Прямо к цели - Арчер Джеффри - Страница 50
- Предыдущая
- 50/152
- Следующая
Не буду скрывать, что как Трумпер, так и мисс Сэлмон произвели на меня самое благоприятное впечатление. «Редкостная пара», — сказал я Элизабет после своего окончательного визита к ним.
Несколько недель назад ко мне обращался хранитель Британского военного музея с предложением войти в состав их совета, и больше никто, кроме Трумпера, не предлагал мне никакого другого дела со времени моего выхода в отставку в прошлом году. Поскольку хранитель музея никак не обмолвился об оплате, я решил, что таковой не будет, и, судя по последним бумагам совета музея, которые они прислали мне на просмотр, мне стало ясно, что это занятие не потребует от меня больше одного часа в неделю.
После долгих раздумий, разговора с мисс Дафни Гаркорт-Браун и подстегивающих взглядов Элизабет, которая не хотела видеть меня целыми днями болтающимся дома, я послал мисс Сэлмон записку с извещением о том, что отныне я их человек.
Уже следующим утром мне стало предельно ясно, во что я впутался, ибо вышеозначенная леди вновь появилась на Трегунтер-роуд для того, чтобы проинструктировать меня по поводу моего первого задания. И делала она это не хуже любого штабного офицера, который когда-либо находился под моим командованием.
Бекки — она велела прекратить называть ее «мисс Сэлмон» теперь, когда мы были партнерами, — сказала, чтобы я относился к нашему первому визиту к «Чайлду» на Флит-стрит, как к «сухому плаванью», поскольку настоящий заплыв она хотела устроить лишь на следующей неделе. Именно тогда мы должны были «сорвать приз». Она пользовалась такими выражениями, которые иногда ввергали меня в смятение.
Могу сказать, что в то утро я подошел к банку в холодном поту и, по правде говоря, чуть было не ретировался с переднего края еще до того, как поступила команда: «В атаку». Клянусь, что, если бы не пара молодых лиц, с надеждой ожидавших меня возле банка, я мог бы отменить всю кампанию.
Что ж, несмотря на мои дурные предчувствия, мы вышли из банка, успешно завершив свой первый налет менее чем за час. И думаю, могу смело заявить, ничуть не покривив душой, что я не подвел свою сторону. Это не значит, что я был высокого мнения о Хадлоу, который сразу показался мне странным малым, хотя «Бизоны» никогда не считались первоклассной частью. Более того, этому типу никогда не приходилось смотреть в глаза противнику, что, по моему мнению, сразу характеризует человека.
С этого момента я держал деятельность Трумпера под пристальным наблюдением, настаивая на еженедельных встречах в магазине, чтобы находиться в курсе всего происходящего там. Мне даже удавалось иногда подать тот или иной совет или высказать свое одобрение. Ведь человек не любит получать вознаграждение, если он не чувствует, что несет свою долю тяжести.
Вначале все пошло как по маслу. Затем в конце июня 1920 года Трумпер попросил о личной встрече. Мне было известно, что он присмотрел другое заведение на Челси-террас, приобретение которого потребовало бы дополнительного кредита, и об этом, по моим предположениям, должна была пойти речь на встрече.
Я согласился встретиться с Трумпером у него на квартире, поскольку всякий раз, когда я приглашал его в клуб или в свой дом, он чувствовал себя стесненно. Обнаружив его в тот вечер в расстроенных чувствах, я решил, что это связано с одним из трех наших магазинов, но он заверил меня, что дело не в них.
— Тогда выбросьте это из головы, Трумпер, — сказал я.
— Если честно, то это не так просто, сэр, — ответил он, и мне осталось только ждать, когда он успокоится и выложит то, что было у него на сердце.
— Это Бекки, сэр, — пробормотал он наконец.
— Первоклассная девушка, — заверил я его.
— Да, сэр, я согласен. Но боюсь, что она беременна.
Признаюсь, что я уже слышал эту новость несколько дней назад от самой Бекки, но поскольку обещал ей не говорить об этом никому, включая и Чарли, то мне пришлось изобразить удивление. Хотя времена теперь были другие, я знал, что Бекки воспитывалась в строгих правилах и в любом случае не могла относиться к девицам определенного сорта, если вы понимаете, что я имею в виду.
