Недалеко от Земли - Караваев Роман - Страница 45

• Предыдущая
• 45/96
• Следующая

Неслышно ступая, он подкрался к заветной двери и только тут сообразил, что ее нельзя ни приоткрыть, ни сдвинуть в сторону, как на Земле. Он с досадой втянул в себя воздух и нажал на клавишу входа. Пока дверь скользила по направляющим, Тони успел уловить часть фразы, сказанной Хромовым: «…А еще, помню, в учебке был такой случай…», но проем уже открылся полностью, и лица находящихся в помещении дружно повернулись к нему. Испытатели приветливо улыбались.

– Хай, – сказал агент, тоже растягивая непривыкшие к таким упражнениям губы. Получилось криво и неискренне. «Черт бы их побрал!»

– О, мистер Хоскинс! – Кобыш, сидевший на угловом диване, обратился к нему на чистейшем английском. – Рады, что вы к нам заглянули. А мы тут, знаете ли, в воспоминания ударились. Скучно!

– Извините, парни, – Тони попытался выровнять ситуацию. – Я просто ошибся дверью. Как-нибудь в следующий раз…

Он повернулся и, ссутулясь, пошел обратно. «Все равно, не верю, – упрямо подумал он. – Слишком уж просто».

Гомерического хохота, шквалом прокатившегося по кают-компании, он не услышал. Звуконепроницаемая дверь отсекла все звуки.

Отсмеявшись, Кобыш сказал:

– Спасибо, Брюс! Ты очень вовремя заметил его приближение. Кстати… ты же принимал активное участие в обсуждении, как ты ухитрился еще и…

– Успел потренироваться, Дим. За прошедшие дни. Это оказалось не очень сложно. Приключаешь свою внутреннюю сторожевую систему, вроде как вывешиваешь в окружающем пространстве паутинки, а потом активируешь блок распознавания «свой-чужой», ну вот…

– Научишь этому ребят.

– Есть, командир!

– Как вспомню его физиономию… – снова всхлипнул Хромов.

– Братцы, – перебил его Седых, – а ведь он не поверил нашей картинке, если приперся сюда. Убедиться, так сказать, лично.

– Да уж, – Дорин кивнул в знак согласия, – пора придумать что-нибудь более правдоподобное. А то ведь он начнет искать другие методы шпионажа.

– Так, господа офицеры, – Кобыш сделал серьезный вид, – поржали, и будет! Релаксационная пауза закончилась. Не забудьте вставить в картинку фрагмент с задумчивым вопросом: «И зачем это он приходил?» А теперь продолжим…

В отличие от вас всех я еще не занимался тренингом. Даже Хромов мотался туда-сюда в пределах Базы. Я – нет. А время поджимает. Поэтому предлагаю следующее. Сейчас я отправлюсь на Землю. Ориентировочно в будущее лето. Если, конечно, получится. Хочу посмотреть, что нас ждет. Хотя бы косвенно. Полагаю вернуться часов через пять-шесть. В зависимости от обстоятельств. За меня остается Дорин. Как-никак человек с боевым опытом, привычка быстро ориентироваться у него отшлифована лучше. Вы же работаете в группе: совершенствуете навыки, пытаетесь инициировать друг друга и выявлять возможные новые способности. Периодически можете отслеживать мои перемещения и ситуацию с Тараоки и Клеменсом. Все! Вопросы?

– Какие вопросы, командир? – Дорин пожал плечами. – Все предельно ясно.

– Тогда, Раф, сотвори-ка мне какую-нибудь неприметную, легкую одежонку. Натурально, цивильную. И функциональную.

– Может, спортивную?

– Нет, но приближенную к ней по свойствам… Да, и еще. Мне нужна некоторая сумма денег… Скажем, тысяч десять. Думаю, на прессу и немудреный харч хватит. Помнишь еще, как выглядят российские рубли?

– Обижаешь, Дим! Ваши купюры незабываемы, сплошная вода на рисунках.

Дорин ощупал взглядом Кобыша, прикидывая размеры, и возвел очи гореґ, видимо, перебирая различные варианты.

– Нерукотворный памятник! – восхитился Хромов. – Стилист! Нет! Кутюрье! Кристиан Диор, Слава Зайцев и Дж. Версаче в одном флаконе!

– Не мешай работать, – эхом откликнулся Раф.

– И кассир Сидоров, – тихонько обронил Седых.

– Лучше банкир Ротшильд, – подмигнул ему Тернер.

В кают-компании снова назревала релаксационная пауза.

