступлю так, как сочту нужным. Она останется твоей горничной до нашего отъезда, если я не приму другого решения. В постель к Пакстону она не попадет.

Брент перехватил взгляд Байрони, полный тепла и благодарности. Неужели Байрони считала, что она одна осуждает подобные вещи? Он представил себе, как встречали ее утром рабы. Просьбы, требования одежды, еды, облегчения работы. И цинично подумал, не почувствовала ли она себя слишком щедрой леди.

Лорел хихикнула:

— А вы уверены в том, что вам удастся уберечь эту потаскушку для Джоша? Или хотите оставить ее себе, Брент? Ваш отец рассказывал мне, как вы тащили девушек-негритянок в свою постель.

Брент почувствовал, как напряглась сидевшая рядом с ним Байрони. Он спокойно взял ее руку.

— — Молодежь есть молодежь, не правда ли, Лорел? — насмешливо возразил Брент и повернулся к жене:

— Байрони, знаешь, вплоть до тысяча семьсот девяносто пятого года этой территорией владели испанцы? Кажется, я уже рассказывал об этом. Отсюда и испанское влияние.

— Да, — тихо согласилась Байрони. — Помню.

Брент продолжал рассказывать о встречавшихся им достопримечательностях, голос его звучал ровно и успокоительно, а она удивлялась, зачем он снова сбивал ее с толку. Почему просто не сказал, что провел день со своим другом? Разве она не поняла бы? Она знала, что причиной его недоверия к женщинам была сама Лорел. А возможно, и другие, за долгие годы до ее, Байрони, встречи с Брентом. Но он уж точно знал, что она вышла за него замуж не по расчету, видит Бог.

Байрони услышала, как он спросил Дрю:

— Ты останешься на плантации или же намерен вернуться в Европу?

— Вероятно, снова уеду в Париж. Но я хотел повидаться с тобой.

— Я рад, что ты меня дождался. Стало быть, будешь продолжать заниматься живописью, а плантатором становиться не хочешь?

Дрю задумчиво молчал.

— Я не могу больше терпеть рабство. С годами отношение меняется. Во мне все переворачивается, когда я вижу, как мужчину или женщину секут просто по прихоти надсмотрщика. Непонятно, почему я никак не реагировал на это, когда был мальчиком.

— Надеюсь, вы не станете излагать свои соображения Форрестерам? — резко проговорила Лорел. — Мне хотелось бы продолжать общаться со своими друзьями. Аболиционизм не найдет понимания ни у кого, можете не сомневаться.

— Я знаю, — согласился Брент, и голос его прозвучал очень серьезно.

Он откинулся на кожаную подушку экипажа и глубоко вздохнул. Что ему делать? Впрочем, он знал — хорошо знал, как поступить. Единственным препятствием была Лорел. Брент посмотрел из-под полуопущенных век на жену — смущенную и неуверенную.

Видит Господь, своим поведением он дал ей для этого достаточно оснований с момента их приезда в Уэйкхерст. Понимал, что отстранился от нее, но как дать ей понять, что не мог объяснить такого своего поведения даже самому себе? Он видел, как на него смотрела Лорел, и играл с любимой мачехой как кот с мышью.

Не слишком-то благопристойное занятие, но опять же он ничего не мог с собой сделать. А между ними стояла Байрони.

— Как я рада видеть вас снова, — повторяла миссис Амелия Форрестер за ужином. — Я так и не узнала, почему вы так стремительно покинули Уэйкхерст.

«Юношеская охота к перемене мест», так, помнится, объяснил ваш отец.

Брент смотрел на хозяйку дома, гадая, не лукавила ли она. Скорее всего нет. Значит, отец ни с кем не поделился истинной причиной. Брент не порицал его.

Он часто жалел о том дне, о своей мальчишеской похоти и глупости. Будь он на месте отца, он, наверное, не просто ударил бы плеткой. Брент часто думал и о том, что случилось бы, если бы он вообще не уезжал из Уэйкхерста. Вероятно, был бы теперь праздным женатым джентльменом, гордым отцом наследников в лучших традициях Юга. Он непроизвольно потянулся к старому шраму, но удержал руку и заставил себя улыбнуться.

— Охота к перемене мест — да, мэм, но и разница во взглядах между мною и отцом, если угодно.

Я понимаю, это случается нередко. И полагаю, что для молодого человека естественно стремление самоутвердиться.

— Мне хотелось бы, чтобы наш Стейси разделял вашу точку зрения, хотя, может быть, и не до такой крайности, — вмешался в разговор Дэвид Форрестер. — Мы сейчас беседуем здесь, а он, вероятно, проигрывает свою последнюю рубашку в Новом Орлеане.

Байрони слушала, как они говорили о совершенно неизвестных ей людях. Форрестеров она находила очень приятными, думающими, добрыми — в общем, очаровательными. Однако их дочь Мелинда вела себя весьма странно: то бросала призывные взгляды на Дрю, то томно посматривала на Брента. Она была очень хороша, с черными, цвета воронова крыла волосами и темно-карими глазами, но какая-то.., пресная.

Неужели все леди-южанки так бледны, так медлительны в движениях. Впрочем, если бы стояла более жаркая погода, подумала она, это было бы естественным.

— Чем же вы теперь занимаетесь, мой мальчик? — спросил Брента Дэвид Форрестер.

— Держу салун в Сан-Франциско, сэр. «Дикая звезда» — так он называется.

Мистер Форрестер на секунду пришел в замешательство, но тут же овладел собою.

— Необычное предприятие. Ну а теперь, когда вернулись домой, вы, разумеется, займетесь плантацией? Хозяин, живущий в отрыве от плантации, никуда не годится, да вы это и сами хорошо понимаете. Я купил у Пакстона пару рабов незадолго до смерти вашего отца. Мой надсмотрщик ими не нарадуется. Но меня удивляет, почему Пакстон и ваш отец вдруг решили продать таких замечательных работников?

— Я уверен, что очень скоро во всем разберусь, сэр, — сказал Брент, хотя все уже хорошо понял. Старый Фрэнк вил себе гнездышко в предвидении неопределенного будущего. Неужели отец был настолько болен, что не понимал происходившего? И потом, как быть с Лорел?

— «Дикая звезда», — вслух размышляла миссис Форрестер. — Довольно необычное название для салуна, а, Брент?

Тот вежливо улыбнулся:

— Согласен, звучит немного чудно, мэм. Звезда, которая, как я считал, вела меня, когда я был моложе, никогда не была.., как бы это сказать, прирученной, что ли.

— Мы через две недели устраиваем бал, мистер Хаммонд, — живо проговорила Мелинда Форрестер. — Вы приедете, не правда ли? И ваша жена тоже, разумеется.

— Будем очень рады, — согласился Брент, втыкая вилку в кусок ветчины в желе.

Лиззи бросилась в спальню, когда туда чуть за полночь вошли Байрони с Брентом. Она совсем как ребенок протирала кулачками глаза. Да она и была ребенком, подумала Байрони, передернувшись при мысли, что бедняжку мог затащить к себе в постель Фрэнк Пакстон.

— Лиззи, — резко сказала ей Байрони, — отправляйся ради Бога в постель! Вот уж не думала, что ты еще не спишь!

— Но, миссис, Мамми Бас сказала…

— Лиззи, делай то, что говорит миссис. Я вполне способен сам расстегнуть эти пуговки, — остановил Брент девочку на пороге спальни. — Да, вот что, Лиззи. Ты теперь будешь спать в доме, на третьем этаже. Завтра же заберешь свои вещи из барака.

• Предыдущая
• 63/86
• Следующая