Дорога в рай (Рассказы) - Даль Роальд - Страница 111

• Предыдущая
• 111/190
• Следующая

    Вот что, подумала она про себя, осмотрев со всех сторон глаз и этот огромный серый мясистый грецкий орех, который так безмятежно лежал под водой. Не вполне уверена, что он мне нравится таким, какой он есть, но я, пожалуй, смогла бы хорошо ужиться с таким вот Уильямом. С этим я смогу управиться.

    – Спокойный какой, а? - сказала она.

    – Естественно, спокойный.

    Не будет ссор и упреков, подумала она, постоянных замечаний, не будет правил, которым нужно следовать, никакого запрета на курение, не будет холодных глаз, неодобрительно глядящих на нее поверх книги по вечерам, не будет рубашек, которые нужно стирать и гладить, и не нужно будет готовить ничего этого не будет, а будет лишь пульсация искусственного сердца, у которого вполне успокаивающий звук и уж, во всяком случае, не настолько громкий, чтобы он мешал смотреть телевизор.

    – Доктор, - сказала она, - мне действительно кажется, что я начинаю испытывать к нему огромную симпатию. Вам это странно?

    – Думаю, это вполне понятно.

    – Он кажется таким беспомощным, оттого что лежит себе молча в этом своем маленьком сосуде.

    – Да, я понимаю.

    – Он точно ребенок, вот он кто. Самый настоящий ребенок.

    Лэнди неподвижно стоял у нее за спиной, наблюдая за ней.

    – Ну вот, - мягко проговорила миссис Перл, заглядывая в сосуд. - Теперь Мэри будет сама ухаживать за тобой, и тебе не о чем беспокоиться. Когда я могу забрать его домой, доктор?

    – Простите?

    – Я спросила, когда могу забрать его... забрать домой?

    – Вы шутите, - сказал Лэнди.

    Она медленно повернула голову и посмотрела ему прямо в глаза.

    – С чего это мне шутить? - спросила она.

    Лицо ее светилось, глаза округлились и засверкали, точно два алмаза.

    – Его никак нельзя перемещать.

    – Не понимаю почему.

    – Это эксперимент, миссис Перл.

    – Это мой муж, доктор Лэнди.

    Нервная улыбочка тронула губы Лэнди.

    – Видите ли... - начал было он.

    – Ведь вы же знаете - это мой муж.

    В голосе ее не слышалось гнева. Она говорила спокойно, словно напоминала ему об очевидном факте.

    – Вопрос весьма щекотливый, - сказал Лэнди, облизывая губы. - Ведь вы вдова, миссис Перл. Думаю, вам следует примириться с этим обстоятельством.

    Неожиданно она отвернулась от стола и подошла к окну.

    – Я знаю, что говорю, - сказала она, доставая из сумочки сигареты. - Я хочу, чтобы он был дома.

    Лэнди видел, как она взяла сигарету и закурила. Какая все-таки странная женщина, подумалось ему, хотя, возможно, он и заблуждался. Кажется, она довольна тем, что ее муж находится в этом сосуде.

    Он попытался представить себе, что бы он сам чувствовал, если бы там находилась его жена и из этой капсулы на него глядел ее глаз.

    Ему бы такое не понравилось.

    – Может, вернемся в мой кабинет? - спросил он.

    Она стояла у окна с видом вполне безмятежным и умиротворенным, попыхивая сигаретой.

    – Да-да, хорошо.

    Проходя мимо стола, она остановилась и еще раз заглянула в сосуд.

    – Мэри уходит, моя лапочка, - сказала она. - И пусть тебя ничто не тревожит, ладно? Как только сможем, заберем тебя домой, где можно будет как следует ухаживать за тобой. И послушай, дорогой... - Тут она умолкла и поднесла сигарету ко рту, намереваясь затянуться.

    В тот же миг глаз сверкнул. В самом его центре она увидела крошечную сверкающую искорку, и зрачок сжался - явно от негодования, - превратившись в маленькую булавочную головку.

    Она не пошевелилась. Поднеся сигарету ко рту, она стояла, склонившись над сосудом, и следила за глазом.

    Потом глубоко затянулась, задержала дым в легких секунды три-четыре, дым с шумом вырвался у нее из ноздрей двумя тоненькими струйками и, коснувшись поверхности воды в сосуде, плотным голубым облачком окутал глаз.

    Лэнди стоял у двери, спиной к ней, и ждал.

    – Идемте же, миссис Перл, - позвал он.

