Недалеко от Земли - Караваев Роман - Страница 47

• Предыдущая
• 47/96
• Следующая

И вот через два дня первая группа исследователей, побывавших на Марсе, после трехсуточного карантина должна была вернуться на Землю, а точнее финишировать на челноке «Тайфун» вблизи космодрома Плесецк, где оборудована новая посадочная полоса. Автор статьи выражал недоумение, почему до сих пор, особенно после того, как все убедились в абсолютной надежности ви-генераторов, старты по-прежнему производятся от «Пенты», а экипажи приземляются на устаревших челноках. Не проще ли, писал журналист, уже отказаться от этой порочной практики и не выбрасывать миллиарды рублей, долларов и евро на ветер. Корабли ПП могут и должны уходить с поверхности планеты и туда же возвращаться. Последние строки были исполнены сарказма. Автор надеялся, что с космонавтами не случится такой же трагедии, какая произошла менее полугода назад и унесла жизни первых испытателей во главе с полковником Дмитрием Кобышем. И желчно замечал, что власти не слишком-то стараются выяснить подлинные причины катастрофы, так как до сих пор внятных объяснений со стороны «Росавиакосмоса» и других заинтересованных организаций не последовало.

Дмитрий неподвижно сидел над раскрытой газетой, и строчки расплывались у него перед глазами. «Вот, значит, как, – отстраненно думал он, – мы погибли, возвращаясь на Землю. Стали жертвами слепого случая. Или не случая? Выполнили свой долг и… Ну уж нет», он встряхнулся и неизвестно кому сказал:

– Хрен вам, ребята, а не «Вечная память павшим героям»!

Несколько голов с любопытством повернулось в его сторону, а Кобыш сгреб в охапку газеты, достал из кармана сторублевку, сунул ее под пустой стакан и, резко отодвинув стул, поднялся и пошел к выходу. «Поглядим еще, – он, не останавливаясь, маханул всю пачку в ближайшую урну, – кто кого… Кто предупрежден, тот вооружен».

Трое неудачливых грабителей сидели под грибком все на той же детской площадке. Их сотрясала крупная дрожь. Колотило так, что постукивали зубы.

– С-слышь, М-мухомор, – наконец удалось выговорить одному из них, – эт-то чо было?

– Отвали… Пень, – старш ой пытался прикурить, но сигарета плясала у него в руках, да и зажигалка никак не хотела слушаться. К тому же, как только что выяснилось, все сочные матерные вкрапления, ранее служившие связками между словами, казалось, застревали в гортани, и вместо них возникали по-дурацки несуразные паузы. Ему вдруг вспомнилась ретро-байда, из тех времен, когда еще черепа, в натуре, были мелкими, где стремный старик, бля… м-м-м… зараза, приговорил неправильного пацана за то, что тот ссучился и стучал на своих, к собачьему гавканью. То, под что они попали, до отвращения походило на древнюю кинуху. Этот перец в гриновом прикиде, без балды, отмороженный дед и есть. Как его… Старш ой напряг закостеневшие извилины. Ага. Вспомнил. – На… Хоттабыча… нарвались…

– Ты… чо, братан… Башню снесло?

– П-п-приколись… М-мухомор… – встрял третий, со смешным погонялом «Тяпа». – Мне т-теперь д-доза п-по б-барабану…

– Не гони… – Пень вдруг перестал трястись, глаза его округлились. – А у меня…

Все трое с ужасом посмотрели друг на друга.

Верхушки высоких елей покачивались от ветра, издавая невнятный шум, перекрываемый только птичьим свиристением. А здесь, внизу, среди довольно густого подлеска, было безмятежно. Кобышу уже надоело продираться сквозь заросли, и он решил переместиться еще раз, но тут заметил впереди просвет. Буквально через минуту он стоял на высоком берегу реки и смотрел на быстрое течение, срывавшее пену с выступающих из-под воды валунов. Дмитрий сел и свесил ноги с обрыва. Отсюда до кромки леса оставалось метра три, и можно было дальше пройти по берегу, но он решил немного отдохнуть. К тому же ему всегда нравилось смотреть на воду. Это успокаивало. И настраивало на размышления. Впервые за последнее время он остался один.

