Больше, чем власть - Шегало Наталья - Страница 26
- Предыдущая
- 26/90
- Следующая
В кресле у стола, там, где предположительно располагался исчезнувший из кабинета компьютер, часто сменяя друг друга, бывали два человека. Один из них работал, надевал перчатки, входил в виртуальное рабочее пространство. Фон его эмоций выдавал ровную сосредоточенность. Второй, видимо, развлекался. Яркие всплески радости чередовались с провалами досады.
Рука Дара застыла на уровне изголовья кресла. Один был мужчина, видимо, Лорис Лэвелль, а второй... Зорий с удивлением обнаружил, что не может определить пол второго объекта. Такое с ним было впервые. Пальцы уже почти касались высокой спинки кресла, он вслушивался в отзвуки чужих чувств так тщательно и чутко, что жгло ладони, но ему так и не удалось распознать, кем, мужчиной или женщиной, они были оставлены.
Пришлось подождать, пока кисти рук избавятся от жара прилившей крови и восстановят чувствительность, притупившуюся от перенапряжения. После передышки Зорий осторожно двинулся к оконному проему. Здесь почти не было следов первого, а вот второй любил сидеть на подоконнике и о чем-то увлеченно мечтал. В этом месте его эмоции плавными волнами стелились под ладони. Эмоциональных следов второго в доме было на порядок больше: они сохранились на книгах, на древней мебели, на изрезанных ажурных деревянных панелях. Казалось, этот таинственный второй умудрился прикоснуться к каждому сантиметру в доме. Не было такой вещи, которая ускользнула бы от его внимания, где-то пристального, где-то поверхностного. Дар вспомнил, где ему доводилось встречать такую интенсивность чужого присутствия во всех вещах: еще в бытность курсантами на тренировках учащиеся отрабатывали глубину погружения в поисковый транс на следах, оставленных уборщицей, что ежедневно наводила чистоту в учебных аудиториях. Эти следы действительно были практически везде, за исключением потолка. Так может быть, таинственный «второй» — всего лишь прислуга? Но откуда тогда такие сложности с определением пола? Можно было бы предположить, что эти затруднения вызваны местным происхождением: люди, конечно, есть люди, но другая культура, другие эмоции легко могли ввести Дара в заблуждение. У Зория не было большой практики в общении с представителями отсталых цивилизаций. Но следы Лориса Лэвелля — аборигена — распознавались легко.
Почти на ощупь Дар двинулся из кабинета назад в гостиную. И уже на пороге уловил новую, свежую струю — спешки, легкой паники, сборов в дорогу. Непередаваемый аромат страха. Запах жертвы. Нет, не запах. Но безошибочное собственное возбуждение охотника толкнуло Зория по свежему следу, прочь из гостиной, во вторую дверь, к кухне, назад в гостиную, к комоду с одеждой, в спальню...
Он остановился на пороге. Именно в это место ему меньше всего хотелось сейчас заходить. В чем только ни приходится копаться по долгу службы... Но есть же и предел.
Однако след вел туда, тащил за собой, ломая сопротивление рассудка. Так гончий пес, почуяв близкую добычу, не в состоянии уже исполнять команды хозяина. Инстинкт сильнее приказа. Зорий ненавидел в себе этот инстинкт, но понимал, что в интересах дела войти все же придется. Именно спальня даст ответ на вопрос, чей это дом. Спальня ведь тут одна.
Широкая жесткая кровать стояла не у стены и не в центре, а как-то по диагонали, бесцеремонно дробя пространство комнаты на неравные кривые части. Зорий осторожно приблизился к ней, сознавая, что вторгается в самую интимную зону дома, провел ладонями над поверхностью кровати и с облегчением выдохнул. Наверное, он был даже благодарен хозяевам за то, что ему не пришлось играть роль подглядывающего в замочную скважину. Спальня принадлежала второму. И этот второй вел здесь весьма воздержанную жизнь.
Особенно тщательно Зорий изучил изголовье кровати. И тут ему снова пришлось удивиться. Нет, на кровати никому не снились кошмары. Спящему здесь вообще ничего не снилось. Будто человек ложился спать — и отключался от жизни, если такое вообще возможно. Человек, который не видит снов? Такого не может быть. Дар углубил уровень поискового транса, пытаясь уловить остатки чужих сновидений. Ничего. Пустота.
Его внимание привлекла большая, в человеческий рост, рама в углу комнаты, накрытая сверху клетчатым пледом. Картина? Портрет? Это было бы большой удачей. Зорий медленно потянул за край наброшенную на раму ткань.
