Верховные судороги - Бакли Кристофер Тэйлор - Страница 17

• Предыдущая
• 17/65
• Следующая

Возможно, Верховный суд отражал в этом отношении страну в целом. Исход последних президентских выборов был решен четырьмя голосами выборщиков и 14 тысячами голосов простых избирателей. И в палате представителей, и в сенате разрыв между большинством и меньшинством не превышал размером толщину ломтика нарезанной в колбасном магазине салями. Даже совет управляющих Федеральной резервной системы, как правило не являющийся рассадником раздоров и заглазного злословия, и тот обратился ныне в арену личных выпадов, утечек информации и даже потасовок. Строка Иейтса о том, что все рушится и что основа расшаталась, цитировалась уже столько раз, что стала появляться даже на продаваемых в сувенирных лавках аэропортов магнитиках, которые лепят к дверцам холодильников. Один мудрец высказался в том смысле, что казначейству пора бы уже начать теснить на монетах не «E pluribus unum», [32]а «Каждый за себя». Похоже, теперь привести страну к единству не способны были даже случавшиеся время от времени вылазки террористов. Через день-другой после них все и каждый снова начинали препираться на две излюбленные темы: «кто виноват?» и «кому платить?»

«Голубая, а? Жирный, напыщенный сицилийский пустобрех!» — продолжал кипятиться Хардвизер.

В каждом суде имеется собственная примадонна. В Верховном ею был Сильвио Сантамария — 250 фунтов, смазанные гелем и зачесанные назад угольно-черные волосы, бывший боксер, выпускник иезуитской семинарии, отец тринадцати детей, мальтийский рыцарь, советник Ватикана по международному праву и даже приглашаемый туда время от времени — при рассмотрении дел о канонизации — «адвокат дьявола». [33]И с каким же упоением исполнял он этуроль! На стене кабинета Сантамарии висел гольбейновский портрет сэра Томаса Мора. Собственно, и в его письменных заключениях нередко встречались цитаты из фильма «Человек на все времена». Блестящий, обладавший ядовитым, как сухая химчистка, остроумием, хороший товарищ для тех, кто принадлежал к его лагерю, и человек, к которому лучше не поворачиваться спиной, для всех прочих. Слово «да» Сильвио Сантамария ответом не считал. Он не высказывал несогласия — он бурно противился. Не возражал вам — вцеплялся в вашу глотку. Не придирался к мелочам — вспарывал своей жертве брюхо и чистил, как ниткой, зубы ее кишками. Известны случаи, когда люди, впервые попавшие на прения суда, покидали оные в мокрых штанах, а то и бухались в обморок, услышав его уничижительные вопросы и замечания. Подаваемые в письменном виде особые мнения Сантамарии пресса именовала «испепеляющими» и «жалящими». Писать он любил и, если не был занят изготовлением новых Сантамарий или яростными поношениями современного мира, сочинял книги. Погромные. Заседая в Верховном суде, он опубликовал их пять. Стоит указать названия двух: «Дорога к Содому» и «Верховная самонадеянность. Как суд правит Америкой, и что вы можете сделать, чтобы ему помешать». Он произносил пламенные — и довольно хорошие — речи, по завершении коих его слушатели били копытами в пол или заскакивали на стулья, призывая — требуя! — вновь учредить инквизицию. По зрелом размышлении слова насчет «голубой мантии» удивительными Хардвизеру не показались; хорошо уж и то, что Сильвио не потребовал для председателя суда импичмента или — еще того лучше — повешения, дыбы и четвертования с последующим насаживанием головы на пику.

Шофер Хардвизера, служивший прежде в Секретной службе и бывший приверженцем агрессивного вождения, внезапно выскочил на осевую и в итоге доставил своего хозяина в Даллес точно в срок. Увы.

