Джокер - Дакар Даниэль - Страница 37
- Предыдущая
- 37/73
- Следующая
– И что это даст? – заинтересованно бросил князь. – Надо будет уточнить, но, по-моему, мы и так ничего у них не закупаем.
– Это даст нам то, что акции корпорации рухнут. Неважно, каков объем закупок, и есть ли они вообще. Важно, что Империя выскажет свое отношение к случившемуся. И вот тогда… Акции, как я уже сказала, опустятся ниже уровня городской канализации. Такие компании, как «Кристалл Лэйкс», всегда испытывают нужду в оборотном капитале, а кредита им никто не даст. Более того, потребуют срочного возврата уже взятых, потому что деловая репутация этих сволочей… простите, князь… не просто испортится, она перестанет существовать.
– Не извиняйтесь, Мэри Александра. Я мог бы выразиться и покрепче. А почему вы думаете, что кредита не даст никто? Ну, Империя и ее союзники – понятно. А Свободные планеты? А преступный мир, наконец?
Мэри с легкой усмешкой покачала головой. У нее создалось впечатление, что князь знает ответ и сейчас просто экзаменует ее. Ну что ж…
– Преступный мир – никогда, вспомните историю с Мерканто. Ссориться с Империей? В особенности если о введении эмбарго объявит лично его величество? Не смешно. А Свободным планетам можно тонко намекнуть – если уж сами не догадаются, – что Бельтайн тоже свободная планета, но это не спасло его от алчности этих проходимцев. Не думаю, что найдутся дураки, которые согласятся финансировать своих потенциальных убийц. А вот умники, которые захотят поживиться на этом деле, скупив по дешевке производственные мощности, появятся быстро. Поэтому надо очень внимательно следить за ситуацией на рынке, направленно играть на понижение и забрать все это хозяйство себе, чтоб добро не пропадало. Некоторое количество оборотных средств у Бельтайна имеется. Думаю, и Империя не откажется от своего куска пирога.
– Блестяще! – сдержанно поаплодировал Цинцадзе. – Великолепно! Полковник, вы не в курсе, кто занимался развитием аналитических способностей мисс Гамильтон?
– В частности, миссис Морган, – ухмыльнулся в ответ Генри и едва успел увернуться от запущенной в него подушки.
– Дядюшка, это свинство! – взвилась Мэри. – Ну ладно – Шон, меня тогда на Бельтайне не было, но вы-то, вы…
– Полегче, девочка. Время поджимало, знаешь ли. Честный я человек или нет?! И так малыш родится… эээ… недоношенным. Ложись-ка, тебе нельзя пока вот так вскакивать. Извините за эту семейную сцену, сэр, моя супруга несколько лет была наставницей Мэри в Корпусе и…
– Я понимаю, мистер Морган. Поздравляю. Что касается вас, мисс Гамильтон, то я понял и принял вашу точку зрения и сделаю все от меня зависящее. Поправляйтесь.
Глава 8
Хорошо, когда художник может позволить себе выбирать сюжет картины и натуру для нее. И хорошо, что теперь достаточно один раз нажать на сенсор и запечатлеть натуру в том положении и при том освещении, которое и требуется для дальнейшей работы. Тимоти Макклейн искренне сочувствовал художникам прошлого, особенно тем, которые рисовали детей. Со взрослыми проще: желающие быть нарисованными Мастером сидят там, так и столько, где, как и сколько им прикажут. А как быть с детьми? Например, с совсем маленькой девочкой, которую лет тридцать назад он увидел на берегу Маклира в тот момент, когда бабушка учила ее плавать? Чтобы заставить ее принять то положение, которое требовалось, пришлось изрядно попотеть, да и то ее неподвижности хватило лишь на пару кадров. Впрочем, и этого было более чем достаточно. Он тогда работал над своей знаменитой на всю Галактику серией «Черная Кровь», и картина, которую Макклейн назвал «Семья», была куплена неизвестным ценителем живописи моментально и за очень недурные деньги.
Да, Тимоти Макклейн мог себе позволить выбирать натуру, более того, он немного гордился тем, что никогда не рисовал одного человека дважды. Но совершенно неожиданно для самого художника на него накатило непреодолимое желание изменить своим правилам. Вот только как бы уговорить эту самую натуру? Сюжет он уже придумал: женщина в военной форме с несметным количеством орденов на ней сидит у стойки бара вполоборота к зрителю, смотрит в пустоту и вертит в руках стакан с виски. Бар уже закрывается, большая часть ламп погашена, в зеркале за стойкой отражаются стулья, поднятые на столы. «Венец карьеры». Для серии «Сомкнутое Пространство». Да, именно так.