Вспышка!
Боль!
Слепота...
Оно вырвалось из рамы, словно ураган. Как будто пригоршню смертельно холодного колючего снега швырнули прямо в лицо, так, что воздух застыл в легких и Дар мгновенно оглох и ослеп. Скорее рефлекторно, чем сознательно он отпрянул в сторону и последним усилием воли вырвался из глубокого транса, наспех поставив защитный блок. Ладони мгновенно стали холодными и липкими, в коленях появилась неприятная слабость.
Зорий выругал себя последними словами. Ничто не могло оправдать то, что он так непростительно расслабился!
Он щедро подарил себе несколько долгих минут, чтобы прийти в себя. Затем осторожно, не снимая защиты, попытался измерить интенсивность оглушившего его поля. И не смог. Его внутренний измеритель зашкаливало. Более того, Зорий не мог даже определить характер энергии. Еще никогда в жизни Дару не случалось ощущать такого мощного потока. И поток этот был опасен. Даже выйдя из транса, Зорий всей поверхностью кожи, вмиг покрывшейся противными мурашками, чувствовал, насколькоон опасен.
Стараясь не попасть под второй удар, Дар осторожно подобрался к раме сбоку и заглянул в нее. Когда-то в раме было зеркало, большое, в полный рост. А потом зеркало разбили сильным ударом прямо в середину посеребренной поверхности. Но оно не разлетелось вдребезги, не осыпалось ломаными острыми осколками, а только покрылось густой сетью трещин, раздробив отражение комнаты на десятки мелких фрагментов. И все же даже с таким повреждением поток чужой энергии хлестал из него, как бурный водопад.
Вот именно, чужой. Зорий, наконец, нашел нужное определение. Чужое. И лучшего доказательства ему уже не требовалось. Даже профессор не мог сказать, кого именно должен искать Зорий. Внешность можно изменить, документы — подделать, прошлое — стереть. Но Дар сразу понял: ему нужно искать чужое. Нечеловеческое.И он его нашел.
Что-то было там, за изломанной поверхностью стекла. Но что — Зорий не мог понять. Столкнувшись с новым и неизведанным, восприятие забастовало. Из всего обилия доселе неизвестных Дару ощущений знакомым было только режущее, ни с чем не сравнимое по остроте и никогда не забываемое чувство опасности. Странно, что, усыпленный спокойствием этого дома, Дар не почувствовал угрозу с самого порога.
Зорий потянулся за пледом. Плед оказался футляром. Кто-то, весьма грубо и неумело, однако вполне надежно наложил эффект отражения на ткань, и плед, словно плотина, наглухо перегородил чужеродный поток так, что даже в глубоком поисковом трансе Дар ничего не ощутил. Немудрено, что его едва не убило. Тот, кто поставил здесь такую ловушку, позаботился о маскировке.
Но для Дара ли эта ловушка? Или для той, что любила смотреться в это зеркало? Сейчас Дар ощущал, что русло потока неизвестной энергии проходит прямо сквозь точку пространства, где должен стоять человек, если он хочет увидеть свое отражение в полный рост. Еще более странным был знак этого потока. Сталкиваясь с энергетическим воздействием, Зорий привык противопоставлять любой волне отражающий эффект собственного энергетического поля. Здесь же поток чужой энергии сдирал с Дара слои его защиты, обдирая его, как обдирают липку, так что энергия защиты поглощалась и исчезала в чуждом потоке, словно в бездонной бочке. Чужой канал не изливал энергию, чужой канал поглощал ее. Дар понял, что долго так не выдержит, и набросил на разбитое зеркало плед.
Только после этого он присел на краешек кровати, чтобы подумать. Отражающие свет поверхности для открытия энергетических каналов использовали еще на заре человечества. Напрасно зеркалам долгие века приписывали магические свойства. Легкость открытия подобного канала зависит не от свойств посеребренного стекла, а от сознания самого человека. При желании и умении канал можно вывести через что угодно. Но человеку всегда легче настраиваться на воображаемую глубину зеркального отражения, чем на глухую плоскость стены. Впрочем, форма имеет значение только для дилетанта. Считая себя далека не новичком в подобных делах, Зорий с опаской подумал о нечеловеческом организме, способном управиться с энергетическим потоком такого порядка. Кто из людей мог бы открыть подобный канал? И кто пытался этот канал уничтожить, разбив зеркало?
- Предыдущая
- 26/90
- Следующая
