Вампирская сага. Часть 2 (СИ) - Доминга Дылда - Страница 13

• Предыдущая
• 13/34
• Следующая

— И Кристофа ты нашла для меня через тьму, — произнес Малькольм.

— А как же еще? — Сэм почти кричала.

— Тише, — он оказался рядом и прижал ее к себе, и приятные волны снова окатили их обоих, — прости меня, пожалуйста.

— Делай, что хочешь, только не отпускай меня, — прошептала она, вжимаясь в него еще крепче. — Я не могу, я не хочу без тебя, Малькольм.

— Пожалуй, я кое-чего хочу, — сказал он, перенося ее на кровать и прижимая своим телом.

— Что они делают? — спросила Лея, напряженно вслушиваясь.

— Занимаются любовью, — пожал плечами Дэниэл.

— Горолакс? — Кристоф вошел в хранилище. Тысячи книг стояли на полках, некоторые из них были бережно обернуты, какие-то вовсе лежали на отдельных столах под стеклом. В подземном помещении всегда было темно и прохладно.

— Здравствуй, Кристоф, — ответил немолодой человек с аккуратной седой бородкой и круглым лицом. Незатейливостью одежды и внутренней неспешностью он напоминал монаха. — Чем обязан?

— Ты как всегда к делу, — с досадой заметил Кристоф.

— А ты как всегда хотел бы задурить мне голову и сделать вид, что приходил сдуть пыль с пары книжек и отдохнуть в тишине. Нет уж, я предпочитаю знать, о чем я с тобой разговариваю.

— Собственно, никаких тайн нет, — Кристоф подошел к полке и провел рукой по старому фолианту.

— Кристоф, — Горолакс оказался рядом с книгами и аккуратно отвел руку гостя.

— А ты все также дорожишь ими, как кровью девственницы, — ухмыльнулся Кристоф.

Он поймал на себе недобрый взгляд Горолакса и продолжил: — Меня интересует наша история.

— С чего бы это вдруг? — не удержался хозяин от сарказма.

— Та ее часть, где идет речь о самом начале сотворения. А именно, о печально известной любовнице Нагары.

— Не любовнице, а возлюбленной, — поправил его Горолакс. — Но, впрочем, тебе этого также не понять, как моей любви к этим книгам.

— Не будем спорить по поводу терминологии, — Кристоф отошел прочь от полок, чтобы не нервировать хозяина. — Так что ты можешь вспомнить о ней?

— Все, что известно. — Не без доли гордости в голосе заметил Горолакс. — Ее звали Мара, она была единственной возлюбленной Нагары. Они создали невозможный союз, но темные дети погубили светлых. Тогда Мара обратила оставшихся темных детей, дав начало роду человеческому, соединив свою суть, свою силу с их сутью.

— Что это значит?

— Растворившись в них, она дала начало новой расе. Она — прародительница людей. Ну, и Нагара в какой-то мере, как это ни смешно. — Улыбнулся Горолакс. — Правда, он же создал кровопийц, питающихся людьми, нас. Потому что только так мог соединиться с ее силой вновь. Каждый раз, когда мы пьем кровь, мы пьем частичку ее силы, ее света. Именно ее свет и отличает их от нас, а по сути мы — одно и то же.

— То есть ты хочешь сказать, что вся ее сила ушла на их создание, и теперь она лишь существует в них, делая их отличными от нас.

— Если ты думаешь, что, выпив всех людей, можно снова собрать ее воедино, то ты заблуждаешься. Ее больше не существует, как таковой.

— Я вообще не говорил о такой возможности, — Кристоф задумался, — но раз ты начал, видимо, кто-то пытался?

— Да, Нагара.

— Конечно, кто же еще. — С иронией заметил Кристоф.

— Я бы на твоем месте не смеялся над этими вещами. — Сказал Горолакс. — Ведь Нагара существует.

— О, брось! Он такой же персонаж из старых сказок, как и все эти первые дети. — Кристоф был явно раздосадован. — Кто знает, как было на самом деле. Люди придумывают легенды и религии. И мы, хотя и бессмертны, недалеко ушли, потому что старейшим из нас за тысячу, а не бесконечность. Нет никого, кто бы сказал: да, я видел Нагару, и все бы мы поняли, что это правда, только лишь ощутив века в его крови.

