Кот, который пел для птиц - Браун Лилиан Джексон - Страница 17

• Предыдущая
• 17/48
• Следующая

— Хорошо сказано! — одобрил Квиллер. — Вы взглянули на содержимое?

— Нет. Я заклеил её скотчем. Пусть её откроет адвокат.

— А вдруг банка наполнена ржавыми гвоздями?

— Потрясите её. По звуку не похоже на гвозди.

Когда Квиллер занес пластиковый мешок в дом и поставил банку на барную стойку, ею заинтересовались кошки. Они почуяли, что металлическая емкость несколько недель пролежала под землей. Что касается Квиллера, то у него не было настроения снова ложиться спать, и он удивил сиамцев, покормив их на три часа раньше положенного времени. Правда, они не возражали.

Устроившись с кофе и слойкой у барной стойки, он перечитал репортаж о пожаре на ферме Коггин. Там были три фотографии Калверта, и его имя напечатали, как обещали. На самом большом из этих снимков Мод усмехалась, сидя за рулём своего старого грузовика. Воображала ли она, что всё ещё водит его? Шины сгнили, и, по словам Ролло, её лишили водительских прав пять лет тому назад.

В статье были процитированы слова брандмейстера Роя Гумбольдта: «После тщательного расследования стало очевидно, что причиной пожара послужила перегревшаяся керосинка. К тому же в комнате было полно легковоспламеняющихся предметов. Судя по всему, пострадавшая заснула в своём кресле и задохнулась от дыма, прежде чем в комнате начало бушевать пламя». Далее следовали обычные призывы соблюдать осторожность в обращении с керосинками и нагревателями — правда, вряд ли к ним прислушаются. По крайней мере раз в неделю добровольцев вызывали тушить пожар, возникший при сходных обстоятельствах, — то в одном, то в другом месте округа.

Как только открылись офисы в деловом центре, Квиллер поехал к «Хасселрич, Беннет и Бартер», чтобы отдать банку из-под кофе. На автостоянке его окликнул Уэзерби Гуд, с которым Квиллер прошлую зиму соседствовал в Индейской Деревне. Метеоролог пикаксской радиостанции был очень сердечным и свойским малым, настоящий рубаха-парень. Свои прогнозы погоды он оживлял шутками и цитатами.

— Какую погоду ты готовишь нам на завтра, когда будут похороны? — поинтересовался Квиллер.

— Небеса улыбаются! Ты знаешь, что похороны будет снимать телевидение? Телевизионщики узнали про Мод Коггин из вашей газеты и связались с нами, чтобы подтвердить время и справиться насчёт погоды. Съёмочная группа вылетает из столицы штата.

— Наверное, состряпают ещё одну историю о деревенских простачках, дабы позабавить телезрителей из больших городов. Как там дела в Индейской Деревне?

— Ничего нового. Давненько мы с тобой не обедали вместе. Как насчёт вечера в пятницу?

— А как насчёт гастрономического дворца Чета в Кеннебеке?

— Я думал, ты не любишь барбекю, Квилл.

— Не люблю, но ощущаю необходимость расширить свои познания.

— О'кей. Встретимся там в семь тридцать? Мне нужно будет заехать домой и переодеться. Днём я выступаю в дамском клубе садоводов, а это означает костюм и галстук. А вот у Чета такой прикид будет выглядеть претенциозно. И не забудь надеть бейсболку. В этой забегаловке полагается быть в головном уборе.

В юридической конторе от кофейной банки отлепили скотч, и внутри обнаружилось пять пачек банкнот на общую сумму сто тысяч.

— Здесь должно быть четыреста тысяч, — сказал Квиллер. — Они обманули старую женщину.

— Какое отношение имеете к этому вы? — осведомился Бартер.

— Она напомнила мне бабушку, которую я никогда не знал. Кроме того, это была интересная личность. На свете осталось не слишком много таких Мод Коггин, Барт. Вообще-то мне хотелось бы, чтобы ей воздали должное, она того заслуживает. Ничего, если я воспользуюсь вашим телефоном и сделаю несколько звонков?

Когда в распоряжение Квиллера предоставили телефон и чашку кофе, он позвонил в офис мэра, в городской совет и в комиссию округа и сообщил, что похороны Коггин покажут по телевидению, а «Всякая всячина» пошлёт своих репортеров и фотографов. Он намекнул, что неплохо было бы прислать цветы: местные репортеры всегда читают надписи на венках.

