Талисман - Андерсон Кэтрин - Страница 11

• Предыдущая
• 11/109
• Следующая

Медленно он окинул ее взглядом с ног до головы, а затем посмотрел в глаза.

— Ты точно созрела для сбора, и это факт, — сказал он голосом, каким говорил с обреченной курицей. — Созрела уже давно. Вчера, когда нагрянули индейцы, я подумал, что мне стоит поиметь тебя, пока у меня есть для этого возможность. Том, назвав тебя своей нареченной прошлым вечером, окончательно решил все. Будь я проклят. Я не для того изъерзался своей задницей, выращивая тебя, чтобы кто-нибудь другой собрал урожай. Единственная причина, почему я ему разрешил приехать, чтобы он убедился, как ты похорошела.

Даже в сумеречном свете Лоретта могла видеть злобный блеск его глаз. Она бросила безумный взгляд в направлении дома. Но на пути стоял сарай. Даже если бы тетя Рейчел выглянула из окна, она не смогла бы их увидеть. Генри воспользовался тем, что ее внимание отвлеклось, и обхватил ее за талию.

Сжав ее сильным рывком, он произнес вкрадчивым голосом:

— Не надо беспокоиться, что нас позовут. Я сказал Рейчел, что упала секция ограды, и нам понадобится час или около того для исправления.

Лоретта испытала такое чувство, словно ее душили подушкой. Генри хрипло засмеялся и прижал свободную руку к ее телу пониже груди, его похотливые пальцы медленно перемещались вверх.

— Я очень доволен, что ты не можешь говорить. Ты не станешь визжать, и Рейчел не прибежит выяснять, что случилось. Это дает мне много времени наслаждаться с тобой, как и следует тобой наслаждаться. Ода, Лоретта, каждый раз, когда я захочу тебя, я буду иметь тебя столько времени, сколько пожелаю.

Снова засмеявшись, он прижал к ней свои бедра. Перед ее мысленным взором пронеслась картина, как индейцы насиловали ее мать, и она поняла, что с ней происходит.

Лоретта запрокинула голову. На какое-то мгновение ей показалось, что она в состоянии закричать. Затем рот Генри прижался к ее губам, и все звуки, которые могли бы вырваться из ее горла, были подавлены его присосавшимися губами. Ее желудок сжался от тошноты, и она вырвалась из его объятий, но при этом потеряла точку опоры. Когда она упала на спину, он упал на нее, обхватив запястья. Она упала не на сено, а на дно телеги, и он очутился на ней верхом.

Он захихикал, медленно двигаясь вперед. Затем с испугавшей ее легкостью он пригвоздил ногами ее руки к полу. Боль отдалась у нее в плечах, когда его острые голени вонзились в ее запястья. Сложив ноги, она ударила его коленями в спину, но он лишь ухмыльнулся, раскачиваясь вперед и назад, опускаясь на ее живот с такой силой, что у нее чуть не переломился позвоночник. Ее горло было напряжено, но так как Генри сидел на ней, она не смогла бы закричать, даже если бы у нее был голос. Он наносил ей удары даже тогда, когда она прекратила бороться. Ее язык распух, заполнив рот, как кляп. Черные круги плыли у нее перед глазами.

Когда она обмякла, он уселся ей на живот и улыбнулся, протягивая руку к ряду маленьких пуговок на ее корсаже. Она отвернулась, со свистом втягивая воздух.

— Я наблюдал давно за этими хорошенькими грудями, — шептал он, медленно распахивая ее кофточку.

Она ощущала, как его мозолистые руки возились с лентами сорочки, как прохладный воздух проникал сквозь тонкую ткань. О Боже, помоги мне. Кто-нибудь, пожалуйста, помоги мне.

Внезапно чья-то темная рука частично заслонила от нее Генри. Она смотрела на руку, думая, откуда она взялась и кому принадлежит. Во всяком случае не Генри. Она была слишком гладкой и смуглой. Рука слегка повернулась, и она увидела нож, приближенный к подбородку Генри. Генри вскинул голову и вскочил на ноги. Пятясь, он споткнулся и упал. Тень метнулась через борт телеги следом за ним.

С трудом дыша, Лоретта перекатилась на бок и обхватила себя руками. Когда наконец ее голова начала проясняться, она повернулась и увидела Генри, отступающего на пятках, чтобы уклониться от нападающего на него. Его тяжелые ботинки оставляли глубокий след в сене. В то время как он медленно приближался к телеге, он держал подбородок высоко поднятым вверх, а глаза его были скошены вниз, чтобы не упускать из вида угрожающий ему нож.