– Как дети, ей-богу! – усмехнулся Кобыш. – Ни на грош серьезности.

Бородин с Тереховым пристроились рядышком в креслах обсерватории и, подобно Хоскинсу, смотрели, как уходит «Уокер». Это, скорее, была дань традиции, а не настоятельная необходимость, тем более, что обзорные окна размещались совсем с другой стороны Базы. Они пришли сюда, чтобы вместе проводить друга. А Вивьен для них стала не просто другом, но частью их объединенного сознания. «Как ты там?»– спросил Бородин.

Тараоки: «Прекрасно, ребята, не волнуйтесь!»

Ли (с наивозможнейшей мягкостью): «Андрюша, не вмешивайся в управление, на челноке опытные пилоты».

Тараоки (с улыбкой): «Он непроизвольно. Атавизм».

Терехов: «Странное ощущение. Ты с нами и ты улетаешь».

Бородин вздохнул и поерзал в кресле. Умом он ясно понимал, что все его попытки как-то сгладить ситуацию – пустая трата времени и никому, по большому счету, не нужны, но его деятельная натура требовала выхода чисто человеческих эмоций. Сознание того, что он теперь, не шелохнув пальцем, может управлять природными процессами, парадоксально уживалось в нем с желанием потрогать все собственными руками. Действительно, атавизм.

Пока Андрей обдумывал эту простейшую мысль, Терехов непроизвольно вздрогнул и уставился на него взглядом, полным сочувствия.

– Ты чего? – недоуменно вскинулся Бородин.

– Веня Лямкин в лаборатории куксится, – проворчал Вася. – У него эти недоумки, – он мотнул головой в направлении удалявшегося «Уокера», – Эмму забрали.

– Ну, так верни ребенку предмет его обожания, – физик ободряюще улыбнулся. – Какие проблемы? «Вивьен, ты не против?»

Тараоки: «Обеими руками „за“. Мне это не помешает, а для них будет еще одним уроком».

– Не сомневался, что вы поймете, – на коленях у Терехова объявилась испуганная, сжатая в комочек кошка. Сначала она боязливо осмотрелась, потом мяукнула и, выгнув спину, потянулась, и лишь затем благодарно лизнула биолога в ладонь. – Пойду, обрадую.

– Давай, – Бородин проводил его доброжелательным взглядом.

Переместившись в свои пенаты, Василий осторожно посадил животное на рабочий стол и вошел в лабораторию, где, уныло свесив нос над пустой клеткой, сидел убитый горем Веня Лямкин.

– Привет, естествоиспытатель, – весело сказал Терехов. – Почему такая всемирная скорбь?

– У меня Эмму забрали, – тоскливо сообщил Веня, поднимая на руководителя застывшие в муке глаза. – Это они теперь пытатели, а я – сирота.

– Вот те раз! – молвил суровый доктор. – А ты что же?

– А что я! – отчаянно вздохнул Лямкин. – Вас не было. Вперлись три мордоворота с предводителем… этим… угрюмым. Отловили, хоть она и сопротивлялась. Чувствовала, наверное. Шипела, под столы пряталась. Не нравились они ей. Меня вообще никто не слушал… Засадили в переноску и хлопнули дверью…

– Веня, – укоризненно покачал головой Терехов. – Это же Эмма! Она могла чудом ускользнуть от них. Она же не обычная кошка, а уникальная, исследования ее способностей еще в самом зачаточном состоянии. Искать не пробовал?

– Вы думаете? – с надеждой спросил Лямкин.

– Я допускаю такую мысль, – подтвердил Василий. – Не отвергай ни малейшего шанса.

Молодой биолог неуверенно поднялся, выжидательно посмотрел на своего начальника, вероятно, желая убедиться, что тот не шутит, и, набирая скорость, бросился к выходу. Из оставшегося открытым дверного проема послышался сперва неясный шум, потом звук чего-то упавшего, скорее всего, стула и ликующий венин вопль:

– Василий Николаевич! Она нашлась!

Высоко над головой, причудливо подсвеченные снизу огнями города, стремительно скользили клубы облаков. Они наползали друг на друга, перемешивались, то ускоряя, то замедляя свой бег, то вдруг начинали двигаться куда-то вбок, разрывая единую массу. И тогда в этих неожиданно возникающих провалах изредка показывалась луна, и начинало казаться, что не облака бегут по небу, а вечное ночное светило сорвалось почему-то с насиженного места и пытается удрать, прикрываясь рваными лоскутьями камуфляжного дыма.

• Предыдущая
• 45/96
• Следующая