Затем он набрал номер шефа пикаксской полиции.

— Энди, ты же понимаешь, что завтра на похоронах будет гигантская пробка, если только ты не пошлёшь специальный наряд?

Шеф хмыкнул.

— Динглберри не обращались за разрешением.

— Это потому, что не будет церковной службы и похоронной процессии. Погребальный обряд совершат у могилы, и на парковке у кладбища будет хаос! Ожидаются сотни провожающих, включая мэра и других официальных лиц.

— С чего бы вдруг случиться такому столпотворению?

— Статья во «Всякой всячине» тронула сердца многих и даже привлекла внимание телевидения. Было бы хорошо, если бы у нас нашёлся волынщик.

Эндрю Броуди, здоровенный шотландец, в форме выглядел устрашающе. Однако в облике его появлялась величавая кротость, когда он, в килте и шотландской шапочке, играл на волынке на похоронах.

Он лишь ждал, чтобы его попросили.

— Я мог бы сыграть «Лох Ломонд» в медленном темпе перед службой, — сказал он. — И «Неизъяснимую милость» — после.

Пока что всё шло гладко. Квиллер знал, что блефует, но, кажется, это срабатывало. Он позвонил в газету и побеседовал с Джуниором Гудвинтером.

— Каким образом вы будете освещать похороны?

— Мы пошлём кого-нибудь сделать снимок, вот и всё. Мы уже заготовили «шапку».

— Ты бы хорошенько подумал над этим, Джуниор. Я слышал, что будут присутствовать мэр и самые разные официальные лица города и округа, а Энди пошлёт специальный наряд, чтобы регулировать транспортный поток. Телевидение сочло это событие достаточно важным, чтобы отрядить съёмочную группу.

Главный редактор спросил раздражённым тоном:

— А почему мы ничего об этом не знаем?

— Очевидно, это спонтанная реакция на твой потрясающий материал на первой полосе. Я просто случайно об этом услышал.

Возвращаясь к своей машине, Квиллер прошёл мимо цветочного магазина. Он заглянул туда, чтобы узнать, как идут дела в связи с похоронами. К тому же ему нравилось беседовать с Клодин. У неё были длинные шелковистые волосы и большие голубые глаза, мечтательно взиравшие на мир. Ренуар непременно написал бы её. Из радиоприёмника лилась музыка в стиле «кантри», хотя прекрасной цветочнице больше подошёл бы Шопен.

— У вас заказали много цветов на похороны Коггин? — спросил он.

— Уйму! Пришлось нанять помощницу, — ответила она. — Все важные особы сделали заказ. Наверное, она была замечательной леди.

— Мне бы тоже хотелось сделать заказ — большую корзину цветов. Я напишу карточку. — И он нацарапал: «От лучших друзей Мод Коггин — Черныша, Пятнышка, Долли, Мейбл и Малышки Лил». И объяснил Клодин: — Это бездомные старые собаки, которых она спасла.

— О, мистер К.! Я сейчас расплачусь! — И на глазах у неё выступили слезы.

Ещё не наступило время ланча, так что Квиллер поехал на Сэндпит-роуд заказывать памятник. При здании с надписью: «Песок и гравий X. и X.» имелся небольшой огороженный дворик, где виднелись полированные гранитные плиты и высокие кельтские кресты — «Надгробия X. и X.». Когда он направился к этому зданию, навстречу ему вышел мужчина — белоснежные волосы, очки в золотой оправе. Это был тот самый доброволец, который стоял на стремянке в Центре искусств, налаживая освещение.

— Вы мистер К., - сказал он, глядя на усы Квиллера. — Мы с вами почти познакомились — но не совсем — в Центре искусств. Я Торнтон Хаггис.

Квиллер попытался скрыть удивление: значит, это вовсе не вымышленное имя? Торнтон Хаггис действительно существует.

— Так это вам досталась акварель Даффа Кэмпбелла! Счастливчик!.. Вы первое или второе «X.» фирмы «X. и X.»?

— Я всего лишь «и». Теперь владельцы фирмы — два моих сына. Зайдёмте, выпьем по чашечке кофе. — Офисная мебель в приёмной была серой от старости или гранитной пыли. — Я до некоторой степени удалился от дел после того, как стал членом клуба «Шунт».

— И вы тоже? Моя приятельница Полли Дункан перенесла операцию на сердце, и теперь она как новенькая. Ваша фамилия Хаггис — вы, должно быть, шотландец?

• Предыдущая
• 17/48
• Следующая