    – Не сердись так, Уильям, - мягко произнесла она. - Нехорошо сердиться.

    Лэнди повернул голову, чтобы посмотреть, что она делает.

    – А теперь особенно, - шептала она. - Потому что отныне, мое сокровище, ты будешь делать только то, что Мэри будет угодно. Тебе понятно?

    – Миссис Перл... - заговорил Лэнди, направляясь в ее сторону.

    – Поэтому не будь больше занудой, обещаешь, радость моя? - говорила она, снова затягиваясь сигаретой. - Зануд нынче очень сурово наказывают, это ты должен знать.

    Подойдя к ней, Лэнди взял ее за руку и уверенно, но осторожно стал оттаскивать от стола.

    – До свиданья, дорогой, - крикнула она. - Я скоро вернусь.

    – Хватит, миссис Перл.

    – Ну разве он не мил? - воскликнула она, глядя на Лэнди своими блестящими глазами. - Разве он не чудо? Скорей бы он вернулся домой!

Дорога в рай

    Всю свою жизнь миссис Фостер почти патологически боялась опоздать на поезд, самолет, пароход и даже в театр. В прочих отношениях она не была особенно нервной женщиной, но при одной только мысли о том, что куда-то может опоздать, приходила в такое возбужденное состояние, что у нее начинался тик, - в уголке левого глаза принималась дергаться кожа, словно она кому-то тайком подмигивала, - и больше всего ее раздражало, что тик исчезал лишь спустя примерно час после того, как она благополучно садилась в поезд или самолет.

    Удивительно, как у некоторых людей обыкновенная вещь, вроде боязни опоздать на поезд, перерастает в навязчивую идею. Не меньше чем за полчаса до того, как покинуть дом и отправиться на вокзал, миссис Фостер уже была готова. Не в силах усидеть на месте, она спускалась на лифте - в шляпе, пальто и перчатках - или же беспокойно металась из комнаты в комнату, покуда муж, который, должно быть, понимал ее состояние, не появлялся наконец из своего кабинета и не говорил холодным и сухим голосом, что пора бы, пожалуй, и трогаться, не так ли?

    Быть может, мистер Фостер и имел право быть недовольным столь глупым поведением своей жены, но с его стороны было все же непростительно увеличивать ее страдания, заставляя пребывать в мучительном ожидании. Впрочем, никак нельзя утверждать, что он поступал так намеренно. И все же всякий раз он всего-то и медлил минуту-другую, но рассчитывал время так точно и держался столь любезно, что было трудно поверить, будто он неумышленно изводит гаденькой пыткой свою несчастную супругу. Правда, одно он знал наверняка, а именно: она никогда не посмеет раскричаться и сказать ему, чтобы он поторапливался. Он ее слишком хорошо воспитал. И еще он, должно быть, знал, что если пропустить все сроки, ее можно довести почти до истерики. В последние годы их супружеской жизни бывали случаи, когда казалось, что он только того и добивался, чтобы они опоздали на поезд, тем самым увеличивая страдания бедной женщины.

    Возможно, муж и виноват (хотя уверенности здесь нет), однако его действия выглядели вдвойне безрассудными еще и потому, что, если исключить эту неукротимую слабость, миссис Фостер всегда была доброй и любящей женой. Более тридцати лет она служила мужу преданно и верно. Вне всяких сомнений. Она и сама, будучи весьма скромной женщиной, долгие годы отказывалась допустить, что мистер Фостер когда-нибудь станет сознательно мучить ее, но в последнее время ловила себя на том, что задумывается об этом.

    Мистер Юджин Фостер, которому было почти семьдесят лет, жил со своей женой в большом шестиэтажном доме в Нью-Йорк-сити, на Шестьдесят второй улице, и у них было четыре человека прислуги. Место мрачное, их мало кто навещал. А в то январское утро дом ожил, в нем поднялась суматоха. Одна служанка доставала кипы простыней, другая разносила их по комнатам и укрывала мебель от пыли. Дворецкий спускал вниз чемоданы и составлял в холле. Повар то и дело выглядывал из кухни, чтобы перекинуться словечком с дворецким, а сама миссис Фостер в старомодной шубе и в черной шляпе на макушке летала из комнаты в комнату, делая вид, будто руководит общими действиями. На самом деле она только о том и думала, что опоздает на самолет, если ее муж скоро не соберется и не выйдет из своего кабинета.

• Предыдущая
• 111/190
• Следующая