Книга и братство - Мердок Айрис - Страница 10
- Предыдущая
- 10/143
- Следующая
Тамар так и не нашла Конрада, но нашла Дункана. Тот еще раньше потерял след Джин, засидевшись за выпивкой, а та направилась туда, где гремела музыка. Вскоре какой-то услужливый доброжелатель сообщил ему о присутствии на празднике Краймонда. Возможно, тот же человек уже предупредил Джин; или, предположил он позже, Джин с самого начала знала об этом? После недолгих поисков он стал свидетелем, оставаясь незамеченным, конца «восьмерки», за которым наблюдали и Джерард с Дженкином, и увидел, как Джин и Краймонд вместе исчезли до начала очередного танца. После чего он двинулся в один из баров: напиться до чертиков, чтобы заглушить боль и злость, а еще страх самого худшего. Ему не хотелось на этой стадии наткнуться на жену; и когда, еще позже, в шатре «старомодных» появились Джин с Краймондом и присоединились к танцующим, он сгорбился в относительной темноте в углу, получая мучительное удовлетворение от того, что мог следить за ними, сам оставаясь невидимым.
Тамар, все еще искавшая Конрада, но теперь очень уставшая и продрогшая, к тому же несчастная, потому что где-то забыла кашемировую шаль, зашла в шатер и сразу заметила Джин, танцующую с Краймондом. Она знала, что между Джин и Краймондом было что-то «такое» много лет назад, но как-то никогда не задумывалась над этим и относилась к этому как к делу прошлому. Но то, что она увидела, удивило и шокировало ее, а потом заставило почувствовать какой-то страх и боль ревности. Джин долго играла очень важную роль в жизни Тамар; можно даже сказать, что подростком она была «влюблена» в нее, чем осложняла Джин жизнь, о чем та не могла говорить ни с матерью Тамар, ни даже с Роуз или Пат. Дункана Тамар тоже любила, и ее регулярно приглашали на чай, а позже на что-нибудь покрепче. Секунду спустя Тамар, оглядев шатер, увидела Дункана, который сидел, положив руку на спинку стула перед ним, и, опершись подбородком о руку, напряженно следил за танцующими. Между ними проходили люди, заслоняя ее, танец закончился и начался новый, и Тамар, взволнованная увиденным, решила уйти. Однако Дункан заметил ее и помахал, призывая присоединиться к нему. Тамар почувствовала, что теперь не может уйти, и направилась к нему мимо сидящих и стоящих людей, перевернутых стульев, мимо столов, уставленных опустошенными бутылками, и села рядом. Опускаясь на стул, она оглянулась на помост и увидела, как Джин и Краймонд покидают шатер с другой стороны.
Дункан был громадиной, как говорится, «медведь» или «лев», массивный и высокий, с огромной головой и копной очень темных густых кудрявых волос, закрывавших шею. Широченные плечи, обычно согнутые, говорили о сдерживаемой, иногда угрожающей силе. Так что он производил впечатление человека не только умного, но и грозного. У него был большой нерешительный выразительный рот, темные глаза и странный взгляд, поскольку один глаз был почти целиком черным, будто зрачок расплылся за радужку. Он носил очки в темной оправе, смотрел иронично и скорей не смеялся, а хихикал.
— Привет, Тамар, хорошо проводишь время?
— Да, спасибо. Вы не видели Конрада? Конрада Ломаса? Ой… может, вы не знаете его.
— Да нет, знаю, встречал его у Джерарда, он приятель Леонарда, верно? Не видел. Он твой обожатель? А куда он пошел?
— Не представляю. Я сама виновата. Оставила его на минуту.
Чувствуя, что сейчас заплачет, она закрыла глаза ладонью.
— Очень жаль, малышка, — сказал Дункан. — Послушай, пойдем выпьем, а? Полегчает как тебе, так и мне.
Однако он не встал, а лишь передвинул ноги и еще ниже облокотился на стул перед ним, неожиданно засомневавшись, что сможет подняться. Смотрел на Тамар, думая, какая она до жалости худенькая, словно страдает анорексией, и с этими короткими прямыми волосами, разделенными пробором, похожа на четырнадцатилетнюю девчонку. Даже белое бальное платье не помогало; оно выглядело на ней как мешковатая комбинация. Она лучше смотрелась бы в обычной одежде: аккуратной блузке и юбке.
Тамар тревожно взглянула на Дункана. Она стала свидетельницей случившегося и теперь догадывалась о его страданиях, что больше смущало ее, нежели вызывало сочувствие. К тому же было ясно, что Дункан сильно пьян: лицо красное, дыхание тяжелое. Она боялась, что он в любой момент рухнет на пол, и тогда ей придется заботиться о нем.
Тут Дункан с трудом поднялся на ноги. Постоял секунду, покачиваясь, потом оперся о ее худенькое обнаженное плечо.
— Ну что, пойдем, поищем выпивку?
Они потащились к одному из выходов мимо помоста, вплотную к нему. Оркестр играл мелодию Кола Портера «Ночь и день».
— Ночь и день, — сказал Дункан. — Да. Давай потанцуем. Ты же потанцуешь со мной?
