Камеи для императрицы - Бегунова Алла Игоревна - Страница 10

• Предыдущая
• 10/20
• Следующая

– Не бойтесь, душа моя. Все идет прекрасно.

Турецкую шаль и шляпу Анастасия отдала гардеробщице в дамской комнате. Тут во всей красе явилось ее платье из лионского шелка. Год назад его пошила портниха ее тетки, генеральши Шестаковой, и это, бесспорно, было одно из удачнейших творений скромной крепостной мастерицы. Правда, образцом послужило платье, заказанное самой генеральшей в 1775 году в Санкт-Петербурге во французском ателье месье Дамьена.

Согласно моде того времени, туалет состоял из корсажа, юбки с фижмами и верхнего распашного платья, надеваемого на них. Особенно удался портнихе корсаж из шелка темно-изумрудного цвета. Обшитый лентами и кружевами, снабженный декоративной шнуровкой спереди и настоящей сзади, он так облегал и поддерживал грудь красавицы, что две прелестные выпуклости выступали из него совершенно округло.

Широкая юбка из изумрудного же шелка прикреплялась к корсажу при помощи потайных пуговиц и петель. Верхнее платье светло-изумрудного цвета имело на полах широкую палевую отделку и узкие рукава длиной до локтя, с тройными оборками из тюля, тоже палевого оттенка. Перчатки к платью были палевыми, веер – из слегка окрашенных в желтое страусовых перьев.

Среди гостей Светлейшего сегодня находились дамы, одетые гораздо богаче, чем Анастасия: в бархат и парчу, украшенные множеством драгоценностей. Их алмазные и жемчужные колье, ожерелья, диадемы в волосах, броши, браслеты на руках и перстни сверкали, подобно бликам солнца. У Анастасии был лишь овальный кулон из позолоченного серебра с небольшим изумрудом посредине.

Но когда она вышла из дамской комнаты в просторный вестибюль, то стало ясно, что госпожа Аржанова затмевает всех своей природной грацией и красотой. Туалет, сделанный из не очень дорогих тканей, но с большим вкусом, замечательно оттенял ее нежную, матового оттенка кожу, серо-стальные глаза и светло-каштановые волосы, уложенные в высокую прическу и слегка напудренные. Потемкин тотчас пошел навстречу ей и подал руку, чтобы вести в большую гостиную к столу. Он улыбался, и Анастасия поняла, что ее возлюбленный чрезвычайно доволен.

Они вошли в зал последними, и все гости, уже собравшиеся там, сразу сели за столы. Лакеи принялись за свою работу: наливать в бокалы вино, раскладывать по тарелкам кушанья, приносить из кухни все новые и новые блюда, дивно украшенные заморскими фруктами и овощами. Тихий гул голосов наполнил это помещение с высокими потолками и большими светлыми окнами.

Следует заметить, нет ничего скучнее протокольных дипломатических обедов. Люди садятся за стол не для того, чтобы насладиться искусством поваров или дарами природы, красиво разложенными на вазах. Между переменами блюд да и во время приема пищи они обсуждают разные проблемы. Таких сегодня было три. Губернатор Новороссийской и Азовской губерний беседовал со своими восточными гостями, во-первых, о нынешних отношениях между тремя черноморскими державами: Россией, Турцией и Крымским ханством, во-вторых, о формах и методах поддержки, оказываемой правительством Екатерины II Шахин-Гирею. Третья тема, ради которой послы, собственно говоря, и приехали в Херсон, относилась к финансам. После переселения христиан из Крыма хан стал испытывать серьезные затруднения с наполнением своей казны. Теперь он просил Потемкина хоть в какой-то степени компенсировать эти потери.

Ни малейшего касательства к жизни Анастасии эти темы не имели. Но она, сидя по левую руку от Светлейшего, поневоле очутилась в центре беседы и была вынуждена слушать всех ее участников. Насколько она могла понять, оба татарина говорили одно и то же. Упрямо и настырно они вели к одному: русские теперь должны, нет, просто обязаны предоставлять их Светлейшему хану больше финансовых средств. Потемкин же с ловкостью уходил от опреденного ответа, и Анастасия видела, что это ему удается безо всякого труда.

