Нарушая приказы - Владимиров Александр Владимирович - Страница 8

• Предыдущая
• 8/67
• Следующая

А тут голубь сизый на крылечко приземлился. Заходил по нему закурлыкал. Супружница та сразу глаза открыла, сон у нее очень уж чуткий. Его рукой в бок, сыновья вон едут.

Вот и накинув на плечи старенький зипун, выскочил старик на улицу. Голубя тот час изловил, да в клетку, что в сенях стояла, бросил. Сам же бегом к воротам. Но прежде чем открыть на собаку грозно так посмотрел, что та сразу поджав хвост, скрылась в конуре.

Отворил ворота, да сыновей впустил.

– Здорова батя, – проговорил старший, спрыгивая с коня. И тут же к нему подбежал мальчишка лет шестнадцати. Взял зверя под уздцы.

– Тихо вы нехристи, – проворчал старик, – гостей шумом своим разбудите.

-Что за гости? – поинтересовался средний брат. И тоже с лошадки спрыгнул на землю.

Вздохнул старик тяжело. Кафтаны у детей совсем обносились, сапожки стоптались.

-Служивые из Нарвы. Пятеро. Двое еще недоросли.

-А нам-то, какая выгода будет? – поинтересовался старший.

-Это вы уж сами решите.

-Экий ты батька! – вспыхнул средний, – Дело предлагаешь, а вот выгоды, которую мы поимеем, не говоришь. Ну, да бог с тобой. Где они?

– В сарае, – молвил старик и указал рукой в сторону пристройки.

– Не проснутся? – поинтересовался старший, доставая из-за пояса пистолет.

– А ты, как будто моей медовухи не пивал, – укорил сына старик.

-Пивал, – улыбнулся тот.

Ему и братьям пояснять не нужно. Медовуха у батьки славной выходила. Любого могла с ног свалить. Выпил такой ведерко и почитай, день проваляешься.

Старший брат уже собирался рукой махнуть, что, дескать, пора мужики с коней слезать, но тут дверь сарая скрипнула, и на улицу вышел офицер. У старика аж рот от удивления открылся.

– Что же ты хозяин, гостей то так принимаешь, – проговорил тот, извлекая из-за спины два пистолета. – Спасибо тебе за гостеприимство, но зачем зло творить!

– Какое зло? – спросил хозяин, делая вид, что не понимает о чем речь.

– Разбойничков, зачем на нас навел?

– Так, это не разбойнички, – вдруг залепетал старик, – это дети мои. Фрол, Семен, Акимка, Федот да Глеб. Вот с товарищами отца проведать приехали…

– Может и дети, – согласился Шредер, – да вот только старшие твои из стрельцов, что несколько лет назад бунтовали, а мы люди государя Петра. Они, – он кивнул в сторону братьев, – на нас давно зло держат. Мы для них как бельмо на глазу…

– Экий ты, – проговорил старший, – мы же люди простые. Времена сейчас тревожные. Незнаем кто по лесам да полям странствуем. Вот и ездим при оружии. Ты вот кто? – поинтересовался он, – Кроме того, что ты человек Петра.

– Капитан солдатского полка Христофор Шредер. – Представился офицер. Не сводя пистолетов с братьев, добавил, – Были бы вы шведы, разглагольствовать не стал, а так желаю потолковать. – Задумался, оглядел разбойничков и добавил, – Но не со всеми. А только с братьями.

Фрол, так звали старшего, запихнул за пояс пистолет. Затем махнул рукой, и его люди опустили оружие.

– Тогда пошли в дом, господин капитан, – проговорил он. – В ногах правды нет.

-Э нет, – молвил капитан, – я сначала с людьми своими переговорю. Чай, как только мы в дом войдем, людишки твои в сарай ворвутся.

-Не ворвутся, – пообещал Фрол. – Слово даю.

Христофор посмотрел сначала на старика, затем на четверых братьев и только потом на остальных разбойников.

-Будем считать, что поверил, – сказал капитан, – но все равно, я сперва с людьми своими переговорю, а, то не дай бог, подумают о плохом…

-Твое дело солдатский капитан, – проговорил Фрол.

Повозка с порохом догорала. То тут, то там шныряли солдаты, пытавшиеся затушить пламя. Молодой офицер шведской армии стоял рядом с генерал-майором фон Шлиппенбахом. По его предположению молния ударила прямо в находившуюся рядом пушку, ну, искры и полетели. Взрыв был такой, что окажись рядом люди – жертв было бы не избежать. Вот только в этот момент артиллерийский расчет укрывался в шатре. Солдат накрыло взрывной волной, но не более.

