Хищник. Том 2. Рыцарь «змеиного» клинка - Дженнингс Гэри - Страница 26

• Предыдущая
• 26/71
• Следующая

Мой путь на северо-восток все время пролегал вверх по холмам, но местность поднималась вверх настолько незаметно, что я начал это понимать только потому, что Дуб постепенно сужался между становившимися все выше и выше берегами. В конечном счете я добрался до того места, где река делала крутой изгиб вокруг холма, на котором располагался город Везонтио. Дуб почти огибал этот холм, превращая его в полуостров, где на узком перешейке на самой высокой точке возвышался городской собор. Таким образом, впечатляющая громада базилики Святого Иоанна была первым зданием Везонтио, которое я увидел издалека.

За две или три мили до того, как дорога уткнулась в городские ворота, она была уже частично вымощена четырьмя параллельными рядами булыжника так, чтобы колеса повозок не вязли в грязи во время распутицы. Однако в промежутках между этими рядами дорога оставалась невымощенной, чтобы пощадить копыта лошадей, мулов и быков. Поскольку движение в сторону Везонтио и обратно было интенсивным – люди перемещались туда-сюда пешком, верхом, в повозках и телегах, наполненных различным товаром, – я мог теперь удалиться от реки и вернуться на дорогу, оставаясь неприметным в толпе. Даже juika-bloth на моем плече привлекал не слишком много любопытных взглядов, потому что среди путешественников было множество торговцев, некоторые несли плетеные клетки с соловьями и другими певчими птицами; думаю, что меня тоже принимали за торговца экзотическими птицами.

Некоторые люди просто не могут выносить города? и городскую жизнь, но я не из их числа, возможно, потому, что первый город, который я посетил, Везонтио, оказался таким красивым и приятным местом. С возвышенности полуострова жители его наслаждались живописным пейзажем – огромной излучиной Дуба и холмами пониже вокруг. Берег реки окаймляли бесчисленные причалы, туда-сюда постоянно сновали груженые лодки, на набережной реки было множество широких мощеных дорожек, где так удобно прогуливаться в летнее время. Везонтио также очень чистый и спокойный город. В воздухе совсем немного дыма и зловония, в воде нет отталкивающих грязных пятен. Не слышно там и оглушающего лязга кузниц и мастерских, как в тех городах, где делают и красят ткани, или дубят кожу, или режут камень, или же работают с металлом. Все эти вещи в Везонтио привозят, покупают или же обменивают на чистую соль из окрестных шахт и ароматную древесину из близлежащих лесов. Есть у местных жителей и еще один источник доходов: они предоставляют жилье, еду и развлечения целым ордам летних визитеров со всей Западной империи. Люди приезжают сюда в поисках здоровья: считается, что его можно восстановить в нескольких роскошных банях, которых питают минеральные и горячие источники в пригороде Плостэр на другом берегу реки, что и делает Везонтио в буквальном смысле абсолютно чистым.

Каменный мост через Дуб, который соединяет Везонтио и Плостэр, был первым мостом, который я увидел в своей жизни; помню, меня страшно изумило, что камень может держаться на воде. Но затем я разглядел, что мощные каменные столбы моста уходят под воду и прочно крепятся к дну реки. Еще много чего я увидел в Везонтио впервые в жизни. Например, огромную триумфальную арку во всю ширину дороги при входе в город. Она была построена еще императором Марком Аврелием и за триста лет немало пострадала от дождя и ветра, но я все же смог рассмотреть на ней барельеф, увековечивший победы императора. А еще в Везонтио имелся амфитеатр, такой же огромный, как мне показалось, по крайней мере на первый взгляд, как все Кольцо Балсама. Это, разумеется, не так, но его воспаряющие вверх ярусы каменных скамей могли, без сомнения, вместить в дюжину раз больше людей, чем проживало в долине.

Прекрасными мраморными зданиями бань я восхищался только снаружи: для того чтобы насладиться внутренним убранством, нужно было платить, а у меня не было для этого лишних денег. Однако я все-таки сходил в собор; впервые мне довелось увидеть другую церковь, а не часовню в аббатстве Святого Дамиана. Базилика Святого Иоанна могла бы вместить больше двух десятков таких часовен, а ее стены были богато украшены мозаичными фресками на библейские сюжеты.