Он прекрасно ориентировался в исторических фактах, в документах, принятых правительствами обеих стран, в суждениях дипломатов и иных важных лиц, причастных к решению данного вопроса. Он говорил свободно и увлеченно. Его блестящая эрудиция, его полемические приемы завораживали. Анастасии открылась новая черта в характере возлюбленного, и теперь она слушала его, затаив дыхание.

Конечно, все дело было в турках.

Это они, сначала подписав мирный Кучук-Кайнарджийский договор, потом вознамерились аннулировать две его важнейшие статьи: о независимости крымско-татарского государства и о передаче России своих крепостей Керчь, Еникале, Кинбурн. Естественно, что русские им отказали. Но выступить против неверных открыто, вновь встретиться с ними на полях сражений османы уже не решались. Они предпочли другую тактику и начали войну тайную, подпольную: с заговорами, мятежами, подкупами, шантажом, убийствами из-за угла.

В Стамбуле жили люди, отлично освоившие это ремесло. Они имели богатый опыт, накопленный в операциях подобного рода в Болгарии, Греции, Сербии, Египте, на Ионических островах. Султан Абдул-Гамид вполне доверял этим истинным воинам Аллаха, настоящим борцам за веру. Великий визирь Челеби-Мехмет-паша обеспечил им достойную материальную поддержку. Главный муфтий день и ночь молился за них в мечети Айя-София. Вроде бы турки все предусмотрели и все исполнили правильно. Только почему-то в Крыму у этих людей на сей раз ничего не вышло.

Например, хан Девлет-Гирей после продолжительной беседы с посланцем султана немедленно выразил желание перейти обратно под протекторат Османской империи. Однако даже не все мурахасы, то есть члены ханского Дивана, с ним согласились, не говоря уже о беях и мурзах. Не послушав никого, Девлет-Гирей собрал войско и пошел с ним к Перекопу, навстречу русским, весной 1777 года. В первом же столкновении крымские воины бросили своего повелителя и преспокойно разъехались по домам.

Зато спустя две недели, собравшись в Бахчи-сарае, они радостно приветствовали бывшего при Девлет-Гирее калга-султаном, или наследником престола, молодого Шахин-Гирея. Они сразу и единодушно избрали его новым ханом и принесли ему присягу как самодержцу, наделенному неограниченными правами. Россия тотчас признала Шахин-Гирея. Турция не сделала этого.

Султан послал к берегам полуострова многочисленный флот с морской пехотой. Русские, применив особую систему обороны, не допустили высадки османского десанта. Без единого выстрела они отстояли Крым, и заинтересованным наблюдателям в Европе прямо-таки нечего было сказать о нарушении неотъемлемых прав и свобод несчастных мусульман.

В октябре 1777 года профессионалы из Стамбула наконец доказали, что не даром едят свой хлеб: в Бахчи-сарае вспыхнул протурецкий мятеж. Но уничтожить Шахин-Гирея заговорщики не сумели, он ускользнул от них. Население, зная, что законно избранный хан жив, в массе своей к мятежу не присоединилось. Через три месяца зачинщики его бежали на кораблях к себе на родину.

Мир и покой восстановились в крымско-татарском государстве. Стахеев, посол России в Оттоманской Порте, удвоил усилия, а также суммы, раздаваемые сановникам при дворе султана. Абдул-Гамид признал правительство Шахин-Гирея. Русский корпус был выведен из Крыма, но на всякий случай расположился недалеко. Хан представил императрице детально разработанный им план реформ. Царица одобрила этот документ, потому что он во многом напоминал ей замыслы преобразователя России Петра Великого.

Разумеется, Потемкин читал проект Шахин-Гирея и знал, о чем он трактует. Похоже, Али-Мехмет-мурза тоже был в курсе. Лишь Казы-Гирей как-то оживился. Он даже заерзал на месте и витиевато заговорил о выполнении неких особых пунктов, которые имелись в этом плане. Он попросил еще раз огласить их.

Воцарилась длинная пауза.

Анастасия быстро подняла глаза и нечаянно встретилась взглядом с Али-Мехмет-мурзой. Этот взгляд сказал ей многое. Затем ей почудилось, будто крымский посол смутился. Он отвернулся от нее, что-то сказав Казы-Гирею по-татарски. Родственник хана отмахнулся от него, как от надоедливой мухи, и задал новый вопрос Светлейшему. Теперь в нем прозвучало слово «деньги».

• Предыдущая
• 10/20
• Следующая