Чужие игры - Долинго Борис - Страница 67

• Предыдущая
• 67/114
• Следующая

При появлении Валентина туземцы встрепенулись, и по их рядам прокатилась волна оживления. Некоторые что-то закричали, но многоголосицу шлем почему-то переводить не стал. Кто-то бросил камнем и попал Валентину в плечо, вызвав этим бурю ликования в толпе.

Валентина подвели к одному из костров и, сделав подножку, бросили на песок. Упав, капитан смачно выматерился, за что получил несколько ударов тупым концом копья.

– Оставьте демона! – К Валентину подошёл Прутур, любовно поглаживая излучатель. На его плече красовался ещё один. – Время его ещё не настало.

– Спасибо на добром слове, – съязвил Валентин, сплевывая на песок. – Век не забуду.

Вождь окинул его надменным взглядом и молча удалился. Приняв сидячее положение, Остапенко уставился на красное угольное поле, находящееся от него всего метрах в двадцати. Что же сейчас будет?

Полчаса прошли в томительном ожидании, но вот дикари снова загалдели и заулюлюкали. Валентин завертел головой, пытаясь понять, что происходит и кто тут более популярен, чем он. Догадаться оказалось несложно – между кострами вели сникших тарлан. «Идиоты, – подумал капитан. – Надо же было настолько довериться папуасам, дипломаты хреновы!»

Агентов подвели к костру, у которого уже сидел Валентин.

– Привет, – сказал капитан Акмоллу, который был без бронекостюма и шлема.

Тарланин выругался, при этом Валентину перевод был сделан буквально семиэтажный.

– Да вы, батенька, поэт, – усмехнувшись, заметил он агенту.

– Пошёл ты… – уже тоном ниже прорычал Акмолл.

Туземцы рассадили троих тарлан вокруг костра – таким образом, они все сидели напротив друг друга. Праздник начался.

Аборигены выстроились в проходах между кострами и под гулкий бой барабанов принялись танцевать, подпрыгивая и хлопая в ладоши.

– Скоты! – ругался Акмолл, впрочем, не слишком громко. – Подонки! Сволочи! Ублюдки! Животные!

– А ты ждал, они тебя хлебом-солью встретят? – Валентин сплюнул. – Побудь теперь в моей шкуре.

– Если они сдерут с тебя эту самую шкуру, то, может, и побуду, – мрачно заявил агент.

Валентин усмехнулся.

– Да чему радуешься, идиот? – взбесился Акмолл. – Думаешь спастись? Не выйдет!

– Нет, я понимаю, что нам крышка, скорее всего.

– А может… – Тарланин понизил голос, и Валентин его еле слышал. – Может, у тебя есть какой-нибудь план?

– Там видно будет, камрад.

Акмолл сверкнул глазами:

– Ну уж сейчас-то мы должны действовать сообща!

– Не спорю, – отозвался Валентин. – И рад, что ты понимаешь это.

– Да что ты с ним разговариваешь, Ак! – вступил в разговор Митралл. – При первой же возможности он прикончит нас!

– Землянин такой же предатель, как и эти голожопые, – мрачно кивнул Порат, сверкнув уцелевшим глазом. Кляпа во рту у него уже не было. – Смотрите, на нём же шлем! Откуда, спрашивается?

– Поносить дали… – снова невесело усмехнулся Валентин.

А туземцы постепенно входили в раж. Они скакали, молотили друг друга кулаками, а потом принялись прыгать через костры. Иногда кто-нибудь из них падал прямо в огонь, но тут же вставал и продолжал свой безумный танец. Женщины через некоторое время сгруппировались в сторонке и нестройно затянули заунывную песню.

Потом туземцы похватали копья и исполнили полный экспрессии и огня боевой танец, в процессе которого была заколота парочка соплеменников. Валентин не понял, была ли это производственная травма, или это обязательный номер в программе вечера. Может, закуски не хватало…

Затем начались бега по раскалённым углям. Аборигены смазывали ступни какой-то мазью и во весь опор неслись по горящему песку. Смотреть на это было даже забавно. Правда, уже через несколько пробежек все угли оказались затоптанными, и островитяне это дело забросили. Впрочем, возможно, в этом-то и состоял смысл ритуала.

После окончания «бегов» к пленникам подошли Прутур и парочка мускулистых туземцев.

