Выигрыши - Кортасар Хулио - Страница 4

• Предыдущая
• 4/86
• Следующая

– Нора, а вы когда-нибудь путешествовали по морю? – спросил Медрано. Судя по всему, он привык, едва познакомившись с девушкой, называть ее по имени. И вообще перед женщинами не робел. Нет, она никогда не путешествовала, каталась по дельте, но это, конечно… А он путешествовал? Да, немного поездил в молодости (как будто он старый) – в Европу, Соединенные Штаты, на конгрессы одонтологов и как турист. Франк за десять сентаво – представляете себе.

– Здесь, к счастью, все оплачено, – сказала Нора и прикусила язык. Медрано смотрел на нее с симпатией и немного покровительственно. Лопес тоже смотрел на Нору с симпатией и с восхищением истинного портеньо, который не пропустит ни одной красотки. Если бы все мужчины на пароходе оказались такими приятными, путешествие удалось бы на славу. Нора отпила гранатового напитка и чихнула. Медрано и Лопес продолжали покровительственно улыбаться, а Лусио словно приготовился защитить ее от столь дружеского проявления симпатии. Белая голубка опустилась на перила у входа в метро. В толпе, снующей вверх и вниз по Авениде, она казалась чужой и безразличной. И так же безразлично она взмыла в воздух. В угловую дверь вошла женщина, ведя ребенка за руку. «Еще один ребенок, – подумал Лопес. – Этот уж наверняка поедет, если мы вообще поедем. Скоро пробьет шесть, роковое время. В этот час всегда что-нибудь случается».

– Здесь должны подавать вкусное мороженое, – сказал Хорхе.

– Ты так думаешь? – спросила Клаудиа, с заговорщицким видом поглядывая на сына.

– Конечно. Лимонное, да еще с шоколадом.

– Ужасная смесь, но если тебе нравится…

Стулья в «Лондоне» были на редкость неудобные, словно созданные для одной цели – поддерживать тело в строго вертикальном положении. Клаудиа устала от сборов в дорогу, в последнюю минуту она обнаружила, что недостает кое-каких необходимых вещей, и Перено пришлось сбегать в магазин (к счастью, у него уже все было готово, он собрался, как на небольшой пикник), пока она запирала квартиру и писала письмо, одно из тех писем, которые пишутся в последнюю минуту, бездумных и лишенных всяких чувств… Зато теперь она отдохнет до изнеможения. Ей давно следовало бы отдохнуть. «Давно надо было устать, чтобы потом отдохнуть», – поправилась она, лениво играя словами. Перено скоро явится, в последний момент он вспомнил, что не запер какие-то бумаги в своей таинственной комнатке в Чакарите, где хранил книги по оккультным наукам и рукописи, которые никогда не будут напечатаны. Бедный Перено, вот кому действительно следовало отдохнуть. Просто счастье, что Клаудии разрешили (после телефонного звонка доктора Леона Левбаума некоему инженеру) взять Перено как дальнего родственника и почти контрабандой протащить его на пароход. Перено, как никто другой, заслужил этот лотерейный выигрыш, Перено – бессменный корректор у Крафта, вечный постоялец дешевых пансионов в западной части города, любитель ночных прогулок в порту и по улочкам Флореса. «Ему больше, чем мне, пойдет на пользу это несуразное путешествие, – думала Клаудиа, рассматривая свои ногти. – Бедный Перено».

От кофе ей стало лучше. Значит, она отправляется в путешествие с сыном, прихватив в придачу старого друга под видом дальнего родственника. Она ехала, потому что выиграла в лотерею, потому что Хорхе, а еще больше Перено полезен морской воздух. Снова и снова повторяла она про себя: «Значит, отправляемся…» Клаудиа рассеянно отхлебнула кофе, снова отдаваясь своим мыслям. Нелегко ей было пуститься в этот путь, решиться па такой шаг. Уехать па три месяца или на всю жизнь не слишком большая разница. Не все ли равно? У нее не было ни большого счастья, ни большого горя, а ведь только эти крайности помогают преодолеть резкие перемены. Муж оплатит содержание Хорхе в любом уголке земли, куда бы она ни уехала. В ее распоряжении рента, деньги на черный день, аккредитивы.

– Все, кто здесь, поедут вместе с нами? – спросил Хорхе, отрываясь от мороженого.