— Конечно, вы захотите знать, кто является отцом, — добавил Чарли.
— Мне казалось… — начал я, но Чарли покачал головой.
— Не я, — сказал он. — Если бы это был я. Тогда, по крайней мере, я мог бы жениться на ней и не беспокоить вас в связи с этим.
— В таком случае, кто же виновник? — спросил я.
После некоторых колебаний он сказал:
— Гай Трентам, сэр.
— Капитан Трентам? Но он же в Индии, если я правильно помню.
— Правильно, сэр. И я чуть лоб себе не расшиб, убеждая ее написать ему и сообщить о том, что произошло. Она же говорит, что это только сломает ему карьеру.
— А если не говорить ему, то она может сломать себе жизнь, — заметил я с раздражением. Представьте себе жизнь незамужней матери, не говоря уже о воспитании незаконнорожденного ребенка. — В любом случае Трентаму в конечном итоге придется узнать об этом, так ведь.
— Он может никогда не узнать правду от Бекки, а у меня, конечно же, нет такого влияния, чтобы заставить его поступить, как подобает порядочному человеку.
— Вам известно о Трентаме что-нибудь еще, что следовало бы знать мне?
— Нет, сэр.
Ответ Трумпера раздался слишком быстро, чтобы я ему поверил полностью.
— Тогда предоставьте Трентама мне, — сказал я. — А сами продолжайте заниматься магазинами. Но дайте мне знать, когда все это перестанет быть секретом, чтобы я не оказался в глупом положении. — Я встал, собираясь уходить.
— Скоро все это ни для кого не будет секретом, — сказал Чарли.
Заявив «предоставьте Трентама мне», я не имел ни малейшего представления о том, что мне делать. Возвратившись в тот вечер домой, я обсудил это дело с Элизабет. Она посоветовала поговорить с Дафни, которая, по ее мнению, должна была знать значительно больше Чарли. Я подозревал, что она права.
Через пару дней Элизабет и я пригласили Дафни к нам на чай на Трегунтер-роуд. Она подтвердила все, что рассказал Чарли, и даже смогла восполнить пару недостававших деталей в этой шараде.
По мнению Дафни, Трентам был первым серьезным увлечением в жизни Бекки, и уж конечно Дафни была уверена, что до их встречи она никогда не была близка ни с кем другим и только однажды с ним. Сам же капитан Трентам, заверила она нас, не мог похвастаться такой же безупречной репутацией.
Все остальное в ее рассказе не предвещало легкого решения проблемы. Как оказалось, на мать Гая полагаться было нельзя. Она не только не пыталась настоять на том, чтобы ее сын поступил честно по отношению к Бекки, а, напротив, старалась убедить всех в том, что Трентам тут ни при чем.
— А как насчет отца Трентама? — спросил я. — Не считаете ли вы, что мне стоит поговорить с ним? Хотя, как вам известно, мы никогда с ним не были близки, несмотря на службу в одном полку.
— Это единственный из всей семьи, к кому я бы обратилась, — согласилась Дафни. — Он член парламента от Западного Беркшира и к тому же либерал.
— Тогда я так и поступлю, — был мой ответ. — Хоть я и не разделяю либеральных взглядов, но это не помешает мне объяснить ему разницу между добром и злом.
Вскоре на мое письмо, отправленное на клубной бумаге, от майора пришел ответ с приглашением посидеть и выпить на Честер-сквер в следующий понедельник.
Я прибыл ровно в шесть и был препровожден в гостиную, где меня встретила довольно приятная леди, представившаяся как миссис Трентам. Она совсем не была похожа на ту, которую описала мне Дафни, и в действительности оказалась довольно симпатичной женщиной. Без конца извиняясь, она сообщила, что ее муж вызван в палату общин повесткой с тремя полосами, что, даже я знал это, означало невозможность покинуть Вестминстерский дворец ни при каких обстоятельствах. Я принял мгновенное решение — как теперь оказалось, ошибочное, — передать майору свое сообщение через его жену, поскольку дело не терпит отлагательства.
— Я чувствую себя довольно неловко, — начал я.
- Предыдущая
- 50/152
- Следующая
