Вампирская сага. Часть 3 (СИ) - Доминга Дылда - Страница 24

• Предыдущая
• 24/30
• Следующая

Фанни улыбнулась и приподнялась на диване, взглянув на Габриэля. На нем она задержала свой взгляд, рассматривая его, словно видела впервые.

— Габриэль, что происходит? — Сэм ощущала себя глупо.

Габриэль смотрел на Фанни с не меньшим интересом.

— Меня кто-нибудь слышит? — Требовательно произнесла Сэм, глядя то на одну, то на другого.

— Слышит, — Габриэль наконец повернулся к ней. Он уже полностью пришел в норму и выглядел обычно. — Ты только что создала еще одно дитя света. — Ответил он.

— Как это? — Сэм снова посмотрела на Фанни. — Фанни, скажи что-нибудь.

— Она не может. — Ответил за нее Габриэль.

— Почему?

— Потому что после рождения нам сложно говорить. Все слишком ярко, непривычно, ощущения пересиливают обыденность. Она заговорит, через несколько дней, может, раньше.

— Но она в порядке? — Все еще недоверчиво спросила Сэм.

— Она — ангел. — Широко улыбнулся Габриэль. — Как ты думаешь, она в порядке? — Он радостно рассмеялся. — Она лучше, чем в порядке. Я лучше, чем в порядке. Я не один больше.

Сэм улыбнулась, глядя на танцующего Габриэля и счастливую Фанни, похожую на ребенка с огромными глазами, открывающего мир заново.

— И я была бы такой… — задумчиво произнесла Сэм, примеряя на себя роль Фанни.

— Ты была бы во много раз ярче, сильнее, светлее. — Ответил оказавшийся рядом Габриэль. — Я бы грелся у твоих рук. Мне не нужно было бы заботиться о наступлении ночи, потому что там, где ты — всегда был бы день.

Сэм отняла свою руку из его ладоней.

— Что произошло, Габриэль? Как это все случилось?

— Не знаю, — ответил он, — это было похоже на те времена, когда ты была светом. Одного твоего прикосновения было достаточно для создания жизни. О чем ты думала, когда плакала над Фанни?

Сэм вспомнила.

— О Михаэле…

Ей показалось, или Габриэль на самом деле немного померк.

— Мне жаль, Мара.

— Жаль чего?

— Что его больше нет.

Фанни тихо подошла к ним, и Сэм подумалось, что Фанни каким-то образом тоже знает о нем, и сожалеет.

— Она разделяет наше общее знание, мы едины по сути своей. — Пояснил Габриэль, очевидно, поймав взгляд Сэм.

Тогда Сэм молча протянула к ним руки и два ангела обняли ее, замыкая круг.

— Ты сегодня очень молчалива, — сказал Дориан, сидя в кресле кабинета.

Сэм взглянула на него и не знала, что сказать, не сказав главного. Она больше не могла ему довериться полностью после сказанного Габриэлем, после всех тех вещей, которые могли стать правдой.

— Ты снова боишься меня, почему? — Он выглядел искренне удивленным. Он встал из кресла и в одну секунду оказался рядом с ней, заглядывая ей в лицо этими небесно голубыми глазами.

Его лицо, глаза были настолько близкими и дорогими для нее, что она готова была расплакаться. Она не могла отвернуться от него, не могла поверить в то, что все, что было между ними, было лишь холодным расчетом. И ко всему прочему сюда примешивались воспоминания их жизни, человеческой жизни до того, как они стали древними богами. Сэм дрожала, когда прижалась к нему. Она любила его, она хотела его, ей невыносима была любая мысль о расставании с ним. Если бы это даже было дурной привычкой, эта привычка была частью ее самой, от которой она не могла отказаться, которую не могла вырвать и забыть.

— Теперь ты хочешь меня, — произнес он, аккуратно касаясь губами ее губ. — Ты боишься меня потерять. Сэм, я не исчезну, — он приподнял ее лицо за подбородок. — И я не огорчу тебя в постели. Не превращусь в чернильное море тьмы. Ты все найдешь на своих местах. — Усмехнулся он, беря ее руку в свою и проводя ею по своей груди в расстегнутом вороте рубашки.

Сэм тяжело задышала, она слишком соскучилась по нему. Дориан сжал ее чуть крепче, ощущая перемену ее настроения.

— Хочешь здесь или во тьме? — Прошептал он ей на ухо, пальцами перебирая пряди ее волос.

