Чужие игры - Долинго Борис - Страница 17

• Предыдущая
• 17/114
• Следующая

Снова ничего не произошло. Валентин выждал несколько томительных минут, лег и дополз до двери на улицу. Снаружи дома тем временем становилось все жарче, от камней струями поднимался нагретый воздух. Капитан осторожно выставил своё видавшее виды карманное зеркальце на ручке.

На перекрестке никто не просматривался. Этого, конечно, следовало ожидать: что же, они толпой будут стоять там и поджидать, покуда их перестреляют? Тем не менее, не получив сразу же, что называется, по каске, Остапенко приободрился. Бросив быстрый взгляд вдоль улицы, он, припадая на травмированную ногу, кинулся к дому, где прятался Николай.

Расстояние было всё-таки великовато, чтобы пытаться под прицелом врага преодолеть его одним броском. Поэтому в середине улицы Остапенко неуклюже бросился на брусчатку и дал очередь по перекрёстку, ожидая ответных выстрелов.

Однако вокруг было пусто. К правому угловому дому приткнулся все еще паривший радиатором УАЗ, слева от него лежали останки чёрного. «Однако, – озадаченно подумал Валентин, – загадка на загадке. Но их же, как минимум, пятеро! Пятеро! Где остальные? И где, в конце концов, «жук»?»

Он вскочил, проковылял к дому, в котором скрылся старшина, и чуть не угодил в провал, зияющий в паре шагов от входа.

Щурясь в полумраке после яркого света улицы, Остапенко вглядывался в затхлый полумрак пыльного помещения, в котором были нагромождены непонятные предметы, какие-то статуэтки и различной формы геометрические фигуры. Других дверей в комнате не наблюдалось. Выбраться отсюда Николай мог только через наружную дверь, но он не выходил. Значит, свалился в эту яму.

– Коля, – негромко позвал он, – ты где?

Валентин, присев на корточки, принялся разглядывать тёмный провал, не забывая в то же время посматривать и на улицу.

Шорин упал то ли в погреб, то ли в какие-то подземные коммуникации – пол состоял из плит, которые разошлись в стороны. Стены ямы не были отвесными: когда глаза привыкли к полумраку, Валентин ясно увидел, что вниз вёл вырубленный в скале скат, причем довольно-таки ровный.

Кривясь от боли в колене и от досады на пропажу друга, Остапенко всматривался в непроглядную черноту подвала. Наверняка Николай, скатившись вниз, сильно ударился и лежит без сознания. Нужно попробовать спуститься, значит, нужен фонарь и веревка с «кошкой» – всё это как раз имелось в УАЗе.

Остапенко подобрал округлый камешек и, пустив его катиться по крутому наклону, прислушался – затихающее постукивание слышалось очень долго. «М-да, – мрачно подумал капитан, – глубоко, однако».

Валентин встал и, прихрамывая, осторожно пошел к машине, готовый при малейшем звуке упасть на землю. Подойдя к УАЗику, он заметил, что за ним привалилась какая-то фигура. Капитан окинул взглядом улицу – вроде бы больше никого. Тогда он пригнулся, выставив перед собой автомат, и стал обходить машину.

Сначала стали видны чёрные блестящие ноги, распластанные на земле, а потом и сам чёрный, привалившийся к колесу. В одной руке он держал оружие, немного похожее на гипертрофированный пистолет-пулемёт «узи», а вторая безвольно вытянулась вдоль туловища, голова в шлеме свесилась в сторону.

Валентин решил, что пришелец мёртв, но тот вдруг зашевелился и посмотрел на Остапенко, как бы лениво помаргивая тремя близко посаженными друг к другу глазками. Физиономия тоже была черной, лоснящейся и съежившейся, будто у дряхлого старика, на ней выделялся приплюснутый нос и очень похожий на лягушачий рот. Мочки ушей свисали из-под шлема почти до округлого, скошенного назад подбородка.

Валентин ждал, держа существо на прицеле.

Существо издало несколько хрипяще-булькающих звуков, рот его скривился, после чего пришелец, как показалось Валентину, мигнул и опустил голову.

– Что, припекло тебя? – негромко поинтересовался Остапенко, разумеется, не рассчитывая, что пришелец его поймет. – Вот так вот, родной!