Служба безопасности аэропорта вывела председателя Верховного суда США на летное поле через особый выход, не потребовав, чтобы он разулся и сдал гель для волос или пузырек с листерином — все-таки положение «самого могущественного человека страны» имеет свои преимущества, даже если ему не удается отобрать у жены все ее денежки и подвергнуть её peine forte et dure. [34]Впрочем, Деклан заметил, что служащие аэропорта стараются не смотреть ему в глаза. Похоже, в последнее время всякий впадал, завидев его, в смущение.

Поматерившись некоторое время наедине с собой и попинав ногами стены, сенатор Декстер Митчелл решил, что не должен терять голову.

Нет, он не станет вопить во все горло о полной непригодности предложенной президентом кандидатки. Напротив. Он покажет всем, что не имеет ничего против того, чтобы телевизионный — господи помилуй! — судья заседал в Верховном суде Соединенных Штатов Америки. Он даже сделает вид, что — как это называется? — «заинтригован» идеей президента.

Президент выступил с весьма интересным предложением. И мне, и комитету не терпится услышать мнения судьи Картрайт по имеющим существеннейшее значение вопросам. Да. Весьма интригующая идея. Интригующая. Да.

Он будет олицетворением благородства и учтивости. Но не снисходительности. Он даже пригласит ее позавтракать с ним в его личной сенатской столовой. Да.

Декстер Митчелл избрал этот отважный курс действий по той простой причине, что его поллстеры [35]сообщили ему неутешительную новость: избиратели штата Коннектикут — да, собственно, и большей части прочих сорока девяти штатов страны — пришли в восторг, узнав, что судья Пеппер Картрайт из «Шестого зала суда» может оказаться в суде Верховном.

Этот недоумок Вандердамп в кои-то веки проделал нечто, порадовавшее народ Америки. Тут следует действовать осторожно. Очень осторожно. Да.

И сенатор Митчелл строго-настрого приказал Черным Всадникам отыскать хоть что-нибудь. Что угодно. Если потребуется, повесьте на ее слабоумного папашу убийство Дж. Ф.К.Впрочем, определенная осторожность не помешает и здесь: один из сенаторов его комитета был избранником штата Техас и проводил кучу времени, летая туда-сюда на личном реактивном самолете преподобного Роско. Да.

В день «ланча вежливости» Декстеру пришла в голову великолепная мысль: встретить Пеппер не в своем кабинете, как оно делалось обычно, но на ступенях парадной лестницы сената, поднимающейся к церемониальному входу в него. Такое вот величие души. Да.

Его служители уведомили о предстоящем широком жесте сенатора журналистов. Роскошный получится материал: ярый враг президента приветствует у парадного подъезда сената его никчемную кандидатку. Декстер просто-напросто видел бегущую внизу телеэкрана строку:

Стоя под портиком в ожидании автомобиля, на котором приедет Картрайт, сенатор Декстер Митчелл поджал губы (еще побаливавшие после вчерашней инъекции коллагена) и проделал несколько упражнений гимнастики для губ, репетируя улыбку ценой в тысячу долларов, которую он собирался послать телекамерам.

— Она подъезжает, сенатор, — шепнул ему на ухо помощник.

— Отлично, — с воодушевлением отозвался сенатор. — Жду не дождусь. Весьмаи весьма. Да. Да.

Несколько мгновений спустя на крытый пандус сената въехал автомобиль. Но отнюдь не тот, какого ожидал Митчелл, — не черный «линкольн». Вместо него… это еще что?..Разглаженный ботоксом лоб Декстера пошел морщинами — поблескивающий, вишнево-красный грузовой пикап?

Он еще переваривал несообразность происходившего, а водительская дверца пикапа уже распахнулась, и из машины вылезла… нет, не водитель, но кандидатка в члены Верховного суда Пеппер Картрайт. Во плоти, так сказать. И в какой!

В ушах Декстера загудел внутренний сигнал тревоги — он понял, что у него только что отыграли одно очко, да еще и на ступенях его же собственной лестницы.

• Предыдущая
• 17/65
• Следующая