— Здесь, сейчас. — Дыхание ее сбивалось, а одежда казалась катастрофически лишней и ненужной. Он почувствовал, и помог ей избавиться от кофты, потом от майки на бретельках, и приостановился только на брюках, останавливая руки на ее бедрах и плавно передвинув их вперед.

Она подалась к нему, прижимаясь к его рукам, требуя, умоляя не останавливаться. А он наслаждался ее желанием, заполнившим все пространство вокруг них, ее нетерпением, настойчивостью, ее подскочившим пульсом, всем, что мог ощутить в ту минуту, и нарочно растягивал время, чтобы заставить ее задрожать снова. Тогда его руки двинулись дальше, расстегнули молнию и избавили ее наконец и от брюк. Ее нагота ощущалась еще острее и нестерпимее рядом с ним, полностью одетым и аккуратным, словно он только что пришел со светского приема, и лишь успел сбросить пиджак и расстегнуть верхние пуговицы рубашки.

— Ты не разденешься? — Спросила Сэм.

— А ты хочешь? — Ответил он вопросом на вопрос, и в его глазах светилось предвкушение.

— Нет, — она покачала головой.

И он тут же подхватил ее, словно она только что ответила согласием на другой невысказанный вслух вопрос. И Сэм послушно обвила его бедра ногами, руками обхватывая шею.

Он целовал ее грудь и двигался в одном ритме, доводя ее до сумасшествия. Ей хотелось, чтобы он был еще глубже, еще быстрее, еще неистовее. Она откинулась назад на стену, упершись в его плечи и закрывая глаза. Его пальцы сжимали ее грудь, касались ее внизу, срывая стоны с ее губ.

— Посмотри на меня, — велел он, и она открыла глаза. — Я хочу, чтобы ты смотрела до самого конца, я хочу видеть отражение в твоих глазах.

— Хорошо, только не останавливайся, пожалуйста, — попросила она, и он, прочев ее мольбу и в голосе, и в глазах, стал двигаться сильнее, подхватив ее бедра руками и приподняв выше.

Ее веки трепетали, подымаясь и опускаясь непроизвольно.

— Я не могу, — выдохнула она, — я не могу их контролировать.

Он стал двигаться еще быстрее.

— Я больше ничего не могу, — выдохнула Сэм, и уже не знала, закрыты, открыты ли ее глаза, или их нет у нее вовсе. Она вся целиком стала этим движением, несущимся к своей вершине, своей кульминации, и больше ничего на свете не имело значения. Она закричала громко, отчаянно, и прижалась к нему всем телом, обхватывая его руками и ногами.

— Нагара…

Но он только перенес ее на диван и продолжил дальше. Сэм думала, что уже не способна ощутить больше, но это оказалось не так. Он делал это с ней еще раз, и еще, и еще, пока она не выдохлась полностью, лежа в его объятиях, без сил, без мыслей, в блаженной пустоте.

Когда Сэм открыла глаза, было уже утро. Нагара ушел. Она лежала в своей кровати: очевидно, он перенес ее. Сэм смутилась при мысли, что тот же Дэниэл мог видеть, как он нес ее голой, но потом, подумав о последней ночи, отмахнулась от всего остального. Это был здорово. Он заставил ее забыть обо всех проблемах, обо всем, о чем она так мучительно размышляла последнее время. И тема с ангелами отодвинулась на задний план. Сэм посчитала, что лучше, если о Фанни никто не будет знать. Так было бы безопаснее для нее самой. Возможно, конечно, что ей бы в любом случае ничего не угрожало, но зачем было рисковать.

Сэм потянулась на постели, улыбаясь. Все-таки это было отличное чувство — просыпаться, не торопясь, после ночи любви. Ее тело было довольным и расслабленным, как никогда. Душа была спокойной и безмятежной, грустные мысли отступили, словно они в принципе не могли родиться в ее голове.

Раздался осторожный стук в дверь. Сэм слегка поморщилась, натягивая на себя простыню, и ответила:

— Да, войдите.

На пороге появился молодой парень с кофе в руках.

— Вот это да, — удивилась Сэм. — А ты кто?

— Ваш кофе, — он поставил чашку на прикроватный столик. — Я — ваш слуга. — Ответил он. — Меня к вам приставил господин Дориан.

— Ты слуга Дориана? — Сэм с удивлением рассматривала его.

• Предыдущая
• 24/30
• Следующая