Чёрный снова поднял на капитана взгляд и вдруг что-то затараторил, чуть двигая свободной рукой.

– Полегче, полегче. – Остапенко качнул автоматом.

Инопланетянин истолковал жест по-своему и попытался вскинуть оружие. Остапенко дал короткую очередь.

«Лягушку» разорвало чуть ли не пополам, полетели куски плоти, и брызнула мутная жидкость.

– Что ж, одной заботой меньше, – философски заметил Остапенко и сменил магазин.

Он залез в УАЗ и нашел «кошку», фонарь, веревку и моточек изоленты. Также он прихватил с собой аптечку и оружие пришельца. Проверив его, капитан понял, что именно эта штуковина стреляла шаровыми молниями. «Пушку» первого яйцеголового, Остапенко забросил в кузов. «Разберемся потом, что к чему», – решил он.

Превозмогая боль, Валентин трусцой добежал до шахты, закрепил в окне дома «кошку» и принялся спускаться, подсвечивая путь фонариком. Тоннель оказался прямым и ровным, только в углублениях стен на расстоянии метра-полутора друг от друга стояли странные фигурки. Первый раз, когда Остапенко осветил одну из них, пытаясь рассмотреть, что же это такое, он даже вздрогнул от охватившего его омерзения: фигура изображала оскалившее существо, вставшее на дыбы, одновременно напоминающее гиену и летучую мышь. Глазами чудовищу служили красноватые камни, и в свете фонаря они отливали адским пламенем.

Внимательнее взглянув на другие статуэтки, расположенные поблизости, Остапенко отметил, что все они, изготовленные весьма искусно, изображали одних и тех же существ.

«Местное божество, наверно», – подумал он, осторожно ставя фигурку на место. Пантеон? Подземная церковь инопланетного Сатаны?

Валентин не стал глубоко задумываться, что это могло означать и являются ли фигурки изображением некого местного божества. Куда больше его внимание привлекли свежие следы в пыли, по которым можно было определить, что здесь словно прокатился какой-то крупный предмет. Капитан был совершенно уверен, что это катился Николай – значит, он ищет в правильном направлении.

Он спустился уже метров на сорок по наклонной плоскости. Шахта оставалась такой же ровной и прямой, только каменные божества становились все мельче и отстояли друг от друга на все большее расстояние.

Неожиданно спуск пошел вниз очень круто, а потом стены шахты неожиданно разошлись в стороны, и Остапенко, едва успев сгруппироваться, спрыгнул на пол небольшой продолговатой пещерки. Стена впереди, всего в нескольких шагах, была совершенно гладкая, а вправо и влево уходили грубо пробитые в скале низкие тоннели, откуда тянуло холодом и сыростью. В их глубине фонарь не мог высветить никаких подробностей, но не это огорошило Валентина.

Главным оказалось то, что Николай отсутствовал.

– Что за ерунда?! – пробормотал Остапенко, водя по сторонам лучом фонаря.

Если старшина потерял сознание, то должен остаться лежать прямо здесь, под жёлобом. А если он очнулся, то зачем куда-то попёрся в темноте?

В пыли, покрывавшей пол, отчётливо просматривалось множество следов – четырехпалых отпечатков с когтями и характерной раздвоенной пяткой, некоторые из которых почти достигали размеров ступни человека. Но самым тревожным было то, что в пыли капитан заметил длинную широкую полосу, ведущую в левый тоннель.

Такой след мог остаться, когда волоком тащили нечто большое и тяжелое. Например, человеческое тело.

Чтобы не занимать руки, Остапенко примотал фонарь к «калашникову» с помощью изоленты. Теперь, когда можно было одновременно освещать цель и наводить на нее ствол автомата, капитан осторожно пошел по странным следам.

Остапенко хотя и прихрамывал, но старался двигаться почти бесшумно по каменному полу. Впрочем, обольщаться не стоило – он понимал, что слух и зрение таинственных монстров подземелья наверняка превосходят его собственные.

Шагов через сто проход начал плавно изгибаться вправо с одновременным уклоном вниз. Влажность повысилась – на стенах блестели осевшие капли. Боковых ответвлений по-прежнему не встречалось, и это только радовало: не хватало ещё оказаться в лабиринте!

• Предыдущая
• 17/114
• Следующая