Однако самым поразительным новшеством в Везонтио оказалось для меня то, что люди были одеты по-разному: их одеяния не сильно отличались от одеяний сельских жителей, однако различались в зависимости от того, были это мужчины или женщины, мальчики или девочки. Существовало и значительное разнообразие в костюмах среди представителей одного пола, но в целом все женщины были одеты в платья, доходившие до лодыжек и украшенные большим количеством вышивки. Некоторые ходили с непокрытыми головами – гордясь своими длинными, свободно свисающими косами, а остальные повязывали вокруг головы платки ярких веселых расцветок. На мужчинах были короткие подпоясанные кожаные туники, а под ними – тканые рубахи до колен. Штаны тоже были самые разные: до колен, закрывающие колени и ниже переходящие в гамаши, крест-накрест обвязанные кожаными ремешками. Большинство мужчин были без головных уборов, однако кое-кто носил кожаные шапки причудливой формы.

Благосостояние и общественное положение как мужчин, так и женщин можно было определить по тому, из чего были сшиты их платья (некоторые выставляли напоказ шикарные шерстяные ткани из Бетики[34] или Мутины[35] и тонкий лен из Камарака[36]), а также по количеству и дороговизне украшений, в которых они щеголяли. Богатые мужчины носили фибулу (металлическую застежку) на правом плече, у богатых женщин фибулы красовались на обоих плечах. Мужчины носили разнообразные пряжки на поясе, женщины – браслеты на руках или на ногах, а некоторые и там, и там. Большинство этих изделий было изготовлено из золота и усыпано драгоценными камнями – гранатами, карбункулами или же просто кусочками стекла. Разумеется, поскольку стояла зима, по улицам все горожане ходили в подбитых мехом плащах.

Ну, мне самому, ясное дело, пришлось довольствоваться овчиной, однако вокруг было достаточно других деревенских жителей, вечно приезжающих в Везонтио и уезжающих из него, поэтому я не очень бросался в глаза в своей овечьей шкуре. Я решил, что вообще-то было бы неплохо обзавестись дополнительным нарядом, так, чтобы я мог в случае чего выбирать между мужской и женской одеждой. Однако первым делом (это я понял из опыта путешествия по дороге и вдоль реки) мне следовало приобрести нож.

Я без труда отыскал в Везонтио лавку, где продавались ножи, но не спешил заходить внутрь. Я дождался, когда в полдень к владельцу лавки заглянула какая-то женщина, затем он ушел, а женщина осталась. Ясное дело, это жена пришла сообщить мужу, что обед готов. Итак, я вошел в лавку и изучил ножи, которые были выставлены на продажу. Лучшие в мире ножи делали готы, но они, вне всяких сомнений, стоили очень дорого. Я попробовал пальцем изделия попроще, выбрав, исходя из обстоятельств, нож, который мне показался лучшим из множества невзрачных, и принялся торговаться. Когда мы сошлись в цене, я вручил женщине серебряный солидус – она изумленно уставилась сначала на него, а затем и на меня. Но на плече у меня сидел орел, и женщина спасовала: отдала мне нож, сдачу с солидуса и позволила уйти с миром.

Именно поэтому я и ждал, когда уйдет ее муж. Возможно, его juika-bloth не смог бы устрашить так легко, лавочник мог призвать каких-нибудь стражников, чтобы допросить меня, или отобрать мою единственную монету, или даже арестовать меня. Разумеется, серебряный солидус составляет всего лишь одну шестнадцатую часть от стоимости золотого солидуса, но тем не менее было странно увидеть такое количество денег у чумазого крестьянского мальчишки. Поэтому меня вполне могли посчитать не просто беглым рабом, но также и вором.

Поскольку специальные стражники патрулировали Везонтио круглые сутки, я не стал рисковать и воровать какую-нибудь еду или же искать укрытие для ночлега. Нож обошелся мне в половину солидуса, но зато теперь в моем кошеле на поясе приятно позвякивали денарии и сестерции. И к тому же теперь, зимой, многочисленные городские gasts-razna и hospitium – гостиницы, обслуживающие в летнее время посетителей, – были совершенно пусты, поэтому их владельцы просили за постель и стол меньше обычного. Я умудрился найти один из самых дешевых пансионов – маленькую лачугу с единственной комнатой для гостей. Его содержала старая вдова, настолько слепая, что она даже не отпустила замечаний по поводу моего странного вида и того, что я был с орлом. Я оставался там два или три дня, спал на убогом ложе (оно было ненамного мягче и теплее, чем голая земля на берегу реки, где я ночевал совсем недавно) и питался только жидкой кашей – это было все, что могла приготовить старуха, будучи почти совсем слепой. Днем я бродил по бедным кварталам города в поисках одежды, которую смог бы себе позволить.

• Предыдущая
• 26/71
• Следующая