В Милуоки в стикбол не играют - Коулмен Рид Фаррел - Страница 34

• Предыдущая
• 34/45
• Следующая

– Не будь идиотом, Ларри.

– Мне придется встретиться с тобой и поговорить, – объяснил он, – потом мы обговорим с копами условия твоей сдачи. Где ты?

– Я в…

Из темноты шагнул Макклу и нажал на рычаг, прежде чем я закончил. Я едва различал его лицо в темноте, но знал, что это он. Я продолжал держать немой телефон у уха, как бутафорский.

– Никто, – прошептал Макклу, забирая у меня трубку, – не сдается. Никто.

Я хотел было возразить, но выражение его лица подсказало, что не стоит. Его лицо заставило меня передумать. Макклу не был упрямым человеком. Иногда вы могли на него повлиять, но иногда, как сейчас, вы просто понимали, что он не уступит. С таким же успехом можно было попытаться взвалить себе на плечи статую Свободы и отнести ее в Проспект-парк. И я был просто рад тут же отправиться в постель. Я не настолько горел желанием сдаться, чтобы среди ночи вешаться копам на шею.

Впервые с тех пор, как я попал к Гуппи, в его подземный дворец Красной паранойи, мы завтракали вместе. Я приготовил омлет, поджарил бекон и тосты, удалив Гуппи из кухни как можно дальше. Ужинали мы в бункере. Дело в том, что мы почти совсем не проводили время как единая группа. Мы все были слишком поглощены ощущением собственной вины и собственными призраками, чтобы утруждать себя общением. И когда мы все же пытались вести светскую беседу, эта светская беседа обыкновенно вырождалась в гнев, гнев – в молчание, молчание – в разобщение.

Единственным звуком за завтраком был скрежет столовых приборов по дешевому фаянсу тарелок. Никто не упомянул о моих телефонных звонках или моих планах сдаться полиции, хотя я точно знал, что Зак и Гуппи каким-то образом чувствовали, что происходит. Полоса плохой погоды наконец закончилась, и Гуппи больше не мог отлынивать от работы. Вместе с улучшением погоды пришла и газета. Пока мы ели, она лежала сложенная и нетронутая, как мина-сюрприз на свадьбе у кузины Meри. Каждый хотел взять ее домой, но боялся того, что может увидеть, если схватит ее первым. Я увидел, как дернулась рука Зака, словно он решил-таки взять газету, но в последний момент передумал.

– Бога ради! – прорычал Макклу, разворачивая газету, чтобы показать нам первую страницу. – Можете посмотреть.

В черно-белом изображении я выглядел ужасно. Иногда мне кажется, что газеты нарочно выискивают самое худшее твое фото. «Риверсборо газетт» это почти удалось. Они поместили не мою фотографию с удостоверения следователя страховой компании – прости, Макклу. И не мой портрет, сделанный во время празднования совершеннолетия – бар мицвы, – я сжег все, что были. Остановились они на моей физиономии крупным планом с вечеринки у Сисси Рандаццо. Я щеголял прической афро размером с небольшой астероид, без бороды, с усами, которые вполне могли быть гусеницей, но никогда не стали бы бабочкой. На зернистом отпечатке невозможно было отличить веснушки от юношеских угрей. Лацканы моего смокинга из полиэстера были отделаны темным суконным кантом и были шире тринадцатой и четырнадцатой взлетной полос для гидропланов в Огасте. Рюши на рубашке увеличивали объем грудной клетки на три дюйма, а галстук-бабочка походил на два сваренных вместе дорожных знака, призывающих уступить дорогу. Полуприкрытый в момент фотографирования глаз не улучшил моего и без того блистательного лица и наряда. Однако он делал меня похожим на персонаж из фильма Эда Вуда.

А я-то полагал, Сисси Рандаццо простила меня за то, что в тот вечер я крутил ее соски, изображая настройку на «Радио Свободная Европа». Никогда не знаешь. С другой стороны, Гуппи сразу же заметил, что по этой фотографии меня никто никогда не опознает. Вообще-то мы все здорово посмеялись над моим прежним обликом. Макклу перестал смеяться первым. Мы снова притихли.

– Что?

– Они думают, что ты здесь, – сказал Джонни.

– Здесь! – недоверчиво вскричал Гуппи.

Зак вскочил:

– Давайте…

– Не в этом доме, – толкнул Зака на место Макклу. – В Риверсборо.

