Фигляр дьявола - Смит Мюррей - Страница 8

• Предыдущая
• 8/135
• Следующая

За одним из низеньких столиков бара сидела семья: муж лет сорока пяти, элегантная, стройная жена с коротко остриженными волосами соломенного цвета, и два мальчика с аккуратными прическами в твидовых пиджаках, лет примерно четырнадцати и десяти. Приятные люди. Говорили они по-французски, что вполне резонно, потому что находились они в Париже. В баре еще присутствовали двое сильно загорелых мужчин, один из них со слегка раскосыми глазами. Сидели они по отдельности: мужчина в пиджаке из верблюжьей шерсти расположился за стойкой бара, а второй, пониже и потолще, — в углу. Глаза его настороженно оглядывали бар; газету, которую держал в руках, он не читал. На втором мужчине был блейзер синего цвета. Парочка нападающих — так обычно называли тайных телохранителей. Если только он все это не вообразил себе. Может быть, это просто бизнесмены. Тайная деятельность приучала видеть все в ином свете. Так можно и паранойю заработать.

В этот момент в бар вошел широкоплечий мужчина в дорогом темном шерстяном костюме английского покроя. Легкая походка, стройный, подвижный мужчина. Чистые, с дорогой стрижкой волосы чуть длиннее, чем сейчас модно в Европе. Смуглый, взгляд наблюдательный, лицо привлекательное, но не симпатичное. Но с… характером. Вновь пришедший осмотрел бар, оглянулся назад и, улыбаясь, легкой походкой направился прямо к Пирсону.

Пирсон встал. Он почувствовал, что мужчина в синем блейзере тоже поднялся из-за столика. Боже, а что если это наемный убийца? Мужчина подошел к Пирсону и протянул руку.

— Сеньор Росс?..

Пирсон кивнул и пожал протянутую руку.

— Мистер Рестрепо?

— Рад, что вы смогли приехать. Что будете пить? Возможно, это удивит вас, но подобные встречи вызывают у меня опасения. Я, пожалуй, выпью большую порцию шотландского с содовой. — Последняя фраза была обращена к бармену, возникшему у столика словно из-под земли, когда Рестрепо и Пирсон сели. Телохранитель, что был пониже ростом, направился в обеденный зал.

Пирсон почувствовал, как сердце у него учащенно забилось.

— Принесите две порции, — приказал он бармену.

Рестрепо внимательно огляделся вокруг, игнорируя человека, расположившегося за стойкой бара, и подождал, пока отойдет официант. Наконец его взгляд остановился на Пирсоне.

— Как идет борьба?

Пирсон выдержал его взгляд. Черт побери, этот человек был просто адвокатом, а разве Юджин Пирсон не судья Апелляционного суда?

— Не совсем понял, что вы имеете в виду? Жизнь? Жизнь — это всегда борьба.

— Я осведомлен, что вы были на рыбалке. В прошлую пятницу.

— Самое лучшее времяпрепровождение, чтобы расслабиться.

— В результате состоявшегося там разговора я и прилетел из Южной Америки встретиться с вами.

— Не люблю обсуждать дела на публике, сеньор. Может быть, лучше после обеда?

— Обеда?

— Ну, я подумал…

— Что? Раз я имею доступ к миллионам, то мы должны обедать здесь? В «Георге V»?

Пирсон покраснел.

— Париж цивилизованный город. Поэтому, сеньор, я и подумал, что наша встреча пройдет в цивилизованной обстановке.

— У нас в Колумбии есть поговорка: «Чтобы быть цивилизованным человеком, нужно радоваться жизни и уважать ее».

Пирсон ждал. Они молчали, пока официант расставлял на столике напитки. Доносившаяся до судьи негромкая, культурная речь французской пары и их детей подчеркивала неуместность этой тайной встречи.

— Двойное виски с содовой, месье.

— Спасибо.

— Пожалуйста, месье.

— Итак?

— Мне хотелось бы вначале немного поговорить.

Пианист ненавязчиво играл «Муд индиго». Это была одна из первых мелодий, которую сыграла Сиобан, и ее чистота открыла для Пирсона музыкальные способности дочери. Он встретился взглядом с колумбийцем.

— Войны неизбежны. Вы считаете, солдаты не могут быть цивилизованными людьми?

— Войны ведутся от имени стран. Ваше здоровье, сеньор Росс.

— Ваше здоровье.

Впервые с того момента как Пирсон, рискуя, въехал во Францию с британским паспортом и зарегистрировался как британский бизнесмен в отеле «Каир» на бульваре Распай, он позволил себе выразиться на гэльском языке, задетый словами этого безукоризненно одетого адвоката колумбийских гангстеров.

— Или войны ведутся революционерами, обличенными доверием народа для свержения тирана.

Темные умные глаза Рестрепо были непроницаемы, но Пирсон уловил в них насмешку.

— Или от имени нации, закованной в цепи, — ответил он.

— Последние несколько недель я занимался изучением вашей двадцатилетней борьбы в Северной Ирландии, — сказал колумбиец. — И не заметил, чтобы ваша организация на самом деле пользовалась большой поддержкой. Может, она просто пускает пыль в глаза? — невинным тоном поинтересовался Рестрепо.