«Я правильно сделал, – думал он, – что выбрал тайгу. Где еще можно надежно укрыться, если не среди этого бескрайнего моря деревьев. Только здесь надо строить убежище».

Там, в большом городе, выйдя из павильона, он нырнул в ближайший полутемный двор и, не медля ни секунды, отправил себя в Сибирь, но на год назад. В далеком подмосковье он, более ранний, гонял сейчас с ребятами на тренажерах. Представлять такое было странно, но то, что случилось с ними, со всеми, вообще не укладывалось в рамки здорового материализма, к которому его приучали с детства.

«Мы в опасности, – струи воды завораживали Кобыша, – потому что одарены Сферой, а дар – это оружие. У нас из всего ухитряются делать оружие. И получается, что мы не согласились на компромисс, и нас… Кому это нужно?! Ну, кому? Обычным людям? Хрен! Это нужно тем, кто наверху и хочет там и оставаться, тем, кто решил, что мы представляем угрозу для стабильности их персонального, для себя выстроенного мирка, куда остальным доступа нет.

А что требуется всем нам? Живешь себе, живешь, ну, занимаешься любимым делом, а время уходит, как песок сквозь пальцы, или, допустим, как эти струи воды. Не в этом же предназначение, – он поймал себя на том, что подобные мысли раньше никогда не приходили ему в голову. – Сейчас, когда мы стали другими, изменилось и наше отношение к миру. Нас больше не устраивает обычное человеческое бытие. Нам хочется чего-то большего. Нет, не так… «Мы желаем странного». Вот. Где-то ему встречалась эта фраза, в какой-то давней книге, и он ее запомнил. Потому что понравилась и, действительно, вызывала иногда желание послать всю давно устаканившуюся жизнь к чертовой матери и заняться чем-то новым и будоражащим. Как после обнаружения необычного дара, преподнесенного Сферой. Вот и надо подумать, почему он нам достался. А, главное, для чего?

Человек создал свою машинную цивилизацию и поставил себя в зависимость от того, что он создал. Вместо вполне естественного посыла развивать в самом себе способности, заложенные в него природой. Видимо, это требует гораздо больших усилий, чем создание внешних помощников-машин. Это нам способности достались даром. Нет, ну, не совсем даром. Мы тоже затратили на свой путь вверх определенные усилия. Учились, впитывали нужные знания, стремились быть первыми и лучшими. В своем деле, конечно. А дело это и вывело нас прямиком к Сфере, реализующей скрытые возможности самого человека.

Скорее всего, техногенные катастрофы – это предупреждение. Люди, остановившиеся в развитии, умирают для самих себя. Результат следует с неотвратимостью горного обвала – превращение в животное, которое просто существует, ест, пьет, размножается, становится идеальным потребителем, поддерживающим лишь условия для дальнейшего такого же жития. И все! Такими людьми легко управлять. На это и направлена современная система образования, реклама, внедрение в сознание стереотипов поведения, как-то: лояльность к власти, страх потерять денежную работу, обустройство комфортного (более или менее, в зависимости от уровня жизни) быта. Для тех, кто дергает за ниточки, это очень удобно.

А кто, собственно, сказал, что мир существует только для тех, кто им управляет, для небольшой кучки властолюбцев, считающих себя умнее других только на том основании, что они добрались до вершин власти? Если человек достиг духовных высот, им не надо управлять, он сам будет определять путь своего дальнейшего развития. В зависимости от способностей и наклонностей. О, как! Это я неплохо сформулировал».

Дмитрий нащупал правой рукой камешек и с размаху бросил в воду. Потом встал, отряхнул брюки и пошел вдоль берега. Можно сказать, ему повезло. Метрах в пятидесяти от того места, где он сидел, обнаружилась тропка, уходящая вглубь леса. Он не мог увидеть ее сразу, потому что она находилась за изгибом берега. Тут же были и ступеньки, вырубленные в скальном основании, которое и представляло собой обрыв, полустертые, очень давние, но все еще годные для спуска. Он задумчиво глянул на них, на тропинку и почесал затылок. Значит, где-то рядом есть люди. Будет, у кого спросить, куда именно он попал. Перед перемещением он просто вообразил себе дремучую чащу, связал ее с понятиями «тайга» и «Сибирь» и махнул в белый свет, как в копеечку.

• Предыдущая
• 47/96
• Следующая