— Малькольм — старейший в западной ветви, и ему много веков. — Возразил Горолакс. — Рядом с ним я — мальчишка. Большую часть этих книг предал мне он. И большей их части он старше.

— Малькольм, — раздраженно выплюнул Кристоф. — Он как твой Нагара играется в игры, правил которых сам не знает.

— Ты о чем? — удивленно спросил Горолакс.

— О старческом идиотизме. — Уклончиво ответил Кристоф. — Ладно, так как там Нагара пытался воскресить свою лю… возлюбленную?

Горолакс колебался между желанием говорить о древних тайнах и выставить грубияна прочь. Победило его увлечение историей:

— Когда она создала людей, Нагара понял, что единственная возможность получить на время часть их светлой силы — это пить их кровь. А привязать их к себе — это дать им часть своей темной силы. Если в существе остается хоть часть светлой силы — это смертный. Если остается лишь темная — это вампир.

— Ну а как же та часть силы, что поступает к нам с их кровью?

— Она позволяет нам пробуждаться ночью и выглядеть вполне людьми. Она и поддерживает в нас жизнь. Свет — это жизнь, Кристоф, а тьма — это смерть.

— Так как он пытался ее воскресить? — Кристоф вернулся к их теме.

— Он выпил весь свет из человека и взамен отдал ему такое же количество тьмы. И так из нескольких. Пока не понял, что сколько бы он ни пил, вся эта сила растворяется в нем, как еда в желудке у человека. И невозможно ее ни сохранить, ни отделить, ни передать кому-либо другому.

— Так те люди и стали первыми нашими?

— Да, их было четверо. От них и пошли известные тебе ветви.

— А если бы Мара была жива, — Кристоф старался говорить максимально нейтральным голосом, — она могла бы снова создавать из вампиров людей?

— Детей тьмы, которых она коснулась, отличало от нас полное отсутствие жизни, как таковой. — Произнес Горолакс. — Исходя из некоторых манускриптов, все их существование проходило во тьме в бестелесной форме, в форме темной силы и ее очагов самоосознания. Это сложно объяснить, да и описания в разных источниках расходятся и не точны. Ведь свидетелей этому фактически не было.

— Тогда откуда это вообще взяли?

— Один из манускриптов написан родоначальником ветви. Он мог говорить с самим Нагарой.

— А мог быть шарлатаном-фантазером, от скуки или безумия сочинившим сказку. — Возразил Кристоф.

Горолакс только тяжело вздохнул.

— Так вот. Возвращаясь к твоему вопросу, ей бы незачем это было делать. Но, если предположить, что она тем или иным образом соприкоснулась бы с нынешними детьми ночи, то ей достаточно было бы отдать лишь крупицу своего света, чтобы сделать нас снова смертными, ибо мы все — обращенные люди.

— Она просто какое-то недостающее звено обратной реакции, — нервно усмехнулся Кристоф, облизывая губы. — А как ее кровь, верно, вкуснее нет ничего на свете?

— У тебя, как всегда, странные выводы. — Заметил Горолакс. — Ее кровь, по идее, как концентрат: достаточно капли, чтобы утолить голод. Это все, что ты хотел знать? — Спросил он, давая понять, что беседа окончена.

— Да, Горолакс, это все. Спасибо за занимательные истории.

— Зачем тебе это? Ты ведь никогда не интересуешься сказками, как ты их называешь, от нечего делать?

— Хотел знать, существует ли способ снова превратить вампира в смертного.

— Ха-ха-ха, — громко рассмеялся Горолакс. — Я думал ты — последний, кто займется рассмотрением подобной дурацкой идеи. Конечно, за все эти годы, у меня время от времени появлялись исследователи нашей природы, ученые, мечтатели, фанатики, в конце концов, верящие в то, что процесс можно обратить. Я видел докторов и священников, считающих что наша суть — это заболевание, которое можно вылечить. Но знаешь, Кристоф, все это — полный бред, уж поверь мне. Никому подобное не удавалось, за всю историю, что у меня тут хранится на полках — никому.

— Как сказать, — заметил Кристоф. — Если верить истории о Маре — она могла бы.

— Мары нет! — гневно заявил Горолакс.

— А Нагара?

— Нагара ушел от мира, устав от бессмысленности существования. Возможно, он спит где-нибудь глубоко под землей. Возможно, растворился во тьме. Он — наш Бог, он может быть где угодно. Время и пространство не властно над ним.

• Предыдущая
• 13/34
• Следующая