Он увлек ее на помост и, неожиданно отдавшись музыке, почувствовал, что его ноги перестали быть непослушными и, как дрессированные звери, способны исполнять затверженные движения. Танцевал он хорошо. Тамар позволила вести себя, позволила себе отдаться медленному печальному ритму, она танцевала, и это был ее первый танец за весь вечер. На глаза ей навернулись слезы, и она вытерла их о черный пиджак Дункана.
В шатре, где играл джаз, Роуз танцевала с Дженкином. Когда тот сопровождал Джерарда, возвращавшегося в квартиру Левквиста, им пришло в голову, что Дункан может избегать их. «Он не захочет видеть нас», — сказал Джерард. «Если он там, значит, так оно и есть», — ответил Дженкин. Но в комнате было пусто. Джерард предпочел остаться там просто на всякий случай, а Дженкин, не отказавшись от мысли стать невидимым телохранителем Дункана, снова отправился на его поиски. Вскоре он встретил Роуз и почувствовал себя обязанным пригласить ее на танец. Они пошли на звуки джаза, который был ближе всего, и Дженкин почтительно кружил ее по площадке в становившейся все более тесной и расхристанной толпе, которая, видя наступление рассвета, вновь повалила в шатры. Танцевать с Дженкином было легко, поскольку он танцевал одинаково под любую музыку и каждое его движение было ожидаемо. Он, конечно, рассказал о том, что они с Джерардом видели. Даже предложил пойти туда и посмотреть, вдруг представление повторится. Но Роуз явно считала это проявлением дурного тона, и смущенный Дженкин признал, что она права.
Роуз, видимо решив, что слишком эмоционально отреагировала на сообщение Дженкина, постаралась сгладить это впечатление:
— Полагаю, Краймонд уже исчез, а Джин и Дункан целую вечность вместе. Так что ничего такого тут нет. Но все же лучше не распространяйтесь о том, что видели ее с ним!
— Ну что вы, разумеется, не буду, и, разумеется, вы правы. Но, боже мой, какая наглостьс его стороны!
— Что вы намерены делать с книгой? — спросила Роуз, переменив тему, и Дженкин наступил ей на ногу.
— Мы, Роуз. Вы тоже состоите в комитете.
— Да, но я не в счет. Принимать решение должны вы и Джерард.
— Мы ничего не можем поделать, — сказал Дженкин.
Сейчас его больше беспокоил Дункан, где-то бродящий, как несчастный опасный медведь.
Откуда-то появился Конрад Ломас и пошел к ним, расталкивая беспечные танцующие пары.
— Где Тамар? Вы видели ее?
— Это мы должны тебя спросить об этом! — объяснила Роуз.
Джерард, один в квартире Левквиста, где окна были все еще зашторены, мрачно глядел на хаос, царивший в комнате: грязные стаканы и опустошенные бутылки, стоящие повсюду — на каминной полке, на стульях, на столах, на книжных полках, на полу. Как мы умудрились использовать столько стаканов? — подумалось ему. Ну да, по мере продолжения вечера все чаще забывали, где оставили свой стакан! И, черт побери, ни одного сэндвича не осталось, а, нет, есть один, и тот без огурца. Он съел влажный кусок хлеба, налил шампанского. Оно ему уже обрыдло, но другой выпивки не было. Дженкин заявлял, что припрятал в спальне Левквиста бутылку виски «на потом», только у Джерарда не было сил искать ее.
Он очень надеялся, что служитель Левквиста сумеет навести порядок до того, как Левквист вернется в квартиру после завтрака. Не забыть бы дать парню «на чай». Потом он со стыдом вспомнил, что в волнении от встречи с Левквистом не поблагодарил за разрешение воспользоваться его квартирой — исключительная привилегия, поскольку на балу, конечно же, присутствовали другие выдающиеся бывшие его ученики. Он принялся составлять в уме письмо с вежливыми извинениями. Левквист, безусловно, заметил его оплошность и, вероятно, позлорадствовал по этому поводу. Потом он задумался о том интересном факте, что ни разу после «той истории», теперь уже такой давней, Левквист при встречах с Джерардом или Дженкином не упоминал имени Краймонда, хотя справлялся о других, а Краймонд тоже был его учеником и одним из группы. Кто-то наверняка рассказал ему. Потом Джерард спросил себя, уже не в первый раз, поддерживал ли Краймонд хоть мало-мальски дружеские отношения с Левквистом. Может, и он виделся с ним в тот же самый вечер! Как это ужасно, как отвратительно, что Краймонд здесь. Джерард разделял возмущение Роуз: как он посмел! На что Дженкин ответил: а почему нет? Но танцевать с Джин… Джерард с недовольством заметил, какое, похоже, возбуждение этот случай, если это можно назвать случаем, вызвал в Дженкине. Сам Джерард нашел все это возмутительным, отвратительным, откровенно зловещим и неуместным. Может, Краймонд был пьян, и пьян сильно. Зазвонил телефон. Джерард поднял трубку.
- Предыдущая
- 10/143
- Следующая