– Вот такие вот дела, – прошептал Вольмар Антон, когда офицер закончил доклад. – Трудно предположить, насколько этот пожар, – тут генерал-майор посмотрел под ноги, – и эта грязь, возникшая в результате ливня, задержат наше продвижение к Нарве.

Он уже вытащил трубку и собрался, было закурить, но, посмотрев на огонь, вновь запрятал ее за пазуху. Выругался и сплюнул.

– Дьявол, – прошипел, сквозь зубы фон Шлиппенбах, – потеря не велика, но она замедляет наше продвижение к крепости. Да и русские, наверное, слышали, как это все… – он показал рукой на повозку, – бабахнуло. Хорошо, если приняли это за гром, а если нет. Подойти к Нарве незаметно становится просто не реально.

Между тем солдаты, раздобыв несколько ведер, таскали со стороны моря воду. Другие пытались закидать пламя песком.

– Повозки отводи, повозки, – вскричал фон Шлиппенбах, понимая, что этими мерами, победить пламя не удается.

Вновь все засуетились. Заржали лошади. Замелькали факелы.

– Осторожнее! – взмолился фельдмаршал.

Но солдаты его не слушали. И вскоре место вокруг повозки освободилось.

Дом, как дом. Еще со времен предыдущего коменданта остался. Правда, его подремонтировать пришлось, свое слово все-таки сказал штурм крепости. Плюс ко всему сюда добрался и новый комплект сантехники, что был заказан во второй раз в Гжели, предыдущий остался в Шлиссельбурге. Остался ли им, доволен новый комендант цитадели на Ладожском озере, история как-то умалчивает.

Сейчас возлежа на постели с Мартой, Андрею не спалось. Он просто места себе не находил, думая о царевиче. Как говорится: «хорошая мысля – приходит опосля». Вот и сейчас почувствовал себя бывший эстонец – русским.

-Что тебе не спится то? – прошептала неожиданно Марта.

Комендант вдруг вздрогнул. Он-то думал, что она спит, а вон нет. Неужели тоже переживает?

-Вот думаю, ни мало ли я дал царевичу охраны…

Тут же получил локтем в бок.

-Об этом раньше думать нужно было, а не сейчас. Сейчас-то ты что изменишь. Лучше бы обо мне с детьми подумал.

Дети. Их у него двое. Элизабет, которую по русской манере зовут все Лизой, и Силантий (имя супруге не нравится, но ничего переживет, он, же обещал сына в честь Ельчанинова назвать). Вот и задумаешься, а что будет с ними, если шведы в Нарву ворвутся? Думать Андрею об этом не хочется. Понимает он, что попытайся их эвакуировать и люди перестанут в него, как в коменданта верить.

– Не бойся, – произнес Золотарев, и обнял жену, – будет совсем плохо, вывез вас отсюда на Андларе.

Андрей чувствовал, что Марта сердилась. Она вдруг отвернулась от него.

«И все-таки я мало людей выделил царевичу», – подумал Андрей, засыпая.

Утро принесло новые известия…

Шредер вернулся в сарай. Оглядел спящих товарищей и лишь только потом подошел к царевичу. Обнял его по-отцовски и сказал:

-Если мне не удастся найти общий язык с разбойниками, они попытаются меня убить. Знайте же, живым я им не дамся, да и с собой на тот свет постараюсь, как можно больше прихватить. Вы же будьте готовы. Как услышите шум в доме, так сразу за оружие хватайтесь. Онегин, – обратился Христофор к денщику, – ты уж постарайся попробовать между делом Шипицына и Монахова разбудить. Дай бог, если удастся.

Вышел на улицу.

-Ну, – проговорил капитан, обращаясь к Фролу, – пошли, побалакаем.

Атаман, махнул рукой и вслед за братьями, отцом и Шредером направились к дому.

-Дай бог договоримся, капитан, – проговорил он, открывая дверь и пропуская всех вовнутрь, – дай бог.

Когда Христофор оказался в горнице, то понял, что угодил на пир. Пока они разговаривали на улице, старуха уже накрыла стол, который теперь просто ломился от яств. Тут и грибочки маринованные (вполне возможно, что и прошлогоднего сбора), и огурчики малосольные, да и капуста квашенная. Когда за стол братья сели, перед каждым оказалась кружка, наполненная доверху пивом.

• Предыдущая
• 8/67
• Следующая