Антология даосской философии - Малявин Владимир Вячеславович - Страница 45

Ясно теперь, что совокупление мужчины и женщины, в глазах даосов, служило делу воспитания и совершенствования человека посредством укоренения человеческой личности в социуме и в космосе. Оно было, поистине, школой — школой нравственности и школой мистического просветления, а проецирование физиологического акта в область общественного, космологического, мистического символизма делало половую любовь, помимо прочего, чистой игрой. Восприятие физической любви как игры, «забавы» позволяло, ничуть не отказываясь от чувственного наслаждения, погасить в половом влечении его разрушительный, смертельный импульс вырвать из плотского тела любви его смертоносное жало, отравившее столь многое в европейском духе (особенно сильно этот мотив саморазрушения личности в сексуальном переживании выразился во французской литературе — достаточно вспомнить имена де Сада, Гюисманса, Батайя). Подтверждения этой догадке лежат на поверхности: даже откровенно «порнографическим» романам иных китайских писателей совершенно чужд вкус к садистским удовольствиям. Очевидно, китайцы даже в самых вольных своих фантазиях не могли пренебречь в делах любви церемониальной учтивостью и интригой, каковые тоже ведь являются в своем роде игрой.

Полный параллелизм между соитием и Дао в даосском «искусстве брачных покоев» позволял при известных условиях вовсе отказываться от физической близости. В даосских книгах нередки указания на то, что партнеры, способные в совершенстве настроиться на музыку Великого Пути, могут обмениваться жизненными эссенциями и творить совокупление даже на расстоянии.

Кульминация полового акта — оргазм и семяизвержение — имела для даосов наибольшую ценность. Оргазм был особенно благоприятным моментом для усвоения жизненной энергии партнера. Что же касается эякуаляции, то здесь у даосов была своя теория: даосскому подвижнику следовало, закупорив семявыводящий канал, направить семя внутрь себя и ввести его в круговорот энергии, творящий «внутренний эликсир». Эта методика «возвращения семени» всегда была самой большой тайной даосских мастеров секса, и в ней до сих пор много неясного и спорного. Западные ученые поначалу восприняли ее весьма скептически, но в последнее время она получает все большее признание. Во всяком случае, выработка семени и «возгонка» его до утонченных состояний энергии оставались главной целью даосского искусства соития.

Идеал личного совершенствования в даосизме напоминает о том, что в интимной близости, как и во всех других делах, даос живет для других ровно настолько, насколько он живет для себя. Взаимопомощь мужчины и женщины в совокуплении не исключала возможности использования партнера для достижения индивидуального совершенствования, и даосская литература пестрит рассказами о подвижниках и даже подвижницах, которые использовали энергию партнеров ради собственного преуспеяния. Сам акт соития традиционно именовался даосами «битвой». Но будем помнить, что это битва игривая, и ценность ее лишь в том, что она замещает собою мир и гармонию между полами.

Вокруг даосского искусства соития ходит много разных домыслов и сплетен, и с ним нередко отождествляют идеи и приемы, чуждые «следованию Дао». Было бы уместно поэтому обозначить границы собственно даосской традиции восприятия и воспитания сексуальности.

Одним из логических следствий идеи параллелизма между половым актом и «претворением Дао» стало желание достичь духовной просветленности в самих темных глубинах сексуального чувства. Подобный поиск духовного совершенства за пределами общепринятых форм святости и даже наперекор им породил весьма экзотический жанр, так сказать, дидактико-порнографической литературы, вроде романов «Цзинь, Пин, Мэй», «Подстилка из плоти» Ли Юя и др., где герой, бросающийся в пучину распутства, либо гибнет, либо спасается ценой мучительного раскаяния. Как культурное явление, подобные романы служат признаками исчерпания и разрушения традиционного жизненного идеала, который становится уже предметом индивидуального экспериментирования. Идейная же их подоплека не столько даосская, сколько буддийская: на передний план в них выдвинуто не подвижническое вызревание личности, а испытание соблазном.

Даосская практика не совпадает и с нормами культуры в собственном смысле слова. В основании даосской традиции лежит принцип «внутреннего делания», что означает возведение каждой вещи к ее внутреннему пределу, самопотерю всех образов в полноте бытийствования, тогда как культура основана на выявлении внешнего образа мира. Соответственно, восприятие сексуальности в культуре отличается ее проецированием на внешний предмет: так, в поздний период женщина в литературе и искусстве Китая становится образом мужской культивированности духа. Даосы же, напротив, устремлены к Сокровенной Самке, Великой Матери мира, и их идеалом оказывается, скорее, недостижимая в мужском начале женственность. Надо помнить, что среди даосов нет единодушия даже по главнейшим пунктам их сексуальной практики. Не является общеобязательной нормой даже запрет изливать семя вовне. Нет безусловной необходимости в самой физической близости. Освобожденность духа — это не преодоление инстинкта, а свобода принимать равно и инстинкт, и преодоление инстинкта. Нет и не может быть всеобщих законов и правил там, где жизнь становится творчеством. Стоит присмотреться к даосскому искусству любви хотя бы для того, чтобы понять эту истину.

Данный текст был извлечен китайскими археологами в 1973 г. из гробницы II в. до н. э. в местечке Мавандуй (провинция Хунань). Вместе с ним были найдены и другие сходные по тематике сочинения: «Десять вопросов» (Ши вэнь), «Единение Инь и Ян» (Хэ инь ян), «Рецепты укрепления здоровья» (Яншэн фан) и проч. Таким образом, эту группу текстов, записанных на бамбуковых планках, можно считать древнейшими из известных нам китайских руководств по сексуальным отношениям. По своему содержанию они очень близки друг другу. Кроме того, многие положения «Разговора…» совпадают с публикуемым ниже «Каноном Чистой девы» — классическим памятником традиционной китайской сексологии. Как можно судить по мавандуйским текстам, основы даосской техники сексуальных отношений прочно сложились еще, по крайней мере, за несколько столетий до н. э.

Желтый владыка спросил у Духа левой руки [234]: "Bce органы человеческого тела зарождаются одновременно, почему же детородный орган отмирает раньше других?»

Дух левой руки ответил: «Если наши житейские дела не совершаются должным образом, печаль и веселье не находятся в равновесии, в еде и питье не соблюдается мера, во всех вещах видят лишь силу Инь И не замечают силу Ян, в поступках резки и несдержанны, вступают в брак, не достигнув совершеннолетия, во время близости не заботятся о взаимном удовлетворении, тогда здоровью наносится непоправимый ущерб. Когда человек избегает сношений с женщинами или, наоборот, чрезмерно распущен и бесцеремонен, тогда его детородный орган в конце концов отмирает еще при жизни.

Когда половой член возбужден, но не увеличивается в размерах, то это значит, что в нем нет мышечной силы [235].

Когда половой член увеличивается в размерах, но не отвердевает, то это значит, что в нем нет силы сухожилий. Когда член твердый, но не горячий, то это значит, что в него не проникает жизненная энергия.

Если в детородном органе нет мышечной силы, совокупление невозможно. Если в детородном органе нет жизненной энергии, от совокупления нужно отказаться».

Настоящее искусство брачных покоев глубоко и темно, как водный поток. В нем нет крайностей холода или жары — в этом оно подобно погоде осенью и весной [236]. Судить о нем со стороны невозможно: кто сам его не познал, тот секрета его не поймет. Постигают же его в самой жизни и относятся к нему с превеликой осторожностью. Это дело, требующее божественной просветленности! Секрет же его в том, чтобы не позволять семени изливаться наружу.