— Если бы не вооруженная борьба, то народ оказал бы нам полнейшее доверие. Кровавая бойня утомила многих людей, симпатизировавших республиканцам. Возможно, цель и оправдывает средства, но некоторые средства только вредят общему делу. Примером этому могут служить случаи, когда людей привязывали к сидениям автомобилей, начиненных взрывчаткой, и под страхом убийства детей заставляли несчастные жертвы идти на верную смерть. Убийство двух британских капралов на телевидении возмутило многих людей на юге. А убийство из автомата шестимесячного ребенка активистом движения, давно страдавшим психопатией? И много других случаев в течение двадцати лет. Это вряд ли добавляет поддержки со стороны народа, но война есть война.

— У вас вполне зрелый взгляд на вещи.

— Нельзя считать нас просто стадом ирландцев, кипящих от ненависти. Мне, например, случается выдавать ирландцев британскому правосудию. Прелести демократии заключаются в ее соблюдении.

— Тогда, возможно, вооруженная борьба необходима для того, чтобы требования вашей организации были включены в какой-либо серьезный проект относительно будущего шести графств. И их последующего преобразования в республику.

— Я рад, мистер Рестрепо. Вы стали понимать меня. Хотя я все-таки чувствую в ваших словах что-то сродни неодобрению.

Рестрепо поставил свой стакан, он едва пригубил виски. Стакан же Пирсона был пуст, в нем осталось только три кусочка льда. За спиной судьи в бар вошел телохранитель в синем блейзере, он спокойно огляделся по сторонам, словно искал кого-то. Рестрепо поднял руку и, поймав взгляд бармена, сделал жест, означавший, что он просит счет.

— Думаю, нам следует прогуляться. Улицы Парижа просто предназначены для прогулок, не так ли? — предложил Рестрепо.

Пирсон осторожно посмотрел на колумбийца, пытаясь уловить в адвокате какую-нибудь слабость, отыскать уязвимое место.

Судья Пирсон был известен среди ирландских адвокатов и многих обвиняемых своей исключительной способностью чувствовать и нащупывать незащищенный нерв, прежде чем воткнуть в него острое жало своего языка и поразить противника. Но если у этого адвоката-мафиози и были уязвимые места, то судья их не обнаружил. Пирсон посмотрел ему прямо в глаза и сказал:

— Наверное именно поэтому парижане и называют свои улицы бульварами.

Рестрепо наклонил голову и улыбнулся. Бармен положил счет на маленький серебряный поднос и направился к их столику, но его остановил колумбиец в пиджаке из верблюжьей шерсти, который посмотрел счет, вытащил из кармана несколько смятых банкнот и положил их на поднос. Человек в синем блейзере вышел из бара впереди Рестрепо и судьи Пирсона.

Теплые огни плавучего ресторана отражались на сверкающей поверхности Сены, блики различных желтых и янтарных оттенков тянулись к правому берегу, уходя за середину реки. Телохранитель в пиджаке из верблюжьей шерсти дошел уже до середины моста, ведущего на другой берег, на набережную Анатоля Франса. Пирсон и Рестрепо, увлеченные разговором, медленно брели рядом, засунув руки в карманы. Телохранитель в синем блейзере шел шагах в тридцати позади них, а еще появился парень в джинсах и кожаной куртке на мотоцикле «Судзуки-125», который держался то позади, то впереди, но далеко не отрывался. На багажнике мотоцикла с помощью эластичной резины был закреплен небольшой сверток из брезента, и у Пирсона не оставалось никаких сомнений по поводу содержимого свертка. Колумбийцы известны своим пристрастием к девятимиллиметровым автоматам «узи», скорострельность которых превышает 1400 выстрелов в минуту. Значит, Рестрепо предусмотрительно обеспечил надежную охрану. Лучшие телохранители натренированы так, чтобы не привлекать ни малейшего внимания своих хозяев, а на Пабло Энвигадо работали именно лучшие телохранители. Ходили слухи, что их готовит специальная команда, состоящая из людей, которые в прошлом служили в специальном воздушно-десантном полку — элитной британской части по борьбе с терроризмом, а возглавляет эту команду тоже бывший британский сержант-десантник по фамилии Макатир. А еще ходили слухи, что специальные воздушно-десантные войска в настоящее время принимают участие в тайных операциях в Колумбии, выслеживая и уничтожая ведущие фигуры кокаинового картеля. Интересно, какова во всем этом истинная роль Макатира. Двое дезертиров из специальных воздушно-десантных войск предложили свои услуги даже ИРА, но руководство проявило предельную осторожность (свое мнение, как политический советник, высказал и судья Пирсон). Нельзя было с уверенностью сказать, что они не подосланы британской разведкой, поэтому их тела выбросили на безлюдных сельских дорогах — одно в Южной Фермане, а второе в окрестностях Ньютаунардса. ИРА не взяла на себя ответственность за эти убийства, но и так все было ясно.

• Предыдущая
• 8/135
• Следующая