— Не убивай меня, — тонким голосом просил он. — Я знаю, ты хочешь ее, — и ты можешь взять ее. Бери ее, давай, только не убивай меня. Из любви к Господу, не убивай меня.

Когда взор Лоретты упал на своего избавителя, она стремительно села. Охотник? Она молилась о помощи, и Бог послал ей индейца?

Генри схватил индейца за широкое запястье.

— Пожалуйста, у меня жена и ребенок. — Глянув вниз, он закричал: — Сделай что-нибудь, ты, проклятая глупая девка! Он наверняка убьет меня. Сделай что-нибудь. Вилы — возьми вилы!

Лоретта медленно, с трудом встала на колени и оглянулась вокруг. Вилы? О Боже, где же они? Генри, все отступая, сделал лишний шаг и упал с телеги. Размахивая руками, он издал крик и полетел головой вниз. Охотник приставил кончик своего ножа таким образом, что лезвие прошло вдоль изгиба подбородка Генри, когда он падал, и рассекло его. Генри упал в грязь, затем поднялся на ноги. Прижимая руку к кровоточащему подбородку и визжа, как поросенок, он побежал к дому, ни разу не оглянувшись.

Лоретта стояла на коленях с раскрытым ртом, держась за живот. Охотник медленно повернулся. На нем были штаны, мокасины до колен и синий шерстяной пояс, так что у нее была возможность довольно подробно рассмотреть его, прежде чем он повернулся к ней лицом. Она никогда раньше не видела обнаженного мужчину, а этот был почти обнажен. В тех местах, где она и тётя Рейчел были круглыми и мягкими, он был плоским и твердым, а там, где они были худыми, у него вздувались мускулы. Ноги его были твердыми и коричневыми, как стволы деревьев.

Его темные глаза блестели, как полированный обсидиан, пытаясь отыскать ее в сумерках. Его взгляд заставил ее вздрогнуть. Никогда она не видела такого разгневанного лица. Когда он начал приближаться к ней, она отпрянула. Ее внимание было приковано к окровавленному ножу в его руке.

Закинув руку за спину, она пыталась нащупать борт телеги. Если бы ей удалось перепрыгнуть через него и убежать, у нее был бы шанс. Ее рука повисла в воздухе. Она смотрела на нож и думала, что ощущает человек, когда нож вонзается в его тело. Команч вложил нож в ножны и опустил руки. В значении этого жеста нельзя было ошибиться, но это не успокоило ее.

Он сделал еще один шаг, и она отпрянула, упершись спиной о борт телеги. Он подошел слишком близко, исключив для нее возможность бегства, и продолжал приближаться. Его ноги, обутые в мокасины, неслышно ступали по дну телеги. Когда он опустился на одно колено на разбросанном сене перед нею, Лоретта прижалась к деревянной опоре позади себя. Когда он протянул к ней руку, она забилась в угол. Она услышала звук прерывистого учащенного дыхания и смутно поняла, что это было ее дыхание. Он сунул руку под ее расстегнутый лиф и прижал ладонь к ребрам. Тепло его прикосновения через тонкую ткань сорочки подействовало на нее так же, как бегство Генри. Она рывком отодвинулась в сторону, обхватила себя руками и ссутулилась. Он прошептал что-то на языке команчей и посмотрел ей прямо в глаза. Находясь там, где он был, он отрезал все пути к бегству. Лоретту охватила дрожь.

— Toquet, — прошептал он снова.

Она не имела ни малейшего понятия о том, что это слово могло значить. Только звучало оно необъяснимо мягко, что совершенно не соответствовало суровости выражения его лица. Его темные волосы свободно ниспадали, колеблясь, подобно занавеске, над могучими мускулистыми плечами. Единственным их украшением была длинная, тонкая тесьма на левой стороне. Одни только длинные волосы придавали ему устрашающий и чужеземный вид. Шрам, рассекающий щеку, оставленный, без сомнения, ударом ножа, усиливал дикое выражение лица.

Он вцепился в ее запястья и с силой рванул. Затем, так быстро, что она не успела отреагировать, он схватил сильной рукой ее за плечо так, что она не могла пошевелиться, и просунул другую руку внутрь лифа. Когда она начала сопротивляться, он проворчал что-то на языке команчей, что она поняла как приказание перестать сопротивляться.

• Предыдущая
• 11/109
• Следующая