– Эй, Мэри, погоди! Не так быстро! Если с тобой что случится – дед мне голову оторвет!
Мэри натянула поводья и оглянулась. Лошади у них с Джереми были почти одинаковые, но внук Мозеса Рафферти был тяжелее ее фунтов на пятьдесят, поэтому проигрывал скачку. Дождавшись своего спутника-телохранителя, она пустила коня шагом и облегченно вздохнувший Джереми пристроился рядом.
– Ну ты даешь! – восхищенно покрутил он головой. – Это ж надо! А говорила, что выросла на базе «Гринленд»… Где ж ты там лошадей нашла и простор для учебы?
– А ты, видимо, ни разу не был на «Гринленде»? – с улыбкой спросила девушка и, дождавшись подтверждающего кивка, продолжила: – Лошадей там действительно нет, а вот простора хватает, по крайней мере, в том секторе, который занимал Корпус. Ох, что-то теперь будет, там же все вдребезги разнесли…
Она помрачнела, и молодой Рафферти мысленно выругал свой длинный язык. Когда дед безапелляционно заявил, что присматривать за гостьей будет именно Джереми, его возмущению не было предела. Слова Моргана его не убедили, и он считал, что для честного человека не может быть худшего наказания, чем иметь дело с майором Гамильтон. Но когда из машины полковника вылезла, явно оберегая правый бок, бледная женщина, облаченная почему-то в русскую форму, что-то начало меняться. Пока она покорно принимала от деда разнос по поводу того, что ни разу не обратилась к Рафферти – а ведь имела на это полное право!.. пока мать прижимала ее к себе – зрелище было довольно забавное, макушка Сары была где-то на уровне ключиц Мэри… пока Джудит, жена кузена Эндрю, крепко взяв гостью под руку и отобрав у нее совсем небольшую сумку с пожитками, вела ее к террасе…
Джереми вдруг поймал себя на том, что она напоминает ему лошадь. Захромавшую лошадь в незнакомом ей табуне. И впервые задумался, а есть ли у этой конкретной лошади свой табун? Своя конюшня? Кто-то, кто заметит камешек в подкове или растянутую связку? По всему выходило, что нет, иначе не привез бы ее полковник Морган к чужим, в сущности, людям. Позднее, когда взрослая часть семейства – детей отправили спать, несмотря на обрушенную на головы старших смесь подлизывания с возмущением – собралась за столом, он убедился в своих выводах. Учебный центр… Корпус… бабушка – сначала изредка берущая домой, а потом и вовсе перебравшаяся в монастырь… Учеба, служба в полиции, опять учеба, контракты. Везде проездом, все на бегу, всего имущества – один баул. Комната в офицерском общежитии, комнаты в отелях для вояк, сборы за десять минут максимум. Одиночество как образ жизни. И войны, войны, войны…
Мэри Гамильтон не была расчетливой дрянью, как думал Джереми еще вчера. Она оказалась усталой, неважно чувствующей себя молодухой, смущенной вниманием, которое ей со всех сторон оказывали. Он все еще сомневался и потому ловко перевел разговор на эвакуацию кадетов Корпуса. Майор криво усмехнулась и честно сказала, что даже будь у нее под рукой не один транспорт, а сотня, организовать масштабную эвакуацию не было возможности. Время, парень, время. Подлетное время эскадры Саммерса. Три тысячи это меньше, чем, скажем, триста тысяч, но это больше, чем ноль. На три тысячи больше. Арифметика, Джереми; страшная, жестокая арифметика. На Бельтайне ведь не три тысячи детей Линий. И уж конечно не три тысячи детей как таковых. И не шесть тысяч. И даже не десять. Просто эти три тысячи были в одном месте и на то, чтобы запихнуть в транспорт их, времени хватило, хоть и с трудом. Не спрашивай меня. Не спрашивай, что я сказала Ваноре Фицсиммонс, когда она спросила, что делать, если «Сент-Патрик» не сможет уйти. А впрочем… Какая разница, ей ведь наверняка предстоит давать показания, днем раньше с меня с живой шкуру сдерут, днем позже… Я сказала, парень, что если дети попадут в руки людей Саммерса, страшнее их смерти будет только их жизнь. Ты понимаешь, чтоя, в сущности, предложила ей сделать?! Мы все были смертниками в том полете: я; экипажи учебных корветов, кое-как переоборудованных в бое-вые единицы; ребятишки на борту «Сент-Патрика». Если бы не русские… Черт, не стоило мне пить. Совсем развезло, еще немного – и начну себя жалеть. Ну и виски у вас, сэр.
- Предыдущая
- 37/73
- Следующая