– И что с того? – полюбопытствовал я. – Мы знаем это из теленовостей.

– Судя по этой заметке, копы собираются искать тебя, обходя дом за домом, теперь, когда непогода утихла.

– Я здесь в безопасности, – сказал я.

– Да, Гитлер тоже так думал, – фыркнул Макклу.

– Может, мне не ходить на работу? – сказал Гуппи.

– Нет! – воскликнули мы с Джонни. – Ты должен пойти. Мы не можем допустить, чтобы возникли подозрения, – добавил Джонни.

Затем меня словно ударило. Это было похоже на то, как ступаешь в ямку, замаскированную опавшими листьями. Ты не ожидаешь упасть и вдруг – раз, уже лежишь.

– Почему? – спросил я.

– Что почему, дядя Дилан?

– Почему здесь?

– Почему здесь – что? – вступил Гуппи.

– Не обращайте на него внимания, – поддразнил Макклу, – сказывается напряжение.

– Нет. Послушайте, мы все ходим по кругу, задаем себе тысячи вопросов, но не получаем нужных ответов. Как вы думаете, почему? Потому что мы задаем не те вопросы.

– И какой же вопрос – тот? – поинтересовался Зак

– Почему здесь? – повторил я.

– Господи, опять за свое.

– Почему в Риверсборо? – закричал я на Макклу. – Почему здесь? Что делает Риверсборо столицей «Изотопа» на северо-востоке? Что здесь? Давайте, парни, что здесь есть?

– Школа, – сказал Зак – Лыжный курорт, – добавил Гуппи. – Канада, – без всякого энтузиазма вступил Макклу.

– Совершенно верно. – Я перечислил, разгибая пальцы: – Школа, лыжный курорт и Канада всего в нескольких милях к северу отсюда.

Джон остался безучастен.

– Ну и что? На севере штата Нью-Йорк не меньше двух десятков мест у самой канадской границы, со школами и разнообразными лыжными курортами. Возьмите Платсберг.

– Но Валенсия Джонс училась не в университете штата в Платсберге. И арестовали ее за контрабанду наркотиков при выезде не с лыжного курорта рядом с Платсбергом. Никто в Платсберге, Макклу, не испугался нашего присутствия настолько, чтобы убивать людей. Никто не посчитал, что надо спалить лыжный курорт, а…

– Хорошо, – смилостивился он, – я тебя понял, но что нам это дает?

– Гуппи, ты ведь сможешь разузнать, кто владелец Сайклон-Риджа и «Старой водяной мельницы»?

– Когда я вернусь с работы, я сделаю все, что вы попросите. Думаю, я смогу забраться в системы, которые.

– Да или нет? – оборвал его я.

– Вероятно.

– Согласен на «вероятно».

Гуппи подумал было расширить свой ответ, но один наш с Макклу взгляд убедил его отказаться от этой затеи.

– Я знаю, кто хозяин «Старой водяной мельницы», – почти робко проговорил Зак.

– Ты? – переспросил я.

– И кто же?

– Школа.

– Какая школа? – Макклу был озадачен. – Твоя школа?

– Моя школа.

Теперь Макклу преисполнился скепсиса.

– Никогда ни о чем подобном не слышал. Ты уверен?

Я ответил за Зака, объяснив, насколько разумно для колледжа иметь свою гостиницу, особенно в маленьком городке. Школам часто приходится принимать преподавателей, приглашенных на несколько дней или месяцев. И во время выходных, когда разрешены посещения родителей. Я никогда не думал, что школа Риверсборо нуждается в собственной гостинице. На гостиницы обычно тратились спортивные школы.

– Значит, – с улыбкой в голосе произнес Макклу, – если колледж может владеть гостиницей, он может владеть и лыжным курортом, верно?

– Черт возьми! – в унисон воскликнули мы с Заком.

– Присоединяюсь, – подмигнул Джонни. – Действительно, черт возьми.

Теперь я уже почти жалел, что Гупта не мог остаться дома.

Я не обращал внимание на свое отражение в зеркале до тех пор, как…, в общем, несколько дней. Может, заставила меня посмотреться в зеркало восхитительная репродукция с фотографии Сисси Рандаццо. Может, пора уже было посмотреть правде в глаза, касающейся моего будущего или туманного настоящего. Мне хотелось думать, что это произошло просто потому, что моя щетина стала неряшливой, зудела кожа, и мне нужно было побриться.

• Предыдущая
• 34/45
• Следующая