– Нет, конечно. Но если хочешь, давай отгадывать. Вот эта сеньора в розовом наверняка поедет.

– Ты так думаешь? Она очень некрасивая.

– Хорошо. Не станем ее брать. А теперь давай ты.

– Вон те сеньоры за дальним столиком, вместе с сеньоритой.

– Очень может быть. Кажется, они симпатичные. У тебя есть носовой платок?

– Да. Мам, а пароход большой?

– Думаю, да. Это, кажется, какой-то особый пароход.

– А его кто-нибудь видел?

– Возможно, и видел, но никто о нем ничего не знает.

– Значит, он некрасивый, – меланхолично заметил Хорхе. – Красивые корабли все знают. Перено! Перено! Мам, вон Перено.

– Перено, и вдруг пунктуален, – сказала Клаудиа. – Можно подумать, лотерея изменила все привычки.

– Перено пришел! А что ты мне принес, Перено?

– Новости с планеты, – ответил Перено; Хорхе с восхищением посмотрел па него.

Учащегося Фелипе Трехо очень интересовало то, что происходило за соседним столиком.

– Представляешь, – говорил Фелипе отцу, вытиравшему

пот со всем изяществом, па какое только он был способен. – Часть этих кикимор поедет вместе с нами.

– Ты бы мог выражаться поприличней, Фелипе, – запричитала сеньора Трехо. – И когда только этот мальчишка научится хорошим манерам.

Беба Трехо внимательно изучала косметику у себя на лице с помощью зеркальца от Эйбара, которое при случае использовала как перископ.

– Ладно, а вот эти каракатицы, – снисходительно процедил Фелипе. – Представляешь? Эти наверняка с рынка.

– Не думаю, что все они поедут, – сказала сеньора Трехо. – Возможно, вот эта пара и вот эта сеньора, по всей видимости мать девушки.

– Фу, как они вульгарны, – сказала Беба.

– Фу, как они вульгарны, – передразнил сестру Фелипе.

– Не дури.

– Тоже мне, герцогиня Виндзорская. И такая же красавица, вылитая.

– Дети, прекратите, – сказала сеньора Трехо.

Фелипе наслаждался сознанием своего неожиданного превосходства, но пользовался им пока осторожно. В первую очередь стоило поставить на место сестрицу и отомстить ей за все, что он вытерпел от нее до сих пор.

– За другими столиками вполне приличные люди, – заметила сеньора Трехо.

– Очень прилично одетые люди, – ответил сеньор Трехо.

«Они мои приглашенные, – ликующе подумал Фелипе и чуть не закричал от радости. – Предок, старуха и эта дура. Теперь буду делать все, что захочу». Он обернулся к сидевшим за соседним столиком и подождал, чтобы кто-нибудь из них обратил на него внимание.

– Вы случайно не отправляетесь в путешествие? – спросил он у брюнета в полосатой рубашке.

– Я нет, молодой человек, – ответил брюнет. – А вот этот юноша с мамой и эта сеньорита со своей мамой едут.

– А-а. Вы пришли провожать.

– Да. С семейством. Вам повезло, молодой человек.

– Ничего, – сказал Фелипе. – Может, вам повезет в следующей лотерее.

– Конечно. Надеюсь.

– Точно.

– Кроме того, у меня есть новости от восьминожки, – сказал Перено.

Хорхе положил локти на стол.

– А где ты ее нашел, под кроватью или в ванной? – спросил он.

– Она карабкалась по пишущей машинке, – ответил Перено. – Как ты думаешь, что она делала?

– Печатала на машинке.

– Какой умный мальчик, – сказал Перено Клаудии. – Разумеется, она печатала на машинке. Я принес ее письмо и сейчас прочту из него отрывок. Вот слушай: «Он уехал гулять по синему морю, бросив меня в горе на косогоре. И теперь множко и еще немножко станет ждать его бедная восьминожка». И подпись: «Твоя восьминожка, с любовью и укором».

– Бедная восьминожка, – сказал Хорхе. – Чем же она будет питаться без тебя?

– Спичками, графитными стержнями, телеграммами и баночкой сардин.

– Она же не сможет ее открыть, – сказала Клаудиа.

– Что ты, восьминожка все умеет, – ответил Хорхе. – А как наша планета, Перено?

– На планете, видимо, прошел дождь, – сказал Перено.

• Предыдущая
• 4/86
• Следующая