– Ванаям’хе нужна первая жертва, – заявил вождь и обвёл всех взором, сияющим на его разрисованной физиономии. – Она ещё спит, но по пробуждению её обеденный камень должен быть накрыт. Кто самостоятельно хочет отдаться во власть Великой богини?

Землянин и тарлане переглянулись – добровольцев среди них не нашлось.

– Так, кто пойдет первым? – требовательно спросил Прутур.

Пленники молчали, понурив головы.

– Ванаям’хе начинает выбирать, – медленно произнёс вождь и стал ходить позади пленных.

«Если выбор падёт на меня, попрошу перед смертью развязать руки, – решил капитан, – вытащу пистолет, а там была ни была…»

– Выбор сделан, – громко объявил Прутур.

Дикари, столпившиеся вокруг, восторженно закричали. Валентин напрягся. Вождь обвёл соплеменников диким и торжествующим взглядом и поднял руку.

– Тихо! – приказал он.

Страсти вмиг улеглись.

– Первой жертвой будет он!

– Не-е-е-ет! – завизжал в истерике Порат. – Только не меня! Землянина, землянина берите!

Воины подхватили агента и оттащили в сторону.

– Вы не смеете! – извивался Порат. – Я не хочу! А-а-а!

– Сволочи! – процедил Акмолл. – Если вырвусь – прилечу сюда и выжгу всех до единого!

Прутур, посмеиваясь, достал из-за пояса длинный кривой нож.

– Да свершится великая жертва! – торжественно провозгласил он.

Воющего Пората потащили к воде.

– Остальные демоны пусть тоже присутствуют при казни! – Вождь кивнул на Валентина и тарлан.

К каждому пленнику с двух сторон подскочили туземцы и, подхватив буквально на руки, понесли к большому плоскому камню, на котором, как было уже видно по кровавым пятнам, свершались жертвоприношения. Пората поставили перед алтарем, но ноги уже не держали тарланина. Колени его подогнулись, и он упал на песок, тихонько завывая, – Валентину даже стало его жалко.

– Поднимите демона! – приказал вождь. – Ванаям’хе всегда встречают стоя!

Пората подняли. В свете факелов были видны текущие по его щекам крупные слёзы, а туземцы принялись сдирать с несчастного одежду. Тарланин верещал, рыдал, но всё было тщетно, и вот Порат, почти падая в обморок, остался в чём мать родила.

Сейчас его могло спасти только чудо, но чуда не произошло. Прутур взмахнул рукой и всадил нож по самую рукоятку в живот агента. Порат удивлённо посмотрел на вождя и медленно моргнул.

– Не надо… – с мольбой в голосе запоздало произнёс он.

– Тебе будет хорошо у Ванаям’хе, – убеждённо сказал Прутур.

Из уголка рта тарланина побежала струйка крови. Пара воинов предусмотрительно поддерживала его с боков.

– Ой, мама… – еле слышно прошептал Порат, и кровь изо рта потекла сильнее.

Тарланин закрыл глаза, и тело его обмякло.

– Ванаям’хе согласна принять нашу жертву! – объявил Прутур. – Возрадуйтесь же, Островные Люди! Первый демон повержен!

Туземцы принялись прыгать и радостно кричать. Исступлённо забили барабаны.

– Так пусть же богиня останется довольна! – закричал вождь. – Мы будем прощены!

Дальнейшие события для Валентина происходили словно в дурном сне. Пората уложили на каменную плиту, а его одежда была брошена в костер, но гореть при этом не хотела, что послужило для туземцев лишним подтверждением демонического происхождения тарлана и всех остальных.

Для начала жертве начисто спалили факелом волосы в паху и на голове, а после отрезали гениталии и скормили их животному, напоминающему рогатую гиену, которое, в свою очередь, тоже закололи и кинули в костёр.

Потом с трупа содрали кожу и натянули её на специальную раму для всеобщего обозрения. Туземцы по очереди подбегали к ней и с наслаждением слизывали стекающую кровь и комки подкожного жира.

После этого началась разделка. Каменным топором агенту отрубили ноги, руки и голову, которую водрузили на шесте и торжественно понесли по пляжу, чтобы каждый мог ею полюбоваться. Затем вспороли живот и деловито стали вырезать внутренности – вождь долго разглядывал каждый орган и объявлял какое-нибудь пророчество. Затем всё запекалось на углях и раздавалось соплеменникам как лакомство.

• Предыдущая
• 67/114
• Следующая